Плохо быть богатой - Джудит Гулд

Билли закрыла лицо руками, Дункан как раз переключил скорость. Стиснув зубы, он резко подал машину назад.

„Феррари" буквально отпрыгнула. Цепь, направленная в лобовое стекло, со скрежетом обрушилась на капот. От удара металла о металл темноту прорезал сноп искр. Змей был уже впереди, рев двигателя стал тише, и по заднему стоп-сигналу они увидели, что он тормозит.

Оправившись от шока, Билли отняла от лица руки и наклонилась вперед, чтобы рассмотреть в тусклом свете, что же произошло.

— Боже, ваша машина!

Шелковистые волосы упали на плечи и скрыли ее от Дункана.

— Это я виновата, — тихо произнесла она, поворачиваясь к нему побелевшим испуганным лицом. — Простите.

— Пригнитесь и сидите тихо, — мрачно ответил Дункан, стараясь задним ходом быстрее вернуться на 7-ю улицу. Так он надеялся уйти от Змея, но, словно сговорившись с их преследователем, два такси повернули туда же, и он оказался запертым.

Хода не было, и ему пришлось тормозить.

Положение становилось серьезным. Очень серьезным. В ярости он стиснул зубы. Они с Билли попали в ловушку. Между ним и стоящими впереди автомобилями было не больше трех метров свободного пространства, сзади — ни сантиметра. В отчаянии он снова включил первую передачу. Это все, что он успел сделать: в следующий момент ему пришлось заслониться от слепящего света.

Прямо на него — в лоб — слепя фарой, летел „харлей"

— Док! — Рука Билли вцепилась в плечо Дункана.

— Он не сделает этого, — сказал он увереннее, чем чувствовал.

И в ту же секунду, когда они приготовились к неизбежному столкновению, Змей, свернув чуть в сторону, с ревом пронесся мимо. Удар цепи разбил треснувшее боковое стекло, посыпавшееся прямо на девушку.

Билли вскрикнула — не столько от страха, сколько от охвативший ее ярости.

— Вы не ранены? — первое, что спросил Дункан.

— Я… Кажется, нет. — Она с остервенением вытаскивала из волос кусочки стекла, затем тряхнула головой.

— Цепь прошла мимо.

— Слава Богу! — произнес он, переводя дыхание. Услышав резкий визг тормозов, они разом обернулись. Змей остановился и уже разворачивал машину для следующего удара.

— Гос-споди, — прошептал Дункан, не веря глазам.

— Неужели этого мало?

Снова взревел двигатель, и Змей помчался на них сзади, размахивая цепью. На этот раз она обрушилась на крышу.

Машина содрогнулась от мощного удара. Звук был такой, словно на нее наступил великан в кованых ботинках.

— Эта горилла убьет нас! — выдохнула Билли. Лицо Дункана стало жестоким.

— Нет, не убьет, — сказал он, стиснув зубы, когда Змей снова разворачивал машину, готовясь к очередной атаке.

Теперь Дункан Купер готов был драться, невзирая ни на что. Он не будет ждать зеленого света, как загнанная дичь; и прежде всего он больше не позволит этому троглодиту так издеваться над Билли, над собой, над своей дорогой машиной. Довольно.

Нажав на газ и вывернув руль, Дункан резко послал „феррари" влево и, сигналя, с разгону преодолел бортики и поехал по тротуару. По ходу он правым крылом сбил и опрокинул контейнер с мусором. Чуть впереди, вокруг уличного торговца игрушками, в наступившей темноте столпились несколько пешеходов. Едва оказавшись в свете фар „феррари", они мгновенно разбежались. На месте остался лишь торговец. Стоя за шатким столиком, он буквально распластался по грязной стене.

Машина врезалась в стол, отшвырнув его в сторону. Взлетевшие на воздух игрушки посыпались на асфальт.

Съехав с бордюра, Дункан влился в поток машин, двигавшихся вверх по 6-й авеню, и стал перестраиваться в крайний правый ряд.

Обернувшись, Билли увидела, как на проезжую часть выскочил торговец, яростно жестикулируя и отчаянно ругаясь им вслед. Но он тоже, как и все горожане, обладал присушим им чувством самосохранения: едва заслышав нарастающий сзади рев „харлея", он тут же исчез, буквально перелетев через капот запаркованной рядом машины.

Гонка продолжалась. Змей, подобно преследующему их дьяволу, был всего на три машины сзади „феррари".

Дункан понимал, что единственный шанс оторваться от него — это выехать на пустынную магистраль и дальше уже полагаться только на скорость своей машины. Но на Манхэттене таких улиц мало, и они далеко друг от друга, особенно за 23-й улицей. Что же остается?

Не включая мигалки, он резко свернул вправо на 28-ю. Пока все шло нормально. Слава Богу, движения на улице не было. Дункан до упора выжал газ, затем, притормозив, проехал на красный, вызвав столпотворение на перекрестке с 5-й авеню. Но, всякий раз, когда он смотрел в зеркальце, его слепила мощная фара „харлея"

Потом он неожиданно свернул налево, на южную Парк-авеню. От такой езды Билли начало тошнить, живот сжимали судороги. Страх и ярость лишь усиливали спазмы.

Но вскоре она перестала думать об этом, так как положение становилось все более угрожающим: Парк-авеню была сплошь забита машинами, такси и грузовиками.

Дункан перестраивался из ряда в ряд, нагло вклиниваясь в любое свободное пространство.

29-я улица осталась позади. Приближалась 30-я. Змей, которого от них отделяла теперь только одна машина, уже начинал обходить ее справа.

Впереди, через три квартала от того места, где они сейчас находились, две центральные улицы — одна с движением на север, другая на юг — уходили в тоннель под Парк-авеню. Желтый знак с мигающими фонарями предупреждал водителей: „ВЫСОТА 2,8 МЕТРА".

Дункан ехал в ряду справа от того, что вел в тоннель, как будто показывая, что собирается продолжать движение поверху. Затем, в самый последний момент, он крутанул руль влево и, подрезав идущий впереди самосвал, свернул к темнеющему въезду.

„Феррари" нырнул в тоннель. „Харлей", несмотря на свою маневренность, оказался блокированным само свалом. Змей практически ничего не мог поделать, само свал просто расплющил бы его о стену тоннеля.

— Он проскочил, — облегченно вздохнула Билли, высовывая голову над спинкой и глядя назад.

Но она ошиблась. Затормозив, Змей сделал поворот, бесстрашно ринулся навстречу одностороннему движению и, не обращая внимания на яростные гудки, петляя между машинами, стал пробираться к въезду в тоннель. Несколько ловких маневров и поворотов — и он был уже там.

— Не уверен, — наморщил лоб Дункан, и, взглянув в зеркальце, заметил дрожащее отражение фары.

Змей был вне себя от бешенства, он выкрикивал ругательства, желтые глаза горели сумасшедшим огнем. Его трясло в какой-то яростной лихорадке, она душила и ослепляла; месть — вот что сейчас самое главное. Сейчас, немедленно, всего остального просто не существует.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});