Голливудский мустанг - Генри Денкер

Джо был великолепным слушателем. Этот дар составлял часть его таланта. Выслушивая режиссеров, порой излагавших свои мысли недостаточно ясно и четко, он проникался их чувствами, помогал им созревать, участвовал в создании новых приемов, ракурсов, методов освещения, способствовал реализации режиссерских намерений.

Джо сказал в одном интервью: «Для режиссеров, особенно молодых, я — психоаналитик. Когда я слушаю их достаточно долго, из этого возникает нечто полезное».

— Я хочу, чтобы аудитория была захвачена, поглощена заключительной сценой, — сказал Джок. — Так же, как захватывает обыкновенного человека окружающий его мир. Мне нужна отчаянная ярость дикого зверя, борющегося за свою свободу. Мне нужны решимость, пот, мускулы, энергия Карра — человека, который должен сломить и обуздать животное. Хочу, чтобы все это раскрылось одновременно! И длилось долго! Я не желаю разбивать сцену на куски. Человек, животное, человек, животное, человек, животное. Дальний план, средний, крупный. Дальний план, средний, крупный. Не желаю прибегать в этой части фильма к традиционным приемам. Хочу передать зрительному залу такие ощущения, от которых публику прошибет пот. Она должна проникнуться сочувствием к животному и почти возненавидеть Карра, но восхититься его мастерством, силой, упорством. А затем… когда зрители окажутся во власти этих чувств, Карр внезапно скажет себе: «Я не могу обойтись так с этим благородным животным». Актер снимает недоуздок, ударяет мустанга и отпускает его на свободу. Зрителей охватит желание вскочить с кресел и расцеловать Престона Карра. Даже если эта картина окажется его последней, они запомнят этот эпизод как лучший за всю карьеру актера.

Джок замолчал. Когда он заговорил снова, его голос был более мягким, тихим, извиняющимся.

— Джо… я не уверен, понравится ли вам задуманный мною эффект… если нет, скажите сразу, и я приглашу на этот эпизод другого человека.

Наряду с извинениями в голосе Джока прозвучал вызов. Именно это и хотел режиссер.

— То, что пришло мне в голову, — новый, дерзкий, рискованный шаг. Может быть, молодой оператор с меньшим опытом сделает его, не преодолевая внутренние барьеры. Я хочу показать важный для меня эпизод на нескольких экранах одновременно.

— На нескольких экранах? Вам придется переоборудовать все кинотеатры ради одного эпизода в одном фильме.

— Нет. Мы сделаем все в лаборатории. С помощью оптики. Разделим обычный экран на шесть частей. Дадим несколько картинок на одном экране.

— Это интересно, — согласился Джо. — Конечно, тут все упрется в стоимость…

— Я отправлюсь на студию. Или, если понадобится, в Нью-Йорк, — почти зло сказал Джок. — Если я получу разрешение, вы сможете сделать это, Джо? Если вы скажете «нет», в этом не будет ничего зазорного. Речь идет о новой технике. Отличной от всего того, что вы делали прежде…

Джок уставился на бескрайний темный горизонт. Он напряженно ждал ответа Джо.

— Я способен на все, что можно сделать с помощью камеры, — тихо сказал Джо. — Если вы чувствуете, что это необходимо… и получите деньги, я согласен и хотел бы попробовать нечто подобное.

Глаза Джока ожили, почти заплясали. Чтобы получить дополнительные средства, он должен был иметь право сказать боссам: «Послушайте, Джо Голденберг хочет попробовать нечто подобное! Значит, идея отнюдь не сумасшедшая».

— Разумеется… — Джо начал осознавать, на что он обрекал себя.

Джок почувствовал, что его ликование может оказаться преждевременным.

— Да, Джо, что?

Финли сумел изобразить юношеский интерес к тому, что собирался сказать собеседник; на самом деле сейчас он готовился парировать любые возражения.

— Камеры, монтаж — все эти проблемы можно решить. Были бы деньги и время. Но… нужный метраж, мой мальчик. Вам потребуется много материала. Для монтажа необходимо располагать большим количеством отснятой пленки.

— Если вы хотите показать глаза человека, мускулы на его руках, напряженное, серьезное лицо, да еще так, чтобы все видели — речь идет о жизни и смерти, вам не обойтись несколькими кадрами. Вы должны снимать долго, только тогда вы добьетесь нужного эффекта, совместив все эти картинки на одном экране.

— Но при достаточном количестве материала вы смогли бы сделать то, что я от вас хочу?

— Я бы смог! — ответил Джо, давая понять, что это зависит не только от него одного.

Джок посмотрел на оператора удивленно, почти обиженно.

— Если я дам вам достаточно времени и денег, мы отснимем нужное количество футов? — спросил Джок.

— Общий эффект, — начал Джо, — будет зависеть от того, насколько близко мы сможем установить камеру. От используемых объектов. Но крупные планы не позволят скрыть, что мы используем вместо Преса дублера. Да, шесть картинок позволят вовлечь аудиторию в действие сильнее, чем единый кадр. Но чтобы добиться полной вовлеченности, к которой вы стремитесь, надо заставить зрителей сосредоточить внимание на деталях. Необходимо исключить кадры, позволяющие заподозрить, что на экране дублер.

Джок задумался.

— Джо… Джо, а если мы обойдемся без дублера… Тогда проблема исчезнет? — почти небрежно спросил режиссер.

— Господи, вы не можете просить Карра, чтобы он так долго играл под жарким солнцем. Потребуется немало дней! Вы отдаете себе отчет в том, сколько сил, энергии уйдет на это?

— Сил? Я бы хотел иметь такие же могучие руки, как у Карра.

— В его возрасте пять-шесть дней единоборства с лошадьми под палящим солнцем… — Джо покачал головой. — Он не пойдет на это. Вы не заставите его. И никакой контракт не заставит Карра сделать это.

— Да, я действительно не могу заставить его сделать что-то. И мы оба это знаем. Он делает то, что хочет, и так, как он хочет. К счастью, он великолепен, его инстинкты безупречны. Это позволяет нам одерживать победы.

Джок начал разыгрывать собственную сцену, используя прием, который всегда оказывается эффективным. Надо открыть перед собеседником часть своей души, как бы дать взятку, подкупить его; это обезоруживает человека, заставляет поверить в то, что ему внушают.

— Джо, я не в силах обмануть вас. Я даже не стал бы пытаться сделать это. Конечно, меня бесит, что он увел у меня девушку. Потому что я испытываю чувство… не могу сказать, что я люблю ее… возможно, я не знаю, что такое любовь. Но с ней связаны необычные для меня ощущения. Необычные для любого мужчины. И я хотел бы испытывать их вечно. Но она влюбилась в него. Я сам виноват! Я не дал ей того, что она хотела получить от меня. Или, возможно, я слишком хорошо, реалистично поставил их первую любовную сцену, и она поверила в нее. Кто знает — может быть, подсознательно я свел их еще много месяцев назад, когда сделал Дейзи партнершей Карра.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});