Клиент - Джон Гришэм

— И что ты будешь делать, Марк?

— Не знаю, но я тут основательно кое о чем подумал.

— Я тебя слушаю.

— Что хорошо в тюрьме — можно думать сколько душе угодно. — Он положил ногу на ногу и обнял коленку руками. — Только прикиньте, Реджи. А что, если Роми мне соврал? Он был пьян, глотал таблетки, не в своем уме. Может, он просто болтал, что попало, чтобы самого себя слышать. Я там был, вы ведь знаете. Так он был сумасшедшим. Нес всякую чушь, и я сначала всему верил. Я был очень напуган, плохо соображал. Он меня ударил, и голова болела. Но теперь… Всю неделю вспоминаю ту ерунду, что он молол, и думаю: может, я зря так охотно ему поверил?

Она ехала с ровной скоростью в пятьдесят пять миль в час и ловила каждое его слово. Она понятия не имела, к чему он ведет, как, впрочем, и куда они едут.

— Но ведь я не могу рисковать, правильно? Предположим, я скажу полицейским все, и они найдут тело в том месте, о котором говорил Роми? Все счастливы, кроме мафии, и никто не знает, что может случиться со мной. А вдруг я им все расскажу, и выяснится, что Роми соврал, и они ничего не найдут? Тогда я уже не на крючке, правильно? Ведь тогда я на самом деле ничего и не знал? Шутник он, этот Роми. Но риск слишком велик. — Он молчал целых полмили. Группа «Бич Бойз» исполняла песню «Калифорнийские девочки». — И тут мне пришла в голову идея.

К этому времени она уже не ждала от этой идеи ровным счетом ничего. Ей стало нехорошо, и она с трудом удерживала машину между двумя разделительными полосами справа.

— И какая же? — нервно спросила она.

— Я считаю, мы должны проверить, врал Роми или нет.

Реджи откашлялась, потому что в горле у нее пересохло.

— Ты хочешь сказать, что мы должны сами найти тело.

— Правильно.

Ей захотелось рассмеяться: надо же до такого додуматься, но сил у нее не было.

— Ты, наверное, шутишь.

— Знаете что, давайте это обсудим. Мы с вами должны быть в Новом Орлеане в понедельник утром, так?

— Вероятно. Только у меня нет повестки.

— Но я ваш клиент, а у меня есть повестка. Значит, даже если они не вручат повестку вам, вы все равно должны будете поехать со мной, так?

— Так.

— А теперь мы в бегах, верно? Вы и я, Бонни и Клайд, бегущие от полиции.

— Наверное, можно и так сказать.

— Где им меньше всего придет в голову нас искать? Подумайте, Реджи. Где, по-ихнему, у нас меньше всего шансов оказаться?

— В Новом Орлеане.

— Верно. Ну, я не знаю, где лучше спрятаться, но раз вы уклоняетесь от повестки, а вы адвокат и все такое, и все время с преступниками имеете дело, то я думаю, вы можете доставить нас в Новый Орлеан так, чтобы никто об этом не знал. Правильно?

— Возможно. — Она начинала с ним соглашаться и была сама поражена своим ответом.

— А если мы доберемся до Нового Орлеана, то вполне можем найти дом Роми.

— Почему дом Роми?

— Там вроде бы тело и спрятано.

Меньше всего на свете ей хотелось услышать именно это. Она медленно сняла очки и потерла глаза. Начинали побаливать виски, скоро головная боль усилится.

В доме Роми? В доме покойного Джерома Клиффорда? Он произнес эти слова очень медленно, и так же медленно она на них среагировала. Она уставилась на хвостовые огни идущей впереди машины, но красный свет расплывался в глазах. В доме Роми? Убитый похоронен в доме адвоката обвиняемого? Кошмар какой-то. В голове ее крутилась тысяча вопросов, ни на один из которых не было ответа. Она посмотрела в зеркало и неожиданно заметила, что он смотрит на нее со странной улыбкой.

— Теперь и вы знаете, Реджи.

— Но как, почему…

— Не спрашивайте, потому что я не знаю. С ума сойти можно, правда? Именно потому я и считаю, что Роми мог такое выдумать. Сошел с ума и придумал, что тело спрятано у него в доме.

— Значит, ты полагаешь, что на самом деле его там нет? — спросила она, надеясь на подтверждение.

— Пока не посмотрим, не узнаем. Если тела там нет, то я никому не нужен, и жизнь снова приходит в норму.

— Но если тело там?

— Об этом будем беспокоиться, когда найдем.

— Мне твоя идея совсем не по душе.

— Почему?

— Послушай, Марк, сынок, клиент, друг мой, если ты думаешь, что я поеду в Новый Орлеан выкапывать покойника, ты рехнулся.

— Разумеется, я рехнулся. Мы с Рикки два придурка.

— Я никуда не поеду.

— Но почему, Реджи?

— Слишком опасно, Марк. Просто безумие. Нас в два счета могут убить. Я не поеду и тебя не пущу.

— Почему опасно?

— Опасно и все. Не знаю.

— Ну, подумайте, Реджи. Мы только убедимся, там ли тело. Если его нет там, где сказал Роми, я свободен и могу отправляться домой. Мы поставим условие полицейским, чтобы они от нас отстали, а взамен я расскажу все, что знаю. А раз я не знаю, где находится тело, мафии на меня наплевать. Мы уходим, и все.

Мы уходим. Слишком часто он смотрел телевизор.

— А если мы найдем тело?

— Хороший вопрос. Подумайте об этом и не торопитесь, Реджи. Постарайтесь думать, как ребенок. Если мы находим тело, вы звоните в ФБР и говорите, что мы знаем точно, где оно находится, потому что мы видели его собственными глазами. И тогда они дадут нам все, что мы ни попросим.

— А что конкретно ты хочешь?

— Может, в Австралию. Чтоб хороший дом и много денег для мамы. Новую машину. Может, пластическую операцию. Я раз в кино видел. Они одному парню все лицо перекроили. Он с самого начала был страшный как черт, так он обжулил каких-то торговцев наркотиками, чтобы набрать денег на операцию. И стал как кинозвезда. А еще через два года эти торговцы наркотиками ему совсем физиономию испортили.

— Ты это серьезно?

— Насчет кино?

— Нет, насчет Австралии.

— Может быть. — Он помолчал и посмотрел в окно. — Может быть.

Они слушали радио и несколько миль проехали молча. Машин на шоссе практически не было. Мемфис остался далеко позади.

— Давайте договоримся, — снова начал он, глядя в окно.

— Попробуем.

— Поехали в Новый Орлеан.

— Я никаких тел выкапывать на собираюсь.

— Да ладно. Но все же поехали туда. Нас там никто не ждет. А о сенаторе побеседуем, когда приедем.

— Мы уже об этом побеседовали.

— Просто поехали в Новый Орлеан, хорошо?

В этом месте шоссе пересекалось с другим, и они оказались в самой высокой точке переезда. Она показала направо. В десяти милях виднелся Мемфис. Его контуры четко вырисовывались на горизонте при свете месяца.

— Ух, — выдохнул он благоговейно. — Красотища какая.

Никто из них тогда не догадывался, что он видит Мемфис в последний раз.

* * *

Они остановились в Форест-Сити в штате Арканзас, чтобы заправиться и перекусить. Реджи заплатила за плюшки, большую чашку кофе и «Спрайт», пока Марк лежал на полу в машине. Уже через несколько минут они были снова на шоссе и двигались в направлении Литтл-Рок.

Из пластиковой чашки шел пар. Она ехала и смотрела, как он уминает четыре плюшки. Он ел, как любой ребенок: крошки на штанах и сиденье, пальцы в креме. Он их облизал, как будто не ел целый месяц. Была уже почти половина третьего. Дорога — пустынна, за исключением шеренги тракторов, везущих буровую установку. Машина шла со скоростью шестьдесят пять миль.

— Как вы думаете, они нас уже ищут? — спросил он, доедая последнюю плюшку и открывая банку «Спрайта». В голосе слышалось возбуждение.

— Сомневаюсь. Думаю, полиция обшаривает больницу, но почему они должны заподозрить, что мы вместе?

— Я о маме беспокоюсь. Я ей звонил, знаете, до вас. Рассказал, что убежал и что прячусь в больнице. Она ужасно рассердилась. Но думаю, мне удалось убедить ее, что я в безопасности. Надеюсь, они на нее не слишком навалятся.

— Думаю, нет. Но она с ума сойдет от беспокойства.

— Знаю. Я не хочу показаться жестоким, но я считаю, она справится. Только посмотрите, что ей уже пришлось пережить. У меня мама довольно крутая.

— Я скажу Клинту, чтобы он ей сегодня позвонил.

— А вы скажете Клинту, куда мы едем?

— Я сама не знаю, куда мы едем.

Он задумался над ее словами. Два грузовика прогремели мимо, и «хонда» вильнула вправо.

— А что бы вы сделали, Реджи?

— Для начала — не думаю, что стала бы убегать.

— Вранье.

— Прости.

— Ну, конечно, вранье. Вы ведь уклонились от повестки, верно? Я тоже. Какая разница? Вы не хотите видеть Большое жюри. И я не хочу видеть Большое жюри. Вот мы с вами и убегаем. Мы в одной лодке, Реджи.

— С одной только разницей. Ты был в тюрьме, откуда сбежал. Это преступление.

— Я был в тюрьме для несовершеннолетних, а дети преступлений не совершают. Вы же сами мне говорили. Малолетние могут быть хулиганами, неуправляемыми или еще что, но они не могут совершать преступления. Правильно?

— Раз ты так говоришь. Но бежать было неправильно.