Диалектика капитала. К марксовой критике политической экономии. Процесс производства капитала. Том 1. Книга 2 - Николай Васильевич Сычев

словами, производительная сила труда не возрастает. Однако разница между трудом, которого стоит машина, и трудом, который она сберегает, или степень его производительности, очевидно, не зависит от разницы между ее собственной стоимостью и стоимостью того орудия, которое она замещает в процессе производства. При этом первая разница продолжает существовать до тех пор, пока трудовые издержки на машину, а следовательно, и та часть стоимости, которая переносится с нее на производимый продукт, остаются меньше той стоимости, которую рабочий вместе со своим орудием присоединил бы к предмету труда. Именно «поэтому производительность машины измеряется этой степенью, в которой она замещает человеческую рабочую силу»[500].

Если рассматривать машины исключительно лишь как средство удешевления производимого продукта, то граница их применения определяется прежде всего тем, что труд, которого стоит производство этих машин, должен быть меньше того труда, который замещается их применением. Однако для капитала эта граница более узка. Поскольку капиталист оплачивает не применяемый труд рабочего, а стоимость применяемой рабочей силы, то для него применение машины целесообразно лишь в пределах разницы между стоимостью данной машины и стоимостью замещаемой ею рабочей силы.

Поскольку деление рабочего дня на необходимый труд и прибавочный в разных странах различно, как, впрочем, оно различно в одной и той же стране (в разные периоды или в один и тот же период) и даже в разных отраслях производства; поскольку также в действительности заработная плата рабочего постоянно меняется, т. е. она падает ниже или поднимается выше его рабочей силы, то разница между ценой машины и ценой заменяемой ею рабочей силы может претерпевать большие колебания, несмотря на то, что разница между количеством труда, необходимым для производства машины, и общим количеством замещаемого ею труда оставалась бы неизменным. «Но только первая разница и определяет для самого капиталиста издержки производства товара и оказывает на него влияние при посредстве принудительных законов конкуренции.»[501]

Стремясь снизить издержки производства, капиталист использует дешевую рабочую силу. Вследствие этого падает заработная плата рабочих, что, в свою очередь, ограничивает возможность применения машин. Более того, даже мускульная сила животных замещалась дешевым трудом, например, женщин. Так, «в Англии для того, чтобы баржу тянуть по каналу и т. д., иногда вместо лошадей все еще применяются женщины, потому что труд, необходимый для производства лошадей и машин, представляет собой математически определенную величину, труд же, необходимый для содержания женщин из избыточного населения, ниже всякого расчета. Поэтому нигде нет более бесстыдного расточительства человеческой силы на всякие пустяки, чем именно в Англии, в стране машин»[502].

§ 3. Ближайшие действия машинного производства на рабочего

«Исходным пунктом крупной промышленности, – писал К. Маркс, – послужила … революция в области средств труда, средства же труда, претерпевшие переворот, получают свою наиболее развитую форму в расчлененной системе машин на фабрике. Прежде чем рассматривать, как к этому объективному организму присоединяется человеческий материал, познакомимся с некоторыми общими действиями этой революции на самого рабочего.»[503]

а) Присвоение капиталом добавочных рабочих сил. Женский и детский труд

Поскольку машины делают физическую (мускульную) силу человека излишней, они становятся средством применения рабочих без этой силы или лиц, не достигших полного физического развития, но обладающих более гибкими членами человеческого организма. «Поэтому женский и детский труд был первым словом капиталистического применения машин! Этот мощный заменитель труда и рабочих превратился тем самым немедленно в средство увеличивать число наемных рабочих, подчиняя непосредственному господству капитала всех членов рабочей семьи без различия пола и возраста. Принудительный труд на капиталиста не только захватил время детских игр, но овладел и обычным временем свободного труда в домашнем кругу для нужд самой семьи»[504].

Как известно, стоимость рабочей силы определяется рабочим временем, затраченным на производство жизненных средств, необходимых для существования не только отдельного, взрослого рабочего, но и членов рабочей семьи. Выбрасывая последних на рынок труда, машины распределяют стоимость рабочей силы взрослого мужчины на всю эту семью и тем самым понижают стоимость его рабочей силы. Быть может, купля рабочей силы семьи, состоящей из четырех человек, стоит дороже, чем раньше стоила купля рабочей силы главы этой семьи, но зато теперь 4 рабочих дня заступают место одного, а потому и цена их рабочей силы понижается пропорционально превышению прибавочного труда четырех над прибавочным трудом одного. Ибо для существования одной семьи теперь четверо ее членов должны доставлять капиталисту не только необходимый труд, но и прибавочный. «Таким образом, машины вместе с человеческим материалом эксплуатации, этой настоящей ареной капиталистической эксплуатации, с самого начала увеличивают и степень эксплуатации.»[505]

Применение машин революционизирует также до основания, или коренным образом изменяет, правовое (формальное) выражение капиталистического отношения, адекватной формой которого является договор между капиталистом и рабочим. В самом деле, на базисе товарообмена раньше предполагалось прежде всего, что они противостоят друг другу как юридически свободные личности, как непосредственные товаровладельцы: один – владелец средств производства и денег, другой – как владелец рабочей силы. Но теперь обнаружилось, что капиталист покупает несовершеннолетних или малолетних. Если раньше рабочий продавал капиталисту свою собственную рабочую силу, которой он располагал как формально свободная личность, то теперь он продает жену и детей. Рабочий становится своего рода работорговцем. Ведь «спрос на детский труд часто и по форме напоминает спрос на негров – рабов, образчики которого мы привыкли встречать в объявлениях американских газет»[506].

Приведя многочисленные факты хищнической эксплуатации детского и женского труда в системе фабричного производства, К. Маркс указывал, что ее важнейшими следствиями явились физическая деградация детей и подростков, рост детской смертности, моральное калечение и интеллектуальное одичание. Введение же обязательного посещения школы для детей не изменило их тяжелого положения на фабриках, о чем свидетельствуют цитируемые К. Марксом отчеты фабричных инспекторов.

С присоединением рабочей силы новых работников, т. е. женщин и детей к рабочему персоналу фабрики, машина ослабляет сопротивление мужчин-рабочих деспотизму капитала, которое они оказывали ему в мануфактуре.

b) Удлинение рабочего дня

Будучи наиболее могущественным средством увеличения производительности труда, т. е. сокращения рабочего времени, необходимого для производства товаров, машина как носительница капитала становится, прежде всего, непосредственно в тех отраслях промышленности, где она применяется, наиболее могущественным средством удлинения рабочего дня дальше всех естественных пределов. Ибо машина создает, с одной стороны, новые условия для удлинения рабочего дня; с другой стороны – новые мотивы к увеличение чужого труда.

Ведь машина функционирует сама по себе, независимо от рабочего. Она могла бы функционировать непрерывно, если бы не наталкивалась на известные естественные границы, обусловленные физической слабостью и своеволием ее помощников – людей.