Дорога в Сарантий - Гай Кей

Он даже три раза побеждал в менее важных заездах, с участием менее сильных возничих Синих и Зеленых, также Красных и Белых. Их устраивали для развлечения толпы, и тут уж шли в ход бешеная скорость, безрассудно резкие повороты, опасные нагромождения перевернутых колесниц, и молодые возничие стегали друг друга кнутами, стремясь добиться известности. Три победы — это вполне прилично для юноши, который правит четвертой колесницей Красных в Сарантии. Проблема в том, что «вполне прилично» — этого в данный момент недостаточно. По многим причинам эта гонка имела огромное значение, и Тарас проклинал судьбу за то, что ему выпало оказаться между свирепым Кресензом и тем ураганом, в который превращался Скортий. Он даже не должен был участвовать в этой гонке, но второй возничий Красных утром упал и вывихнул плечо, и факционарий предпочел оставить своего третьего для следующего заезда, где у него мог быть шанс на победу.

В результате семнадцатилетний Тарас Мегарийский стоял на линии старта, позади коней, которых слишком плохо знал, зажатый между двумя лучшими возницами этого дня, и один из них дал ему понять, что, если Тарас не заставит сойти с дистанции его соперника, его недолгое пребывание в Городе может на этом закончиться.

«Все это потому, что у него не хватило денег на покупку пристойного оберега от табличек с проклятиями, — думал Тарас. — Но что же делать? Что можно сделать?»

Прозвучал первый горн, предупреждая о скором старте. Конюхи ушли. Тарас наклонился вперед и поговорил со своими конями. Он глубоко вставил ступни в металлические скобы на полу колесницы и нервно посмотрел направо и немного вперед. И тут же снова опустил глаза. Скортий, легко сдерживая на месте свою упряжку, улыбался ему. Гибкий темнокожий сориец всегда улыбался — ходили слухи, что эта улыбка смертельно опасна для женщин Города, — и в данный момент он с насмешкой улыбался Тарасу.

Тарас заставил себя поднять глаза. Нельзя показаться испуганным.

— Плохая позиция, правда? — мягко произнес первый возница Зеленых. — Но ты не слишком волнуйся. Кресенз — добрый человек, только скрывает это. Он знает, что ты не сможешь скакать так быстро, чтобы закрыть мне дорогу.

— Черта с два я добрый, черта с два я знаю! — пролаял Кресенз с другой стороны. — Мне нужен этот заезд, Скортий. Я хочу набрать 75 побед в этом году и хочу выиграть этот заезд. Барас, или как там тебя, держи его на внешней дорожке или привыкай к запаху конского навоза в волосах.

Скортий рассмеялся.

— Мы все к нему привыкли, Кресенз. — Он пощелкал языком, успокаивая свою четверку коней.

Самый крупный из них, величавый гнедой с левого края, звался Серватор. Тарас в глубине души жаждал постоять в колеснице позади этого великолепного животного хотя бы раз в жизни. Все знали, что Скортий — блестящий возничий, но знали также, что большей частью своих успехов — о которых свидетельствовали две статуи, поставленные на спине еще до того, как Скортию исполнилось тридцать лет, — он обязан Серватору. До этого года существовал бронзовый памятник коню во дворе возле пиршественного зала Зеленых. Зимой его расплавили. Когда Зеленые потеряли возницу, они потеряли и коня, потому что в последнем контракте с ними Скортия было оговорено, и это было совершенно необычно, что Серватор принадлежит ему, а не факции.

Он перешел к Синим зимой, за какую сумму и на каких условиях — никто не знал точно, хотя ходили самые дикие слухи. Мускулистый, любящий крепкие выражения Кресенз приехал на север после того, как был первым возницей у Зеленых на ипподроме в Сарнике, втором городе Империи, а этот ипподром славился своими опасными столкновениями во время гонок. Он компенсировал до некоторой степени горе своей факции тем, что был жестким, храбрым и агрессивным и выигрывал гонки. Семьдесят пять — это было бы великолепно для первого сезона нового знаменосца Зеленых.

Семьдесят четыре было бы великолепно — отчаянно хотелось сказать Тарасу, но он промолчал.

Да и времени уже не осталось. Левый конь в его упряжке был с норовом и требовал внимания. Он всего один раз управлял этой четверкой, еще летом. Горнист на старте поднял свою трубу. Помощник поспешил назад и помог Тарасу не сойти с дорожки на старте. Он не взглянул в сторону Кресенза, но слышал, как этот свирепый человек из Амории крикнул:

— Ящик красного с моей родины, если удержишь этого сорийского ублюдка на внешней дорожке на протяжении круга, Карас!

— Его зовут Тарас! — крикнул в ответ Скортий из ненавистных Синих, по-прежнему со смехом, и в ту же секунду прозвучал сигнал, барьеры отскочили в сторону и открыли путь на широкий простор дорожек, к поражению или славе.

* * *

— Следи за стартом!

Карулл схватил Криспина за руку, стараясь перекричать оглушительный шум, когда тридцать два коня подошли к барьерам внизу и прозвучал первый сигнал горна. Криспин следил. Они с Варгосом узнали за это утро много нового; Карулл оказался на удивление сведущим и словоохотливым. Последнее, впрочем, их уже не удивляло. Они поняли, что старт — это почти половина гонки, особенно если в нем участвуют лучшие возничие, и маловероятно, что они наделают ошибок в течение семи кругов вокруг спины. Если один из первых возниц Синих или Зеленых займет лидирующее положение на первом же повороте, то для того, чтобы обогнать его на дорожках, где тесно от колесниц, понадобится удача и много усилий.

Настоящая драма начиналась тогда, когда, как сейчас, двое лучших возниц находились так далеко на внешних дорожках, что могли добиться победы, только обогнав всех и прорвавшись сквозь блоки и ловушки, поставленные соперниками.

Криспин не отрывал глаз от гонщиков на внешних дорожках. Он подумал, что крупная ставка Карулл а вполне оправданна: Скортий из Синих находился в очень сложном положении. По обеим сторонам от него двигались колесницы Красных, единственной задачей которых — как он узнал в то утро — было как можно дольше не пропускать лидера Синих на внутренние дорожки. Долгий бег по внешнему кругу на таком поле был большим испытанием для коней. У Кресенза слева скакал партнер из его же факции Зеленых — еще одна удача, несмотря на старт по внешней дорожке. Если Криспин к этому моменту что-нибудь понимал в этом виде спорта, то второй возница Зеленых должен был как можно быстрее удалиться от барьеров, а затем начинать прорыв влево, к внутренним дорожкам. Тогда перед Кресензом открылось бы свободное пространство, и он также смог бы уйти влево, как только они пронесутся мимо линии, отмечающей начало спины и ту границу, за которой начинается хаос маневрирования.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});