Звездный хирург. Сборник фантастических произведений - Алан Норс

— Пойдем с нами, — хрипло сказал Кирк.

— Мое место…

— …там, где ты хочешь быть. Где тебе хочется быть?

— С тобой.

— Всегда.

— Здесь, — сказала она.

— Нет, идем с нами. Я обещаю тебе счастье.

— Здесь мне было так покойно…

— Детство кончается. Ты любишь меня, а не Флинта.

Долго-долго она стояла безмолвно, едва дыша. Наконец высвободилась из его объятий и убежала. Кирк так же долго смотрел ей вслед, а потом, со все еще бухающим сердцем, отправился в лабораторию.

Когда он вошел, Маккой сказал:

— Флинт лгал нам: риталина здесь нет.

— Но у меня перед глазами — показания трикордера, капитан, — сказал Спок. — Риталин — явно за этой дверью.

Дверь, на которую был нацелен трикордер, оказалась той самой, о которой Райна сказала, что Флинт запретил ей входить туда.

— Почему Флинт все время хитрит с нами? — спросил Кирк, внезапно приходя в ярость от постоянно растущей горы тайн. — Очевидно, предполагается, что мы войдем и возьмем его — если сможем! Давайте же не разочаруем этого знатока шахмат. Фазеры — на полную!

Но едва они вынули оружие, дверь сама начала с громыханием открываться. Из-за нее доносился монотонный низкий шум машин.

Кирк пошел первым. Сразу же бросились в глаза кубики риталина, лежавшие на одном из столов. Кирк торжествующе направился было к ним, но внимание его привлекло тщательно задрапированное тело на столе, выложенном плиткой. Стол этот украшала надпись: «РАЙНА-16».

Лежащее навзничь тело принадлежало женщине. Лицо ее, не вполне человеческое, напоминало кусок мертвой белой глины с прекрасно вылепленными женскими чертами и как-то неуловимо незавершенное. И все же, для сомнений не оставалось места: это было лицо Райны.

На другой стороне прозрачного футляра висел зажим с записями. Большинство закорючек вроде бы относились к области математики.

Как во сне, Кирк приблизился к следующему футляру. Тело в нем было менее завершенным, чем первое. На лице ясно виднелись следы работы скульптора; черты его были лишь грубо намечены. Но и оно принадлежало Райне — Райне-17.

— Физически — человек, — тихо сказал Маккой, — и все же не человек. Джим… она — андроид!

— Созданный здесь, моими руками, — зазвучал в дверях голос Флинта. — Здесь кончились века одиночества.

— Века? — переспросил Кирк.

— Ваше собрание шедевров Леонардо да Винчи, господин Флинт, — сказал Спок. — Многие выглядят написанными недавно — на современных холстах, новыми красками. А на вашем рояле — вальс Иоганна Брамса, неизвестное произведение, в рукописи, написанное современными чернилами — и, тем не менее, несомненно подлинное, как и картины…

— Брамс — это я, — сказал Флинт.

— И да Винчи.

— Да.

— Сколькими же еще именами можно вас называть? — спросил Спок.

— Соломон, Александр, Лазарь, Мафусаил, Мерлин, Абрамсон… и еще сотня имен, которых вы не знаете.

— Вы родились…?

— В том районе Земли, который позже назвали Месопотамией, в 3034 году до рождества Христова, как сейчас принято вести счет тысячелетиям. Меня звали Ахарин, и был я солдатом — задирой и дураком. Я пал в битве с пронзенным сердцем… и не умер.

— Какая-то мутация, — зачарованно сказал Маккой. — Мгновенная регенерация тканей… и, очевидно, совершенное, неизменное равновесие между анаболизмом и катаболизмом. Вы поняли, что бессмертны…

— И что это надо скрывать: поселиться где-то, прожить часть жизни, симулируя старение — а потом двигаться дальше, до того, как заподозрят мою природу. Однажды ночью я исчезал или имитировал самоубийство.

— Ваше богатство, ваш интеллект, продукт веков изучения и накопления знаний, — сказал Спок. — Вы знали величайшие умы истории…

— Галилея, — сказал Флинт. — Моисея. Сократа. Иисуса. И я был женат сотню раз. Избранные, любимые, лелеемые… тихо ласкать, вдохнуть мимолетный аромат… а потом старость, смерть и вкус праха. Понимаете ли вы?

— Вы желали совершенной женщины, — сказал Спок. — Последней женщины, столь же выдающейся, столь же бессмертной, как вы сами. Навсегда вашей супруги.

— Задуманной моим сердцем, — сказал Флинт. — Я не мог любить ее больше, чем любил.

— Спок, — шепнул Кирк, — вы знали.

— Решающих данных не было. Как бы то ни было, господин Флинт выбрал планету, богатую риталином… я надеялся, что окажусь неправ.

— Почему вы не сообщили мне? — сурово спросил Кирк.

— Что вы на это скажете?

— Что вы были неправы, — сказал Кирк, — неправы. Да, я уверен.

— Вы повстречали совершенство, — сказал Флинт. — Что делать, вы его полюбили. Но нельзя любить андроида, капитан. Я люблю ее, она — мое изделие… моя собственность… она — то, чего я так страстно желал.

— И вы сложили здесь риталин, чтобы преподать мне это, — сказал Кирк. — Она знает?

— Она никогда не узнает.

— Пойдемте, мистер Спок, — устало сказал Кирк.

— Вы останетесь, — возразил Флинт.

— Почему?

— Мы знаем еще и о том, кто он, капитан.

— Да, — сказал Флинт. — Если бы вы покинули меня, за вами бы последовали любопытные… придурковатые, надоедливые; официальные лица, просители. Мое уединение — моя собственность, и я не желаю, чтобы благодаря вам оно нарушилось.

— Мы сможем хранить молчание, — предположил Спок.

— Бедствие вмешательства, мистер Спок. Я знаю, что это такое… я больше не буду рисковать. — Рука Флинта скользнула к маленькому пульту управления, висевшему у него на поясе.

Кирк выхватил передатчик. Флинт улыбнулся почти печально.

— Они не ответят, капитан. Смотрите.

Посреди комнаты, где Флинт творил жизнь, начала возникать колонна из закрученного в водоворот света. Когда она стала яркой, в ней показался силуэт «Дерзости», парящий в нескольких футах над полом; мерцали знакомые крошечные огоньки.

— Нет! — крикнул Кирк.

— Проба сил, — сказал Флинт. — У вас не было ни единого шанса.

— Моя команда…

— Настало время и вам присоединиться к ним.

Кирка замутило.

— Вы… уничтожили… четыреста жизней? Почему?

— Я видел, как пали сто миллионов. Я знаю Смерть лучше любого человека; я бросал врагов в ее объятия. Но мне знакомо милосердие. Ваша команда не мертва, ее жизнь лишь приостановлена.

— Это хуже смерти, — сказал Кирк свирепо. — Верните их к жизни! Отдайте мой корабль!

— В свое время. Через тысячу лет… или две тысячи. Вы увидите будущее, капитан Кирк. — Флинт посмотрел на «Дерзость». — Превосходный аппарат. Возможно, я смогу чему-то научиться, разобравшись в его устройстве.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});