М. Е. Салтыков-Щедрин. Жизнь и творчество - Р. В. Иванов-Разумник

Салтыкову в этом номере «Свистка» принадлежит почти две трети всего прозаического и стихотворного материала; полный список его, составленный А. Н. Пыпиным, говорит о принадлежности Салтыкову следующих произведений [207]:

1. Цензор впопыхах (Лесть в виде грубости).

Михаил ЗмиевМладенцев.

2. Письма отца к сыну.

(Без подписи).

3. Московские песни об искушениях и невинности.

I. «Не искушай ты меня».

II. «Гимн публицистов».

III. «Элегия».

IV. «В голове все страх да бредни». Мих. ЗмиевМладенцев.

4. Неблаговонный анекдот о г. Юркевиче, или искание розы без шипов. (Без подписи).

5. Секретное занятие. Комедия в 4х сценах.

(Без подписи).

6. Песнь московского дервиша.

Мих. ЗмиевМладенцев.

7. «Сопелковцы».

(Без подписи).

8. (Программа следующих NoNo «Свистка»).

(Без подписи).

К этим произведениям, помещенным Салтыковым псевдонимно и анонимно в «Свистке», надо прибавить еще четыре острые полемические статьи, тесно связанные с возгоревшейся и продолжавшейся в течение целых двух лет войной Салтыкова с Достоевским и его журналами; одна из этих статей входила составной частью в мартовскую хронику 1863 года, хотя и составляет совершенно отдельное и законченное произведение; другая статья появилась уже в середине 1864 года. Вот все эти анонимные статьи:

1. Литературная подпись.

1863 г., № 1–2.

2. Тревоги «Времени».

1863 г., № 3.

3. Литературные мелочи. Стрижи.

1864 г., № 5.

4. Гг. «Семейству М. М. Достоевского», издающему журнал «Эпоха».

(Не было напечатано).

Оставляя пока в стороне полемику Салтыкова с Достоевским и «Временем», обратимся сперва к произведениям, вошедшим в «Свисток». Почти все они посвящены полемике с «Русским Вестником» и Катковым, если не считать первого ядовитого наброска — «Цензор впопыхах», в котором представлен цензор за работой: он выправляет фразу журнальной статьи, придавая ей цензурный вид, совершенно противоположный первоначальному смыслу фразы. Прием этот особенно интересен потому, что десятилетием позднее Салтыков развил его в целой главе из цикла «В среде умеренности и аккуратности», посвященной рассказу о том, как редактор газеты «Чего изволите?», Молчалин 2й, правит авторские статьи, придавая им цензурный вид («Отечественные Записки» 1876 г., № 9).

Очень растянутые «Письма отца к сыну» и «Неблаговонный анекдот о г. Юркевиче» посвящены полемике с этим философом, начатой в «Современнике» еще Чернышевским; так как Юркевич был сотрудником «Русского Вестника», то сатирические стрелы летят и в Каткова. Во втором из «Писем отца к сыну» — насмешки над Аксаковым и «Днем», с его требованиями русификации поляков и остзейских немцев.

«Московские песни» заключают в себе четыре стихотворения, показывающие, что в своей известной автобиографической записке 1878 года Салтыков ошибочно утверждал, что, выйдя из лицея, не написал больше ни одного стиха. Впрочем он говорил, вероятно, о «серьезных» стихотворениях лирического порядка, а не о шуточных пародиях и сатирах, какие он писал, как мы это скоро увидим, не только в «Свистке». Первая из «Московских песен» («Не искушай ты меня») по форме является пародией на известные стихи Фета, а по существу направлена, как и все остальные три, против Каткова, Леонтьева, «Русского Вестника» и «Московских Ведомостей» с их казенными субсидиями (казенные объявления) на газету. Во втором из этих стихотворений, «Гимне публицистов», имеются, между прочим, такие две строфы:

Мы говорили: так позвольтеНам предварительно пропеть,И если скверно, так увольте:Мы все готовы претерпеть!

Нам говорили: ну, извольте!Все разом! Громче! не сопеть!Мальчишкам наглым не мирвольте:Сопеть — еще не значит петь!

«Русский Вестник» и «Московские Ведомости» называли сотрудников «Современника» мальчишками и «Свистунами»; Салтыков именует сотрудников «Русского Вестника» — «сопелковцами», посвящая им кроме этих строф еще и особый набросок «Сопелковцы». Против Каткова направлена и «Песнь московского дервиша», к которой автор («Михаил ЗмиевМладенцев») сделал примечание, что дервиши в экстазе «говорят всякий злобный вздор», и что «в последнее время эта секта проявилась в Москве, и преимущественно нашла себе убежище в секте так называемых „сопелковцев“…. которые так называют себя в противоположность и в пику свистунам». Это стихотворение стоит привести, как самое удачное из вообще мало удачных стихотворных сатирических произведений Салтыкова.

Песнь московского дервиша.

(Начинает робко, тихим голосом).

Уж я русскому народуПоказал бы воеводу.Только дали бы мне ходу!Ходу! ходу! ходу! ходу!

(Постепенно разгорячается.)

Покатался б! наигрался б!Наломался б! наплясался б!Наругался б! насосался б!Насосался б! насосался б!

(Разгорячается окончательно и, видя, что никто ему не возражает, из условной формы переходит в утвердительную).

Я российскую реформу,Как негодную платформу,Вылью в пряничную форму!Форму! форму! форму! форму!Нигилистов строй разрушу,Уязвлю им всладце душу,Поощрили б лишь — не струшу!Нет, не струшу! нет, не струшу!

(В исступлении, думает, что все сие совершилось.)

Я цензуру приумножил.Нигилистов уничтожил!Землю русскую стреножил!

(Закатывается и не поникает сам, что говорит:)

Ножил! ножил! ножил! ножил!

Несмотря на грубость, в этой «Песне» есть хоть несколько остроумных черточек, чего нельзя сказать про остальные стихотворные сатиры Салтыкова; исключением являются, впрочем, его пародии на стихотворения «Времена», с которыми мы скоро познакомимся. Пока же закончу обзор произведений «Свистка» указанием на довольно остроумную «комедию в 4х сценах» (и на четырех страничках) под заглавием «Секретное занятие»; в ней нарисованы Катков, Леонтьев и Н. Ф. Павлов (издатель реакционной газеты «Наше Время»), тайно друг от друга зачитывающиеся «Современником». Что же касается юмористической программы следующих (так и не вышедших) номеров «Свистка», то почти вся она направлена против Достоевского и его журнала, как мы это сейчас увидим. Вообще же надо сказать, что этот последний номер «Свистка» был не из очень удачных, и что именно Салтыкову принадлежат наименее удачные из вошедших в него произведений; особенно подробно останавливаться на них не представляет поэтому интереса. Совсем другое дело полемика с Достоевским и его журналами, в которой Салтыков достиг пределов язвительности и дал ряд ядовитых сатирических очерков, до сих пор погребенных на журнальных страницах и не входивших в собрания сочинений Салтыкова. На них надо остановиться несколько подробнее.

II

Сырбор загорелся из-за небольшой анонимной заметки Салтыкова, помещенной в отделе библиографии первого двойного номера «Современника» за 1863 год. Заметка с язвительной подробностью была озаглавлена — «Литературная подпись. Соч. А. Скавронского („Время“ за 1862 г., № 12). I стр.» и говорила вовсе не о «сочинении» Скавронского (псевдоним Г. Данилевского), а об его письме в редакцию «Времени», в котором он заявлял, что появившийся в Москве писатель Н. Скавронский не имеет ничего общего с ним, А. Скавронским; при этом он указывал, какие именно его произведения были до этого напечатаны и во «Времени», и в «Современнике». Редакция последнего журнала захотела отмежеваться от этого своего бывшего и случайного сотрудника; Салтыков в анонимной своей заметке, иронически излагавшей волнения А. Скавронского, подчеркнул, что сотрудничество в «Современнике» не является достаточной рекомендацией: «журнальное дело в России — плохое и трудное дело: журналов много, а деятелей мало — вот почему журналы иногда помещают повести и рассказы в роде повестей и рассказов А. Скавронского». В заявлении последнего Салтыков видел «хлестаковщину» и удивлялся, что «почтенная редакция» журнала «Время» напечатала письмо Скавронского. Извиняясь перед читающей публикой за эту мелочную полемику, Салтыков оправдывал ее тем обстоятельством, что необходимо бороться с литературным самохвальством, которое с некоторого времени «сделалось какоюто эпидемическою болезнию» между русскими литераторами. «Поверит ли, например, кто-нибудь, что один литератор вдруг ни с того, ни с сего объявил недавно в „Северной Пчеле“, что он так велик, что его даже во сне видит другой литератор?».