Волчина позорный - Станислав Борисович Малозёмов

— бабник и предатель.

— Зин, — сказал Малович и онемел. Он все запахи от Нинки и от гуляющих по вечернему городу вдруг разнюхал сам. Это было ужасно. Мерзкий коктейль из прекрасных духов и тонального крема в смешанном виде напоминал запах протухших помидоров, картофельных очисток и заветревшегося свиного мяса.

Они стояли напротив молча и долго. Минут десять.

— Зин, — снова сказал Шура. — Какая любовница? Любой тебе у нас на работе скажет, что я «белая ворона». Потому что все любовниц имеют, а я нет. Ну, в уголовном-то розыске ничего не скроешь. Мы ж там все ищейки легавые.

Нет у меня никого.

Зина ушла на кухню.

— Нинку Соболеву из нашего класса встретил, — Шуру, скосило, скривило от того, что выпал хреновый случай. Надо было оправдываться. Но обратного пути не находил он. — Она меня остановила. Я на мотоцикле ехал. И попросила подвезти. Она на вечеринку опаздывала. Я подвёз. И она по дружески, чисто по приятельски меня обняла и чмокнула в щёку. Поблагодарила. Вот эти все запахи от неё. Измазала и обрызгала себя всем, что продают в отделах парфюмерии. Не знаешь Нинку, что ли? Вся такая — на понтах, на шарнирах и винтах. Кривляка, мля!

— Саня, — жена стала накрывать на стол. — Ты же знаешь. Я вижу всё. И всегда предсказываю, как будет. У тебя никого нет. Это да. Хорошо. Но эта корова Соболева уже пальцем тебя поманила, уже начала напрашиваться в любовницы. И будет липнуть к тебе еще месяц. Не хватало нам в семье ещё этой козы. Чтоб немедленно послал её подальше твёрдо и в строго заданном направлении. Всё. Ужинать садись. Хотя, блин, скоро и завтрак уже. Когда ты уже полковником станешь, чтобы сел в кресло и как все люди работал до шести!? Так ещё три года ждать. Ну, в общем, ты меня понял. Появляется любовница — теряется семья. Не пропустил? Услышал?

— Да! — вскрикнул обрадованный Малович, роняя изо рта в тарелку кусочек котлеты. — Никогда и ни при каких. Как говорят мои задержанные, «зуб даю!»

Виталик вышел из своей комнаты на громкие голоса. Заспанный и уставший на вечерней тренировке.

— Па! — спросил он, глядя на улыбающуюся маму. — Тебя не ранили, нет?

— В душу маленько влетело дроби, — Шура прижал сына к груди. — Но дробь мелкая. На воробьёв. А я кто!

— Волчара позорный. Волчина! — засмеялся Виталик и ушел досыпать.

Александр Павлович скинул с себя отравленную парфюмерией одежду, помылся в душе, нацепил махровый халат, в зале подхватил жену на руки и унёс в спальню. Началась нормальная домашняя ночь.

Утром Малович приехал в ювелирный магазин-гигант «Рубин» к самому открытию. Сторож отмыкал большим круглым ключом наружную фигурную чугунную решетку, потом дубовую со стёклами дверь освобождал от замка ключом маленьким, тянул её на себя и третьим инструментом, напоминавшим отмычку, освобождал створки решетки внутренней. Потом выключил сирену, которая начинала выть на весь город, если решетки ломали или резали автогеном. На крыльце привычно ждали директор Яшин Никита Антонович, бухгалтер и продавцы. Их Шура не знал.

— О! Товарищ милиционер! Товарищ Малович! — почему-то обрадовался директор Яшин. — Бриллианты? Изумруды? Есть агатовые колье для вашей супруги.

Шура протянул руку и поправил на себе серый льняной пиджак, под которым очень симпатично смотрелась голубая рубаха с модным удлиненным воротником.

— Это я обязательно куплю с генеральской зарплаты, — улыбнулся он. — То есть уже скоро.

Все засмеялись и вошли в зал.

— Никита Антонович, сберкассу ограбили. Вы в курсе? На сто семь тысяч нагрели государство.

— Знаю. Знаю, — помрачнел директор. — Когда же вы этих сволочей переловите? Я себе вон сколько загородок от них придумал. И на окнах решетки в палец толщиной. Замурованы в бетонные косяки. И то каждое утро еду сюда и боюсь. Не дай бог!

— Центральный банк переписал мне номера и серии всех отправленных в сберкассу купюр. В ресторане «Турист» грабители пропили-проели сто тридцать восемь рублей с копейками. Отметили фарт. Остальные деньги они хранить или тратить уже не могут. Сто с лишним рублей от общей суммы — гроши. Начальство ресторанное могло со стороны и не обратить внимание на номера и серии. Это я сам пошел к ним и мы вместе их нашли, деньги украденные.

А вот остальные они должны обезличить. Превратить их в маленькие, удобные для хранения и вполне пригодные для продажи барыгам, скупщикам краденного, вещицы. Девяносто пять процентов за то, что это ювелирные изделия. Давайте посмотрим сколько и чего да на какую сумму продал магазин золота и камней за три последних дня.

— Идем в бухгалтерию, — директор взял Шуру под руку и повел в конец коридора, с левой стороны зала уходящего метров на двадцать вдаль. К кованой двери в подвал. Кабинет бухгалтера был прямо перед этой дверью.

— Меня зовут Лидия Борисовна, протянула руку седая женщина без украшений. В скромном трикотажном платье-костюме. Что именно Вас интересует? Выручка за вчерашний день — двести сорок три тысячи. Позавчера продали больше. На триста тридцать одну тысячу.

— Вот давайте исследуем позавчерашние продажи, — сказал Малович. — Что продали конкретно и что сколько стоит — как узнать?

— А у девочек в журналах всё отмечено. Число — когда продали, название вещи и цена. Я сейчас принесу журналы.

— А так разве найдёте? — удивился Яшин, директор.

— Мне важно, чтобы деньги от продаж за эти дни не увезли в банк инкассаторы. У вас банк какой? — Малович стал разглядывать записи в журналах. Бухгалтер вернулась через пару минут.

— Филиал Алма-Атинского Госбанка, — сказала Лидия Борисовна. — А деньги мы будем сдавать им ещё через две недели. Ну, вот, смотрим. Будем выбирать одинаковые по сути, но разные по размеру или вставленным камням.

Вот перстней с бриллиантами в один приём продали на сорок тысяч. А тут что у нас? А! золотые цепочки с золотыми медальонами. Сразу купили на пятьдесят три тысячи. И… Так… Ещё вот большой закуп — золотые и платиновые кольца разных размеров. Это у нас на сколько? А! На одиннадцать тысяч семьсот рублей. Итого — на сто четыре тысячи семьсот рублей.

— А деньги эти увидеть можно? — Шура уже не сомневался, что четвертаки и десятки с ограбления здесь, в ювелирном. — И пусть продавцы выпишут мне названия и внешний вид купленных цацек. Камни пусть назовут, пробы золота. Я их у барыг найду. Постараюсь.

Без особого энтузиазма