Юлий Цезарь. В походах и битвах - Николай Сергеевич Голицын

Цезаревых войск осталась в порядке и прикрыла бегство большей части их.

Этот результат боя произвел на армию Помпея чрезвычайно благоприятное впечатление и был празднован ею как полная победа. Но Цезарь в своих записках старается уменьшить значение ее, объясняя свою неудачу небольшим числом войск своих, участвовавших в бою {это несправедливо, потому что у него было 33 когорты (31/3 легиона) в бою и 2 когорты в резерве в лагере, у Помпея же только 2 легиона}, невыгодною, пересеченною и тесною между укреплениями местностью и отделением правого своего крыла с конницей от левого. Как бы то ни было, он был разбит, как никогда еще дотоле. Он сам едва не был убит одним перебежчиком, но спасен находившимся при нем конюшим своим. Ввечеру, по свидетельству Плутарха, он сказал, что «в этот день победа была бы на стороне неприятеля, если бы у него был человек, который разумел бы, как побеждать». Урон его в этот день простирался, по собственным его показаниям, до 960 чел. пехоты, многих римских всадников, 30 трибунов и центурионов и 32 знамени.

Помпей же с этого дня принял титул императора и «позволял», говорит Цезарь, «величать его этим титулом, не возлагая, однако, на себя лаврового венка». Лабиен испросил себе у него выдачи ему всех Цезаревых пленных и, надругавшись над ними, приказал всех их казнить! Таково было озлобление против Цезаря этого бывшего самого любимого и доверенного легата его!

Движение Цезаря и за ним Помпея в Фессалию

Цезарь, после невыгодного для него боя при Диррахии, тщательно обсудил свое положение и то, что ему следовало предпринять и как ему действовать. И он пришел к тому заключению, что ему необходимо было немедленно выйти из своего трудного положения, совершенно отказаться от прежнего своего намерения блокировать Помпея и предпринять совсем другого рода действия, а именно – вовлечь Помпея в маневрирование в открытом поле, причем надеялся употребить в пользу свое искусство в такого рода действиях и наконец удачно решить их при помощи надежности и храбрости своих войск. Поэтому, собрав, успокоив, утешив, и ободрив их, а тех из них, которые не исполнили своего долга, наказав, он вечером того же дня, т. е. 24 мая, положил: на другой же день двинуться к Аполлонии, оставить в ней всех своих раненых и больных под прикрытием гарнизона, соединиться с Домицием в Македонии, сосредоточить там все свои силы, за исключением только гарнизонов в Лиссе, Орике и Аполлонии, и отвлечь Помпея от берегов моря вслед за собою. Если бы Помпей обратился не за ним, а в Италию, то и он решил идти туда же через Иллирию. А если бы Помпей захотел отнять у него Лисс, Орик и Аполлонию и отрезать его от берегов моря, то он хотел обратиться против Сципиона и тем принудить Помпея поспешить на помощь ему. Об этом плане Цезарь уведомил Домиция и положил, оставив в Лиссе 4, в Орике 3 и в Аполлонии 8, всего 15 когорт (1 ½ легиона), со всеми остальными войсками следовать чрез Эпир и Акарнанию.

Войска его и начальники их были так расположены к нему и так желали боя, что просили его остаться при Диррахии и вступить в сражение. Но он не счел удобным, после претерпенной неудачи, тотчас же снова вести войска в бой и при том опасался недостатка в продовольствии.

Вследствие того с наступлением ночи с 24-го на 25 мая, он отправил вперед к Аполлонии (от 60 до 70 верст) все тяжести, раненых и больных армии, под прикрытием 1 легиона, с приказанием не останавливаться на пути; 2 легиона он оставил при себе, остальные же 7 легионов в 3 ч. утра двинул тихо, без сигналов, разными дорогами, вслед за тяжестями. Вскоре после выступления их он велел подать обычный сигнал к выступлению в поход и тотчас же последовал за задним отрядом (арьергардом) легионов.

Помпей тотчас двинулся вслед за ним, выслав вперед свою конницу, но она настигла задний отряд (арьергард) Цезаря уже только при переходе его через реку Генуз, потому что он шел очень скоро, а при переходе через реку Генуз, имевшую очень крутые берега, и по неимению судов ни на нем, ни при себе, был задержан тем. Но Цезарь послал против Помпеевой конницы свою, с 400 чел. отборной пехоты, и опрокинул ее. Затем он в тот же день дошел до прежнего своего лагеря при Аспарагии, велел коннице поспешно фуражировать, но запретил остальным войскам выходить из лагеря поодиночно. Помпей шел тою же дорогой и также занял свой прежний лагерь при Аспарагии. Поэтому, так как войскам обеих сторон не было надобности вновь устраивать и укреплять свои лагери, Помпей же выслал часть своих войск за водою, дровами и на фуражировку, а другие отчасти отправились назад в лагерь при Диррахии, за оставленными в нем вещами, то Цезарь, предусмотревший это и ожидавший того, тотчас же подал сигнал к походу, сделал двойной усиленный переход и расположился лагерем. Таким образом Помпей был не в состоянии тотчас же следовать за ним и остался в очень неблаговидном положении.

На другой день Цезарь поступил точно так же: ночью выслал все тяжести вперед, а в 3 ч. утра выступил сам со всею армией. Так продолжал он делать и в следующие дни и так опередил Помпея, что последний уже на 4-й день был принужден отказаться от преследования.

В лагере при Аполлонии Цезарь оставался 28 мая только самое необходимое время и снова двинулся усиленными переходами в Македонию, на соединение с Домицием. Тогда только Помпей, с своей стороны, положил как можно скорее соединиться с Сципионом. При этом Цезарь замечает, что Помпей действительно имел намерение напасть со всеми своими силами на Домиция, если бы Цезарь захотел ожидать на берегах Эпира прибытия остальных войск своих из Италии. Но прибавим, если Помпей и имел это намерение, то, по изложенному выше характеру своему личному и своих действий, едва ли бы исполнил это, ибо не в состоянии был решиться на то в виду Цезаря, которому далеко уступал в это время в смелости и искусстве соображений и действий.

Итак, и Цезарь, и Помпей, каждый с своей стороны, имели в виду как можно скорее соединиться в Македонии, первый – с Домицием, а второй – с Сципионом, и весь вопрос заключался в том, кто кого предупредит. Но уже заранее можно было предвидеть, что успех имел быть не на стороне Помпея. Цезарь шел в Македонию обходом на Аполлонию, а Помпей, с 4-го дня преследования его, мог двинуться в Македонию прямым и кратчайшим путем,