Когда она искушает - Габриэль Сэндс

не так ли?

— Во многом так и было. — Он проводит пальцами по волосам. — Я презирал эту изоляцию, но в ней были и свои преимущества. Ты смогла жить относительно нормальной жизнью на Ибице. А теперь это закончилось.

Он покачал головой.

Намек на сожаление в его голосе заставляет меня сесть ровнее. Зря я послушала циничные слова Джорджио. Я знаю своего брата лучше, чем он сам.

Дем всегда ставил меня на первое место.

Он оставляет этот выбор за мной.

— Если ты чувствуешь себя виноватым, не надо, — говорю я. — Ты много лет оставался в стороне, чтобы обеспечить мою безопасность. Ты сделал для меня все, Дем. Теперь я хочу увидеть, как ты станешь Доном.

Я говорю это от всего сердца. Мой брат заслуживает победы в этой войне, и если я могу хоть чем-то помочь ему, я должна это учесть.

Разглаживая ладонями джинсы, я встречаю его взгляд. — Расскажи мне немного больше о Маттео.

Дамиано сжимает челюсть, затем открывает ящик и достает оттуда фолиант. Он протягивает его мне. — Вот его дело.

Я открываю его, и первое, что я вижу, — это фотография Маттео. Он моложе Джорджио, на вид ему около двадцати лет. Красивый, но какой-то не запоминающийся. В его лице нет ничего особенного. Ничего, что заставило бы что-то внутри меня вздрогнуть.

Нет даже намека на то, что я чувствую, когда смотрю на Джорджио.

Боже, почему я думаю о нем?

Джорджио знал об этом. Он знал, что у моего брата есть предложение руки и сердца, и, судя по всему, смирился с этим.

Он предпочел месть мне.

Теперь и мне нужно со всем примириться. Возможно, никогда не будет другого мужчины, с которым я чувствовала бы себя так, как с Джорджио. То, что у нас было, было особенным — молния ударила в сердце. Но я не могу ожидать, что молния ударит дважды.

Я перехожу к следующей странице — биографии Маттео. Я сканирую ее, забывая о прочитанном, как только дохожу до следующего слова. Неважно, что там написано.

— Что ты о нем думаешь? — спрашиваю я брата.

— Судя по всему, он справедливый и разумный человек. Я разговаривал почти со всеми, кто когда-либо имел с ним дело, и ни у кого не возникло никаких вопросов. В его прошлом нет ничего такого, что позволило бы ему плохо обращаться с тобой. А если бы он это сделал, я бы отрезал ему яйца и засунул их в глотку.

Я оторвал взгляд от страницы. — Господи…

Дамиано пожимает плечами. — Это правда. И тебе не нужно решать сразу. Я знаю, что об этом нужно много думать.

Вчерашние слова Валентины возвращаются ко мне. Я могу сыграть определенную роль в империи моего брата, если буду достаточно храбра, чтобы принять это решение.

Этого ли я хочу?

Мой брат не бизнесмен, как бы хорошо он ни играл эту роль.

Дамиано — преступник. Как и мой отец. И моя мать. Мои бабушка и дедушка. Большинство моих дальних родственников, сколько их помнят.

На Ибице я думала, что могу стать кем-то другим, но это означало бы оставить Дема.

Я не хочу оставлять своего брата. Кем бы он ни был, он — моя единственная семья, и я люблю его.

И если Дамиано меня чему-то и научил, так это тому, что любовь — это жертва. Он многим пожертвовал ради меня, ни разу не пожаловавшись. Не заставляя меня чувствовать себя обузой.

Теперь моя очередь сделать то же самое.

Я закрываю папку и кладу ее на его стол. Наши глаза встречаются.

— Я выйду замуж за Маттео.

ГЛАВА 34

МАРТИНА

Я покидаю кабинет брата в трансе.

Дамиано сказал мне, что у него будет несколько дней, прежде чем он расскажет об этом Грасси. Видно, что мой быстрый ответ застал его врасплох. Он боится, что я передумаю, но я знаю, что не передумаю.

Все решено.

Я собираюсь обручиться.

На кухне я выпиваю стакан холодной воды, потом еще один. Повариха готовит ужин и бросает на меня обеспокоенный взгляд. — С вами все в порядке, синьорина?

— Нет.

Она протягивает мне канноли с подноса на стойке. — Вот, вы выглядите бледной.

— Не думаю, что сахара будет достаточно.

Она понимающе кивает и плещет немного вермута в тонкий стакан. — Немного аперитива перед ужином, — говорит она, передавая бокал мне. — Синьора Де Росси сказала, чтобы я приготовила все через пятнадцать минут.

Я благодарю ее и выхожу во внутренний дворик. Там стоит столик с двумя стульями, и я сажусь на один из них, потягивая напиток и откусывая канноли.

Неподалеку журчит фонтан, а из соседней рощи доносится стрекот цикад. Здесь гораздо жарче, чем в замке, и я жалею, что не надела более легкую рубашку. Закрыв глаза, я медитирую на звуки, позволяя им втянуть меня в настоящий момент. Я не хочу думать.

Дверь за моей спиной открывается. Я узнаю его по звуку шагов, медленных, уверенных и стабильных. Он выдвигает стул и садится рядом со мной, опираясь предплечьем на стол, его пальцы находятся в нескольких сантиметрах от моих. — Как ты себя чувствуешь?

— Тебе не нужно притворяться, что тебе не все равно.

— Мне не все равно, Мартина.

Я качаю головой, отказываясь смотреть на него. — Хватит. Как ты и сказал, все кончено.

Наступила пауза. — Значит, ты смирилась с этим.

— А ты думал, я буду плакать над тобой несколько дней? — Я перевела взгляд на него. — Я приберегу свои слезы для более достойных целей.

Он слегка отшатывается, боль пересекает его лицо, но меня это не волнует. Я допиваю свой вермут и встаю. — Ужин вот-вот начнется.

Я слышу, как он идет за мной, я все еще воспринимаю его.

Надеюсь, это не надолго.

Мы садимся за стол напротив друг друга как раз в тот момент, когда в комнату входят Рас, Валентина и Дамиано.

Я достаю бутылку вина и наливаю себе большой бокал, пока все рассаживаются по местам. Неужели Джорджио теперь будет ужинать с нами каждый вечер? Господи, помоги мне. Я имела в виду то, что сказала. Я перестала плакать по нему, но это не значит, что легко быть рядом с ним все время, как ни в чем не бывало.

Еда подана. Как только персонал покидает зал, Дамиано встает и поднимает свой бокал, собираясь произнести тост. — Я должен сделать важное заявление.

Его взгляд останавливается на мне. — Но сначала я хочу сказать, как я счастлив, что моя сестра снова с