Родина – за нами! - Дмитрий Юрьевич Манасыпов

и скрытно пересечь белое полотно и укрыться среди леса, дарившего им несколько часов относительной безопасности, беды ничего не предвещало. Плохого Абраменко ждал лишь после выхода из-под деревьев и бега по степи, открытой и практически плоской. Он ошибся.

Пулеметы ударили в момент, когда две первые тройки разведчиков уже скользнули под тяжелые, скрываемые густым снегом, что валил весь день, кроны деревьев. Били точно, зацепив последнюю тройку, где шли бойцы прикрытия. Два небольших броневика, стоявших на самых окраинах села, не могли нащупать лучами прожекторов всю группу, скрытую снегопадом. Но часть своего дела они сделали. Три сломанных фигуры, только начинавших разгон, упали в снег, не успев даже вскрикнуть.

— Ходу! — Абраменко толкнул связиста, почти зашвырнув его в спасительные заросли впереди. — Живо!

Сзади продолжали раздаваться пулеметные очереди, срезая ветки и сбрасывая на разведчиков, скользящих по снегу, снег. Чуть позже гулко грохнуло. Лейтенант вздрогнул, понимая, что кто-то из бойцов выполнил свой долг, подорвавшись сам и добив товарищей. РДГ быстро уходила в лес, стараясь оторваться, выжать хотя бы немного времени. Абраменко, указав бегущему в самой голове верзиле Якубовскому направление, не отставал от связиста. Иллюзий у него не было, в ближайшее время их начнут зажимать в кольцо, зажимая челюсти капкана, который уже сейчас создается опытными загонщиками.

Ветви хлестали по лицу, приходилось постоянно беречь глаза. Группа шла ходко, втянувшись в необходимый для попытки выжить ритм. Задание уже практически провалено, старший лейтенант понимал это. Оставалось лишь одно — поиграть в кошки-мышки с немцами, давая возможность выбраться другим группам и выполнить приказ. Это Абраменко и собирался сделать. На короткой остановке, минут на пять, подсветив фонарем карту, стало ясно — надо уходить в сторону Кошек, лежавших уже в Куйбышевской области. Немцы нашли под ними нефтяное месторождение и прорыв группы, стремящейся уничтожить нефтеперегонный завод, не выглядел бы глупым. Такие акции разведка фронта проводила постоянно, значит, немцы смогут принять их за обычных диверсантов, пускай и провалившихся, но из русского упорства и упрямства продолжавших идти к цели.

Клещи начали сжиматься лишь только рассвело. Отмахавшая за ночь половину расстояния до Кошек группа вымоталась. Местность вокруг часто пересекалась оврагами и холмами, а вот леса встретилось мало. Абраменко понимал — шансов у них мало, а уж выжить — совсем.

Темные точки вертолетов, зависшие на горизонте, лишь подтвердили опасения. Перед тем, как разведка сорвалась в рвущий мышцы бег, рассыпавшись по одному, он успел определить последнюю цель последнего выхода своей группы. Небольшая деревенька, совсем неподалеку, всего в трех километрах. Только эти самые три километра — многие ли из них пробегут до конца?

Первые залпы авиационных МГ-131 раздались в момент, когда РДГ прошла половину расстояния. Бегущий справа от Абраменко связист Ягудин успел вскрикнуть, прежде чем тринадцатимиллиметровые снаряды крупнокалиберного и скорострельного немецкого пулемета практически разорвали его пополам. Лейтенант выматерился, наподдав ходу, не останавливаясь. Стальная коробка станции, укрытая в грубом брезенте ранца за спиной погибшего товарища, была уничтожена. В этом он не сомневался.

Один из «Драккенов», с воем и гулом рубящих небо лопастей, прошел над ними. От его бронированного днища, покрытого светлыми и голубыми пятнами камуфляжа, в сторону крайних лыжников, отставших от остальной группы, протянулись яркие ленты трассирующих зарядов. Пока повезло, бортовой стрелок на немецком геликоптере то ли просто стрелял плохо, то ли низкий ход и высокая скорость не дали прицелиться лучше. Очереди, протянувшиеся к людям внизу, лишь подняли белые фонтанчики намного левее.

— Хрен косой… — лейтенант сплюнул вязкой слюной, оскалившись в злой ухмылке. — Колбасник, мать твою!

Второй из вертолетов, шедший ведомым, помешал ему радоваться, засадив в их сторону НУРСами. Громыхнуло сзади и чуть сбоку, свистнуло, бедро обожгло, он коротко выдохнул, стараясь не снизить скорость, но уже не получалось. Ткань халата из белой быстро становилась ярко-красной. Абраменко охнул, попытавшись перенести вес тело на раненую ногу, сжал зубы и покатился вниз, мысленно молясь Богу, в которого не очень-то и верил, о помощи. Внизу была деревня, возможность потеряться среди строений, наложить бинт, не дать крови, такой сейчас драгоценной, уйти из него раньше времени. Перед глазами торопливо наворачивали круги разноцветные спирали, руки и ноги слушались все хуже. Он успел заметить, как основная часть бойцов успела скатиться вниз, к вытянутому забору, перегораживающему путь и сейчас, пригнувшись, рысцой бежали в сторону ближайших строений. Со стороны солнца заходил ведущий «Драккен», разрезая воздух винтом, стараясь успеть и не дать им рассыпаться. Второй с гулом прошел над Абраменко, сбив таки его с ритма торопливой и захлебывающейся очередью из хвостового МГ-18. Один из последних разведчиков оглянулся, заметив притормаживающего командира. Лейтенант махнул ему, приказывая быстрее укрываться, но тот не послушал.

Уже падая на снег, в нескольких десятках метров от спасительных остатков стен, Абраменко услышал новые звуки, заставившие скрипнуть от злости зубами. Транспортно-штурмовые «Хеймдалли», как всегда под завязку набитые егерями, садились на холмах, оставленных позади. Разведчик, ждавший командира, подполз ближе, подтянул к себе. Старшина привалился спиной к просевшему сараю, перетянув бедро тонким кожаным ремешком, что носил вместо жгута зимой. Подсунул плотный, не раскрученный, лишь растянутый бинт, зубами вспоров упаковку. Усмехнулся, поймал недоуменный взгляд бойца, лежавшего рядом.

— Да смешно, Игорь… — Абраменко проверил надежность кустарного тампона на бедре. — Подумал про стерильность у бинта, чтобы заразы не занести.

— Смешно. — Игорь криво усмехнулся. — Сейчас посмеемся.

— Это точно, и…

Договорить Абраменко не дали. Развернувшийся «драккен» прошелся по разваленной деревеньке, давно брошенной жителями, как плуг по пашне. Вооружение, установленное в самом корпусе и крепившееся на небольших выступах-пилонах, прошерстило все, до чего дотянулся вертолет. В воздух полетели доски, битый шифер, рваная жесть кровли, щепа от разлетающихся трухлявых бревен, ошметки дранки от стен небогатых хат. Гремело, грохотало и свистело, разом заполнив все вокруг. Оставшиеся в живых разведчики вжимались в землю, прятались за остатками кирпичных печей, от которых семи и тринадцатимиллиметровые снаряды отсекали крошку и разносили в мельчайшую пыль. После стального вихря, посланного ревущим вертолетом, двое бойцов не встали.

Второй «дракон» прошел над головами, не открывая стрельбу. Абраменко, у которого чуть потемнело в глазах от кровопотери, тоскливо вздохнул. Их решили все-таки брать живыми, вернее — немцы решили попытаться. Но что же… пусть пробуют. Как они там? Старшина поднес к глазам бинокль, пытаясь определить: кто же и количество тех, кто сейчас движется к ним. Вышло плохо, пальцы тряслись мелкой дрожью, изображение смазывалось и скакало. Абраменко подкрутил фокусировку, заметив что-то странное среди еле заметных