Две тайны, три сестры - Барбара Фритти

Он ничего не говорил, молча стоял и смотрел на нее.

– Почему бы нам просто не устроить пикник, а споры отложить на потом?

– Ничего не изменится.

– Значит, нет?

Кейт заколебалась.

– Ладно, хорошо. Мы поедим, а потом ты уйдешь. – Она направилась в кухню, но Тайлер схватил ее за руку.

– Давай поедим в гостиной, – предложил он.

– Там только журнальный столик.

– Мы поедим на полу. Ты расстели плед, и мы сделаем вид, будто это трава в парке.

Она закатила глаза.

– Это часть твоей стратегии обольщения? Я только что сказала…

– Я слышал, поверь мне. Но я заплатил за ужин, и ты обязана меня терпеть.

– Ты так легко вызываешь раздражение.

– Я тебе говорил.

Кейт провела его в гостиную, он поставил корзинку с продуктами на журнальный столик.

– Принесу плед, – сказала она, но Тайлер последовал за ней по коридору. – Я справлюсь сама. Это работа не для двоих.

– Хочу осмотреть твой дом.

Кейт открыла бельевой шкаф и указала на аккуратно сложенные стопки полотенец и постельного белья.

– Вот здесь я держу простыни. Возбуждает?

– На самом деле иногда простыни действительно заставляют меня возбуждаться.

Она против воли улыбнулась. Его трудно не любить.

– Давай не будем развивать эту тему. – Кейт бросила ему плед. – Все остальное для пикника в корзине.

– Ты уверена, что в твоей спальне нет ничего такого, что нам нужно? – спросил Тайлер, желая заглянуть через приоткрытую дверь.

Кейт схватила его за руку и потянула за собой.

– Экскурсии в спальню не входят в программу аукционного пикника.

– Должны, если судить по цене, которую я заплатил за корзинку.

Кейт пропустила его реплику мимо ушей. Они вернулись в гостиную, и Тайлер расстелил плед на полу.

– Как насчет огня в камине? – спросил он.

– Сейчас не холодно, – возразила Кейт.

– Я слышал, в эти выходные будет шторм. Гонщиков это не обрадует.

– На самом деле большинство моряков любит хороший шторм. Штиль сводит с ума.

– Значит, они мчатся вперед в любую погоду?

– Если подует хороший свежий ветер, он ваш. Лодки поплывут еще быстрее. – Она помолчала. – Ты встречаешься завтра с моим отцом?

– Он так сказал.

– Надеюсь, до того, как он напьется.

– Я тоже надеюсь, – кивнул Тайлер.

– Скажи мне еще раз, зачем тебе идти с ним в море?

– Чтобы приобрести личный опыт. Без этого трудно написать правдивый материал.

– Да уж, если на самом деле речь идет о материале.

Кейт помолчала, оценивая его реакцию. Тайлер замялся или ей только показалось? Может, он и не ищет никаких материалов? Но он же репортер. Она это уже выяснила.

– Конечно, я собираю материал, – сказал он слишком поспешно. – Он есть всегда.

– Ты, вероятно, можешь найти его где угодно, правда?

– Да. Надо только обладать большим любопытством и острым глазом.

– А как насчет твоей истории, Тайлер? Если бы я сказала, что собираюсь написать статью о тебе и поведать миру о твоем отце, укравшем тебя у матери? Захочешь ли ты раззвонить об этом на весь мир? Или ты кинешься на защиту своей семьи, возможно, даже отца, к которому испытываешь смешанные чувства?

Тайлер ответил на ее вопросительный взгляд улыбкой.

– Ты очень хорошая, Кейт. Проницательная. Умная. Красивая. Сексуальная. Смертельная комбинация.

Красивая? Сексуальная? Умная? Неужели он всерьез? Кейт недоверчиво покачала головой. Она понимала, что Тайлер ловко отвлекает ее от главного, пользуясь своим бесконечным обаянием. Она опустилась на плед.

– Давай поедим. Ты можешь поухаживать за мной. Я все приготовила.

– Я думал, это ты должна меня обслуживать, – разочарованно протянул Тайлер. – Думал, ты меня покормишь.

– Вряд ли. – Она устроилась поудобнее, привалилась к журнальному столику.

Тайлер сделал то же самое, плечом касаясь ее, они сидели, вытянув перед собой ноги.

– Между прочим, я не голоден. А ты? – спросил он.

– Не очень, – призналась Кейт. Хотя если они не будут есть, то, наверное, вернутся к разговору, или, что еще хуже, найдут занятие поинтереснее.

Они какое-то время просто сидели рядом и молчали. Потом Тайлер спросил:

– Все в порядке, Кейт? С твоей сестрой?

– Почему ты об этом спрашиваешь? – Она повернула голову и посмотрела на него.

– Ты выглядишь озабоченной. Не в настроении, не такая оживленная, как обычно.

– Ты меня видишь такой?

– Я думаю, ты стараешься казаться бодрой, даже если у тебя плохое настроение. Ты скрываешь все за фасадом. Никому не позволено увидеть тебя иной, кроме как милой позитивной девушкой.

– И ты такой же, – возразила Кейт. – Ты скрываешь свои мысли за непроницаемым взглядом.

– Ты имеешь в виду, что не можешь прочитать мои мысли прямо сейчас?

Его глаза потемнели, взгляд сосредоточился на ее губах. Кейт чувствовала себя так, словно он целовал ее, хотя он даже не прикоснулся к ней.

Тайлер обнял ее за плечи и притянул к себе, голова Кейт легла ему на грудь. Лучше отстраниться от него, подумала Кейт, но ей было так хорошо, что она не двинулась с места.

– Вот так-то лучше, – заметил он.

– Я слышу твое сердце.

– Спасибо Господу за это.

Кейт засунула руку в вырез его рубашки поло.

– Бьется все быстрее, – сообщила она.

– Хочешь узнать какая скорость?

– Тайлер…

– Тс-с. – Он прижал ее голову к своей груди. – Я рассказывал тебе, что делал сегодня?

Она немного расслабилась в ответ на обыденный вопрос. Может, они могли бы просто посидеть и поговорить?

– Кроме того, что поджаривал мою сестру своими вопросами? Нет.

– Я зашел в аптеку.

Кейт снова напряглась. Она знала, что за этим последует. Чего она не знала – что она станет делать.

– Я готов, как хороший бойскаут, – добавил Тайлер.

– Это радостная новость для какой-нибудь герлскаут, которую ты себе найдешь.

– Я не хочу герлскаут, я хочу тебя.

– Я думала, мы только что договорились…

– Я думаю, единственное, о чем мы договорились, так это о том, что оба хотим друг друга.

Кейт подняла голову и посмотрела ему в глаза.

– Это правда, но…

– Никаких «но». – Тайлер умолк, его глаза смотрели на нее очень серьезно. – Я знаю, найдется сотня причин, почему мы не должны делать этого, но я не могу не думать о тебе. Я не даю тебе никаких обещаний. Я не предлагаю тебе мое сердце и мою душу, потому что, по правде говоря, я не знаю, что осталось от моего сердца. Тогда, давно, оно получило серьезную рану, когда мой отец разорвал семью на части. Я действительно не знаю, как это – любить.

Его признание тронуло ее.

– Однажды ты знал, как это – любить, – напомнила она ему.

– Это почти убило меня.

– Понимаю.