Вектор: Послесловие - Никита Владимирович Чирков

прямо лицом к умирающему свету. Все они поняли отлично, даже слишком отлично: заражена не она, а Горди. Скафандр не дает иноземной Жизни выбраться наружу. Для него все уже было кончено, смерть сестры повлияла на него так же сильно, как совсем недавно влияла ее жизнь. Не было смысла даже говорить, уточнять или пытаться что-то предпринять в вопросе дальнейшей судьбы Горди: он уже все решил, причем заражение – последнее, о чем тот волновался. Вот почему он был с кислородным баллоном, а не фильтрами, подметила Света, даже высказав про себя уважение в его адрес.

Кросс сразу же раскатал мешок, Стас аккуратно и заботливо положил в него тело Атии. Вакуумная система сделала свое дело, и Кросс поднял тело на руки, бережно держа ее, пусть и совершенно не зная этого человека. Ему не раз доводилось иметь дело с умершими людьми, но этот случай терзал его мысли. Причем, возможно, куда больше его все же шокировал жест Горди, смиренно ушедшего в изгнание, равно как и ранее Алден, прямо на его глазах.

– Мы оставим его вот так? – негромко спросила Света.

– Пока да. Заблокируем блок – и никуда он не денется. Да и не надо ему уже никуда.

Стас не был рад такому исходу, как и таким решениям, но все же уверенно справлялся со всей ситуацией.

– Заблокирую и эту дверь, – Света не просила, а требовала.

– Да что с тобой такое? – удивился Стас, также удивив и ее. – Не можешь просто оставить человека скорбеть? Он остался один, на его руках умерла…

– Именно поэтому мы должны изолировать его. Смерть близких вынуждает людей совершать ужасные поступки. А если есть шанс вернуть кого-то к жизни, то что остановит его от такой затеи?

Стас в недоумении смотрел на нее, потом на Кросса и вновь на нее.

– Если ты думаешь, что можно вернуть кого-то из мертвых Жизнью, то это…

– Это то, во что он может поверить!

Света прервала его не просто так. Ей самой уже становилось противно от того, как именно приходится относиться к людям, особенно вполне хорошим, но иначе она не может, точно не сейчас.

Поняв, что дальше разговора не будет, Стас заблокировал дверь через планшет, чувствуя, словно предает Горди, хотя тот ничего и не заметил.

– Уходим, – решил Кросс наконец подтолкнуть уже всех к выходу, – мы уже многое сделали.

Выйдя в коридор, Стас заблокировал шлюз, осадок от случившегося с Горди и Атией ощущался так же сильно, как и там. Они молча пошли по центральному коридору и только дошли до входа в медицинский блок, как Света встала перед ними:

– Займитесь телом, я в Центр, узнаю, как у нас дела.

Она не дала им ничего сказать, не дала даже паузы для этой возможности – лишь молча развернулась и уверенно зашагала вперед. Быстро пройдя шлюз, она оказалась в Центре управления. Света сняла шлем и подошла к Октавии и Наваро, стоявшим около Первого за главным компьютером.

– Атия мертва, – сразу отчиталась она, привлекая не только одновременно холодный и безэмоциональный взгляд Октавии, но и полный сочувствия и сопереживания взгляд Наваро. – Тело изолировал Станислав, а Горди… мы оставили его там. Судя по всему, он заражен.

– И вы «оставили его там»? – Света уже и позабыла Октавию, ее единственный в мире уникальный с помесью надменности и расчетливости характер.

– Лучше убить его? – после затянувшейся паузы неожиданно для себя спросила строго Света. – Он запер сам себя, а Стас изолировал весь блок.

Октавия молчала.

– Для многих людей смерть близких или любимых равняется и их смерти тоже.

Их взгляды были, как и раньше, полны конфликтов и борьбы, но сейчас было не до этого, так что Наваро вклинился открыто и нагло:

– У нас есть иная проблема, которую надо решить!

Света впервые оторвалась от Октавии, взглянув на него полными любопытства глазами. Но заговорил Первый, четко уловив нужный момент:

– Анна прислала сообщение. Перед вашим возвращением.

Первый вывел его на основной экран:

«Курт сказал, что Третий погиб. Но я не уверена в этом. Возможно он убил его. Я все меньше верю в его адекватность и способность руководить. Он рискует нашими жизнями ради Новых. Мойра его поддерживает, и я не понимаю почему. Если со мной что-то случится, то вы знаете, кого винить. Все пошло не по плану».

Напряженное молчание продлилось с минуту, а то и больше. Света захотела высказаться с сожалением о Третьем, но, взглянув на Первого, увидела, что ему и так плохо. Их воспитывали игнорировать эмоции, ставить ум выше чувств, но все же они были людьми, и если мышцы лица почти не выдают внутреннюю скорбь, то вот глаза не лгут.

– Сфера работает?

– Да, – ответил так же отрешенно Наваро, – вроде бы на этих… этих личинок, или чем они являются, в общем химикаты, кажется, действуют. Они умирают на месте.

– А почему мы весь Вектор не можем так зачистить?

– Потому что у нас нет такого количества, как и нет пока что возможности это организовать. Мы здесь не для уничтожения, а для изучения, Светлана.

Света смогла сдержаться и не среагировать, даже не взглянула на Октавию, зная, как ту это будет злить.

– Ты не знаешь еще кое-чего. Связь с Вектором стабильная. Да, сам удивился. Мы не можем определить их нахождение, но начали прозвон по всем контактам тех, кто там сейчас, прямо перед твоим приходом.

41

Курт помнил боль, причем настолько отлично и подробно, насколько конструктор дотошно знает свое изобретение. Казалось даже, что он руководил ею, манипулируя так тонко, как только возможно, перенаправляя по своему телу плотный сгусток одной лишь мыслью. Истинная дисциплина над всем, ибо наличие боли в одном месте каким-то неведомым им образом компенсировалось наслаждением в другом. Странно – не то слово, ловил он себя на этой мысли в краткие секунды, между тем, как убивал и пытался выжить. И вот он совершенно не может понять, как давно подобное было. Остались лишь воспоминания самого умения с познанием его использования, но не более того. А вспоминает он ныне про это лишь потому, что более ничего не чувствует. Курт словно в некоем безвоздушном пространстве, где отсутствует даже отклик конечностей. Идеальный покой так и длился бы, думает он, если бы не то, для чего у него есть лишь одно определение – зов. Именно такое определение сформировалось у него к тому странному, необъяснимому и вроде бы знакомому, но разве что по прошлой жизни, звуку. Первым он ощутил глубокий, холодный вдох, легкие наполнились воздухом, сразу же вынудив все мышцы заявить о работоспособности. Неконтролируемое сокращение мышц заставило его дергаться и скрючиваться в произвольных формах, будто бы по червяку ударили электрическим разрядом. От невозможности это контролировать, как и терпеть немыслимое