Я так хочу - Оксана Фокс

единой ноты. Зажрать бургерами толстого или фармацевтикой блондина строчки, что рождаются в голове и рвутся наружу, будто недержание.

Привычка?

Избавится!

Никакой музыки. Никаких стихов. Теперь этим займётся Джо, Стю или Фрэнки, один черт! В архивах столько материала, что хватит на десяток дрянных альбомов.

Кит остановился посреди комнаты. Пальцы привычно легли на клавиши рояля, потом вползли в карман и сжались в кулак. Он обернулся к Суин, посмотрел на коричневый конверт в узких ладонях:

– Что это?

– Я не вскрывала, сэр. Послание пришло на ваш почтовый адрес. Я взяла на себя смелость выяснить отправителя. Это адвокатская фирма в Даунтауне.

Сунув пакет под мышку, Кит вошёл в подсобку. Остановился между металлическими стеллажами. Подвигал пыльный хлам из сломанных инструментов, запчастей, проводов, и наконец, откопал комплект никелированных струн. Прихватив новый звукосниматель, бросил на его место неизвестное послание. Хотел уйти, но задержался, пощупал фирменную упаковку. Он знал этот тип конвертов. Пышные внутренности обычно грозили судебными разбирательствами и штрафами.

Кит грубо разорвал бумагу и уставился в короткую записку, прикреплённую к стопке листов. Вскинул брови и перечитал, прежде чем понял – держит документы на развод. Адвокат его жены предлагал за мирный поход к судье столько отступных, что хватит купить небольшой океанический остров.

Он присвистнул.

С минуту неподвижно стоял, глядя в пол и вдыхая пыль. Не хотел видеть свои дрожащие пальцы. Швырнув документы в мусорную корзину, двинул по двери ботинком и выскочил на улицу.

Кит заметил их первым. В темноте сумерек блеснули стекла объективов. Он развернулся, натянул капюшон и ссутулился. Куртка слилась с фасадом. Неторопливым шагом он достиг конца переулка. Влез в пыльный внедорожник раньше, чем папарацци успели засечь и ударил кулаками в колени:

– Чёрт!

В затылке, в плечах, в туловище и паху пульсировал огонь. Кит перестал определять очаг пытки. Боль в ноге сжирала, словно гнилостная опухоль. Дожидаясь окончания приступа, Кит прислонился лбом к рулевому колесу, тёр переносицу о нагретую солнцем кожу.

Трансатлантический перелёт, похоже, доконал. Нужно… взять себя в руки. Половина тура позади. Дальше легко. Теперь совсем уж... Вернётся из Мексики, отдохнёт.

Кит с трудом разлепил глаза, чувствуя, как сопротивляются мышцы. А, пусть!  Он зажмурился и разрешил судороге облегчения, пройтись по хребту.

Только понял, какая мысль мучила столько дней. Замороженные счета! Всё просто. Она живая. Он не убийца. Пусть разводится, где хочет. Плевать на деньги.

Подняв голову, Кит моргнул. Охотники за скальпами освободили угол дома и переместились под окна. Он завёл мотор, С глухим урчанием джип тронулся с места.

Кит выехал на Мэлроуз-авеню и бесцельно покатил в сторону Санта-Моники. Капот неторопливо глотал дорогу, облитую огнями магазинов и ресторанов. Сиренево-лиловое небо темнело, наливаясь чернотой.

В кармане зазвонил мобильный. Взглянув на номер, Кит прибавил газ и развернулся под канонаду клаксонов:

– Соскучилась блудница? Как раз думаю к кому напроситься в гости.

Скоростной лифт бросил желудок в ноги. Не успел Кит полюбоваться мятым отражением – зеркальные двери разъехались. Он вошёл в стеклянное фойе пентхауса и приваливаясь к косяку, скептически изучая красную ткань.

– Скажи, что под этим газовым баллоном нет белья.

– А вот и не скажу! Не обижай моё платье, я нежно люблю его! Это последняя выдумка Маккуина.

– Покажешь, где у этой штуки вентиль?

– Дорогой Кристофер, боюсь, ты вышел из возраста, когда интересовал меня как сексуальный объект! – рассмеялась Эшли, цепко схватила рукав и затянула в свои фиалковые владения в центре Лейквуда.

– Значит, я для тебя старый?

– Увы, увы!

– Ты ранила моё эго.

– Ничего, оправишься, – она поднялась на подиум к стеклянному бару, взяла бокалы.

Кит по-хозяйски пересёк круглую гостиную и плюхнулся на диван. Эшли прищурилась:

– Ты хромаешь или репетируешь?

Он мягко улыбнулся, забрал у неё штопор, разлил вино в бокалы:

– Чем же мы займёмся?

– Поужинаем, поговорим, приятно проведём вечер. Как в старые добрые времена, – Эшли опустилась в кресло напротив.

– Я предпочёл бы старый добрый секс, –  ослабив шнуровку ботинка, Кит закинул колено на мягкий пуф.

– Не веди себя как школьник. Лучше расскажи, что с ногой?

– Старость. Ты права, списав меня на металлолом.

– А если точнее?

– Куда ещё! – сардонически бросил Кит. – Думал, потянул голеностоп, а оказался банальный старческий артрит.

– Подобный диагноз не шутка! – Эшли подняла брови. – Я знаю, что это. Мой первый муж страдал подагрой. Тебе давно пора прислушиваться к себе и заботится. И не только о суставах. Безнаказанно испытывать перегрузки ещё никому не удавалось. Это верно адски больно... Как ты носишся по сцене?

– Купил доктора, – Кит откинулся на спинку, закладывая руки за голову. – С таблетками, шприцами и дипломами. Только помогает через раз, зараза.

– Иисус! Кто-то должен пристрелить твоего доктора! Кристофер, мальчик мой, тебе нельзя нагружать ногу, если не хочешь стать инвалидом. Прерви тур и обратись к хорошему специалисту. Хочешь, я займусь этим?

– Ты знаешь, чего я хочу. Так что, если ты не в духе, давай просто выпьем. Найдётся, что-то покрепче компота?

– Ты стал пить во время гастролей?

– В исключительных случаях.

– Это, каких же?

– Каких посчитаю.

– Очень удобно. Когда следующий концерт?

– В понедельник.

Эшли покачала головой и снова поднялась к бару:

– Ты не исправим. Знаешь, что говоришь в нос и хрипишь?

– Угу.

– Отвратительно выглядишь.

– Мой новый статус в Твиттере. Чертовски популярен в этом туре. Проел плешь ещё на пути в Айову.

– Ой, не ври! У тебя на зависть густая шевелюра, – протянув стакан с джином, она устроилась на подлокотник, взъерошила макушку: – Похоже, ты не планируешь седеть.

– Не заигрывай со мной, если не готова, расстаться с этой красной кишкой.

– Фи! Ну, хватит! Отличное же платье! – Эшли звонко рассмеялась. – Поведай мне, отчего тебе негде спать?

– Не в курсе, что меня продинамили? Радует, – движением кисти Кит отправил содержимое стакана в рот. – Видишь, не ты одна пренебрегла мной. Боюсь, скоро придётся сменить, чёртов, статус. И не только в Твиттере.

– Ты говоришь о вдове Олсен?

– Будто мне есть ещё о ком говорить.

– Сам виноват. Ты настоящий мизантроп. Лина удивительно долго держалась. – Эшли неторопливо пригубила вино. – Мне очень жаль её.

– Что? – вскинулся Кит. – С чего бы это?

– Так, размышляю.

– Сменим тему, – велел он.

– Почему, дорогой? – она ласково изучала его лицо.

– Я ухожу, – он дёрнул шнурки.

– Не нужно, Кит, – проговорила Эшли, мягко отняла от ботинок его пальцы, задержала в ладонях: – Я больше не буду ходить по