Север и Юг - Элизабет Гаскелл

– Мы нашли его на поле. В ручье.

– В ручье? Там и воды-то нет, чтобы утопиться.

– Видно, очень уж ему хотелось. Он лежал лицом вниз. Наверное, устал жить и нашел хорошую причину для смерти.

Хиггинс, стоявший рядом с Маргарет, спросил дрожащим голосом:

– Это же не Бушер, верно? У него не хватило бы мужества. Конечно, это не Джон Бушер! Почему они идут к его дому? Эй! Что такое? У меня звенит в ушах. Я ничего не слышу.

Мужчины аккуратно положили дверь на камни, и все увидели утопленника: его остекленевшие глаза – один наполовину открытый и другой, смотревший прямо в небо. Он сохранял ту позу, в которой его нашли. Лицо распухло, кожа приобрела странный цвет, поскольку ручей использовался для слива отходов из красильных цехов. Передняя часть головы оставалась лысой, но сзади волосы росли длинными тонкими прядями, с которых теперь стекала вода. Несмотря на обезображенный вид, Маргарет узнала Джона Бушера. Всеобщее любопытство к его искаженному лицу казалось ей таким кощунственным, что она вышла вперед и мягко накрыла голову мертвеца своим носовым платком. Взгляды всех присутствующих перешли на нее. Когда она, выполнив свой набожный долг, вернулась к Хиггинсу, который будто бы врос ногами в землю, соседи зашептались и один из них подошел к Николасу, чтобы высказать свое мнение.

– Хиггинс, ты знал его. Кому, как не тебе, извещать его жену. Сделай это мягко, но быстро. Мы не можем оставлять его здесь долго.

– Я не могу, – ответил Хиггинс. – Не просите меня. Я не могу сообщить ей о смерти мужа.

– Ты знаешь ее лучше нас, – настойчиво произнес мужчина. – Мы сделали свое дело и принесли его сюда. Теперь твоя очередь.

– Я не могу быть вестником смерти, – повторил Николас. – Меня и так уже подкосил его нынешний вид. Мы не были друзьями. А теперь он к тому же и мертв.

– Ну, если не можешь, значит, не можешь. И все же кто-то должен пойти к его жене. Это ужасная обязанность. Ей повезло, что она не услышала вестей о смерти мужа от грубого человека, потому что такое сообщение нужно сделать мягко и тактично.

– Папа, может быть, вы сходите к ней? – тихо спросила Маргарет.

– Если бы я мог… Если бы у меня было время, чтобы подумать и найти нужные слова… Но вот так сразу…

Дочь поняла, что ее отец действительно не сможет справиться с подобным поручением. Волнуясь, он дрожал всем телом.

– Тогда я пойду, – сказала она.

– Благослови вас Бог, юная леди. Это будет добрый поступок, так как женщина очень больна и мало кто из соседей знает ее.

Маргарет постучала в закрытую дверь, но из дома донесся лишь громкий шум, создаваемый сворой маленьких, плохо воспитанных детей.

Не услышав разрешения войти, она поняла, что его и не будет. Каждый миг отсрочки усиливал ее страх, поэтому она решительно открыла дверь и, переступив порог, защелкнула железный засов. Миссис Бушер сидела в кресле-качалке у едва горевшего камина. Судя по беспорядку, в доме не убирали несколько дней. Маргарет придвинула к себе шаткий табурет. От волнения в горле у нее пересохло, а детский шум стал настолько громким, что первое приветствие осталось неуслышанным. Она попробовала еще раз:

– Как поживаете, миссис Бушер? Выглядите вы неважно.

– Как я могу поживать? – ворчливо ответила женщина. – Хуже некуда! Муж оставил на меня детей, а мне нечего дать им, чтобы утолить их голод. Я сижу без пенни, такая слабая и несчастная.

– Он давно ушел?

– Четыре дня назад. В Милтоне его никто не жалует, поэтому он отправился искать работу в Гринфилд. Уже должен был вернуться или отправить мне словечко, что устроился там. Этот бездельник мог бы…

– Не вините его, – сказала Маргарет. – Я уверена, он тяжело переживал за вас…

– Чертов ребенок! Ты можешь не орать и дать мне послушать, что говорит эта леди? – закричала миссис Бушер, обращаясь к годовалому ребенку.

Повернувшись к Маргарет, она извиняющимся голосом продолжила свои жалобы:

– Этот малыш постоянно просит у меня «папочку» и «хлебушка», а мне нечего дать ему. Джон, подлец, ушел и забыл о нас. А он у нас папочкин любимчик.

С внезапной нежностью женщина приподняла ребенка с пола и усадила его к себе на колени. Она начала нежно целовать малыша. Маргарет опустила ладонь на руку женщины, привлекая ее внимание. Их глаза встретились.

– Бедный мальчик! – медленно произнесла девушка. – Он был любимцем папы.

– Он и есть его любимец, – ответила женщина, торопливо поднимаясь на ноги. – Почему вы так говорите?

Наступила долгая пауза. Через минуту миссис Бушер перешла на ворчливый и яростный крик:

– Я сказала, что Джон души не чает в моем сыне. Бедные люди могут любить своих чад не хуже богачей. Почему вы говорите о моем муже в прошедшем времени?

Добиваясь ответа, она встряхнула Маргарет за плечи.

– О господи! – прошептала миссис Бушер, когда вдруг поняла смысл ответного взгляда, полного слез.

Она рухнула в кресло. Маргарет взяла ребенка и положила малыша ей на руки.

– Он любил его, – тихо сказала она.

– Да, – кивнув, произнесла женщина. – Джон любил всех нас. Еще несколько дней назад мы любили и были любимыми. Это было давно… при его жизни с нами… Он считал маленького Джонни самым лучшим из нас, но у него на всех хватало любви… и на меня, хотя я постоянно ругала его, как пять минут назад.

Она снова попыталась встать.

– А вы уверены, что он умер? Может быть, он просто болен или лежит где-то при смерти? Может быть, его еще можно привести в чувства? Я сама давно болею и знаю, как это иногда бывает.

– Джон умер. Он утонул.

– Людей часто приводят в сознание после того, как они утонули. Хотя о чем я говорю? Почему сижу тут, когда нужно волноваться? Дети, тише! Возьмите хлеб, возьмите игрушки, но только не плачьте, пока мое сердце истекает кровью! Боже, дай мне силы! О, Джон! О, мой любимый муж!

Маргарет подхватила ее под руки и усадила в скрипевшее кресло, а сама опустилась на колени, прижав ее голову к своему плечу. Напуганные дети собрались в кучку, начиная понимать глубокое таинство происходящего. Но осознание того, что случилось, приходило к ним медленно – их восприятие было тусклым и вялым от постоянного голодания. Но когда эти мальчики и девочки поняли правду, они принялись так отчаянно плакать, что Маргарет не знала, как вынести их крик. Громче всех рыдал Джонни. Бедный малыш. Он пока еще не знал, о чем плакал.

Их мать дрожала, цепляясь за плечи девушки. Маргарет услышала шум у дверей.

– Открой, – сказала она старшему ребенку. – Отодвинь засов. Только не плачь и не кричи. Пусть твоего папу поднимут наверх – тихо и осторожно. Мама не должна услышать их. Она сейчас в обмороке.

– Так даже лучше для бедняжки, – сказала позже женщина, вошедшая следом за мужчинами, переносившими труп. – Наверное, вам трудно поддерживать ее. Подождите, я найду подушку, и мы опустим ее на пол.

Услужливая соседка оказала Маргарет большую помощь. Женщина недавно переехала в Крэмптон. Она не знала Бушеров, но была настолько доброй и внимательной, что Маргарет почувствовала себя лишней в этой ситуации. Тем временем дом наполнился любопытными и сочувствующими ротозеями. Даже если бы мисс Хейл покинула помещение, они вряд ли последовали бы ее примеру. Она осмотрелась по сторонам в поисках Николаса. Его тут не было. Поэтому она заговорила с женщиной, предложившей опустить миссис Бушер на пол.

– Не могли бы вы намекнуть этим людям, что им лучше выйти из дома? Когда миссис Бушер придет в себя, она должна увидеть только одного-двух хороших знакомых. Папа, поговорите с людьми. Попросите их уйти. Ей трудно дышать при таком количестве народа.

Маргарет встала на колени рядом с миссис Бушер и протерла ее лицо уксусом. Через несколько минут она почувствовала приток свежего воздуха и, оглянувшись, увидела улыбки на лицах соседки и отца.

– Как вам это удалось? – спросила она.

– Наша добрая подруга использовала хитрость, – ответил отец. – Все уже ушли.

– Я попросила людей пожалеть вдову и покинуть дом, взяв к себе на время бедных сироток, – пояснила женщина. – Это самое большое, что можно было сделать. Сегодня детишек досыта накормят и обогреют сердечной добротой. Она знает, как умер ее муж?

– Нет, – ответила Маргарет. – Я не могла рассказать ей все сразу.

– Она должна понимать, что случилось. Ведь будет расследование. Смотрите! Женщина приходит в себя. Кто поговорит с ней? Вы или я? Или, может быть, ваш отец?

– Нет, лучше вы, – сказала Маргарет.

Пару минут они молча ждали, когда сознание миссис Бушер прояснится. Затем соседка села на пол и уложила голову вдовы на свои колени.

– Да, бедняжка, – сказала она. – Твой мужчина умер. Знаешь, как это произошло?

– Он утонул, – тихо ответила миссис Бушер, впервые заплакав и осознав свое горе.

– Да, его нашли утонувшим. Он возвращался домой, потеряв любую надежду на светлую жизнь. Наверное, он подумал, что Бог не будет таким жестоким, как люди. Ведь Господь милосерден. Он нежен, как мать. Нет, я не говорю, что твой мужчина был прав. Возможно, он ошибался. Никто из нас – ни я, ни ты, ни наши близкие – не знает, что переживало его несчастное сердце. И лучше нам этого не знать.