Александр Невский. Друг Орды и враг Запада - Андрей Богданов

То есть "золотые пояса", воспользовавшись тем, что великий князь долго не подтверждает очередной договор об отношениях с Новгородом, огульно обвинили его в покушении на новгородские вольности и подняли мятеж. Василий Александрович с дружиной ушёл в Торжок и стал ждать там отца. По Лаврентьевской летописи, Александр пошёл к Новгороду мирно, новгородский же летописец повествует, что великий князь двинулся в путь с целой армией.

Сочувствующий восставшим новгородский летописец с гневом записал, что предатель "Ратишка" прискакал к князю с "переветом" (изменой), сообщив, что князь Ярослав Ярославич бежал из Новгорода. Напрасно новгородцы поставили кавалерию за церковью Рождества Христова, а пеший полк у храма святого Ильи напротив Городца. Напрасно "меньшие люди" Новгорода, устроив вече у святого Николы, клялись стоять до конца и принять смерть "за правду новгородскую". Знатные люди, по словам летописца, "сотворили совет злой, как побить меньших, а князя ввести на своей воле". Они чуть было не выдали великому князю посадника Онанью, зачинщика мятежа. Но новгородские полки стояли за посадника горой целых три дня. На четвёртый Александр Ярославич согласился простить всех, если Онанью снимут с посадничества. Мир был заключён по старине, Александр Ярославич торжественно вступил в город и "сел на своём столе"[183].

Великий князь успел навести порядок в Новгороде вовремя. На следующий год рубежи республики атаковало объединённое воинство шведов с покорённой ими емью и сумью, немцев и датчан с земель близ Ревеля во главе с Дидманом (полагают, что это был Дитрих фон Кивель, вассал датского короля), и "множество" других, видимо, наёмных воинов и крестоносцев. Они начали строить крепость на р. Нарове — единственном водном пути Пскова к морю. Через эту землю в Водской пятине Новгорода проходили также сухопутные торговые пути из Новгорода в Ревель и на запад.

Смелость завоевателей и присутствие в их рядах еми объяснялись нерасторопностью новгородцев. Ещё в 1249 г. честолюбивый швед Биргер устроил большой военный поход на емь, намереваясь отнять всю их землю в центральной Финляндии у "русского князя"[184]. Хотя при известии о смерти короля Эрика Картавого Биргер поспешил вернуться домой, в земле еми осталась шведская крепость Тавастборг: опора оккупантов и миссионеров во главе с епископом Томасом. Биргер с тех пор посадил на престол своего маленького сына Вальдемара, стал ярлом и был занят серьёзным делом: кровавыми разборками с родичами. Но Русь проявила слабость, не дав на его вылазку ответа, и теперь новгородцы увидели врага уже на пороге.

Крестовый поход 1256 г. организовывался по обычной схеме. Крупнейший землевладелец датской части Прибалтики Дитрих фон Кивель со своим родичем Отто фон Люнебургом где-то в конце 1254 г. отправили папе римскому письмо, что "язычники", живущие вблизи их "цивилизованных" папскими миссионерами земель, изъявили желание принять католичество. Обрадованный папа Александр IV в булле от 19 марта 1255 г. предписал архиепископу рижскому Альберту фон Зуербееру принять меры для крещения упомянутых "язычников". Ещё более счастливый таким поворотом событий Альберт тут же отписал папе, что "креститься" хотят все язычники Вотландии, Ингрии и Карелии, т. е. новгородских земель Води, Ижоры и Карелы. Папа в ответном послании повелел Альберту назначить на эти земли епископа. Архиепископ не медля назначил "епископом карельским" гамбургского каноника Фридриха Газельдорфа.

Однако, как вы понимаете, ехать крестить "всех желающих" в землях Руси не было. Если только "помощниками" в этом "святом деле" не станут могучие полки крестоносцев. После долгих размышлений всех участников событий папа Александр буллой от 11 марта 1256 г. призвал к общему крестовому походу на "язычников" Восточной Европы христолюбивых воинов Швеции, Норвегии, Дании, Готланда, Пруссии, Восточной германии и Полыни.

Увы, на этот призыв не откликнулся даже Тевтонский орден: его рыцарям вполне хватило взбучки 1254 г. под Псковом. Однако безрассудный Дитрих фон Кивель, подняв в поход всю "свою волость" (немецких колонизаторов и покорённых эстов области Вирумаа), сумел заручиться поддержкой Биргера. Шведы прислали своих бойцов и отряды покорённых народов еми и су ми. Судя по всему, к ним присоединились и отдельные сумасбродные крестоносцы из охваченных папским призывом стран.

Новгородцы, получив неприятные вести с границы, спохватились, что "князя нет в Новгороде". Объявив мобилизацию, они послали за княжескими полками во Владимиро-Суздальскую землю. К сожалению для уже потиравших руки в предвкушении славного боя русских воинов, "окаянные" крестоносцы, только услышав про сбор наших войск, "побежали за море". Между тем извиняться завоевателям было уже поздно. Сам великий князь Александр шёл на север с войском в сопровождении митрополита Кирилла!

Никто, даже новгородцы, не ведали планов Александра Невского. Присоединив войска Великого Новгорода, он дошёл до Копорья, где митрополита и большую часть ополченцев отпустил назад. Зачем он это сделал, стало ясно тем новгородским боярам и их дружинникам, кого князь всё же взял в поход. Стояла зима. Русская рать шла, видимо, на лыжах, "злым путём", не различая дня и ночи, и обрушилась на шведов в землях еми, как снег на голову. Местные крестоносцы и служившие им финны были истреблены на пространствах до полярного круга, многие попали в плен. С минимальным ущербом среди лыжников, не потеряв ни одного новгородского воина, Александр Ярославич с победой вернулся назад. И, оставив княжить сына Василия, ушел "на низ"[185], где его ждали ещё более трудные дела.

Булла папы Александра в 1257 г. ярко живописует последствия русского похода на захваченные шведами земли финнов: "Среди всех прочих опасностей, которые причинили названному государству коварство и жестокость этого племени, особенно в этом году, когда оно, неистово вторгнувшись в некоторые части данного государства, свирепо убило многих из его верноподданных, пролило множество крови, много усадеб и земель истребило пожаром, подвергло также поруганию святыни и различные места, предназначенные для богослужения, многих возрожденных благодатью священного источника прискорбным образом привлекло на свою сторону, восстановило их, к несчастью, в языческих обычаях и тягчайшим и предосудительным образом подчинило себе"[186].

Слова папской буллы, что (не упоминаемое впрямую) Русское государство в 1256 г. "привлекло на свою сторону, восстановило… в языческих обычаях и… подчинило себе" финнов, перекликаются со стихотворным отчётом о недавнем походе туда же Биргера (1249):

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});