Александр Невский. Друг Орды и враг Запада - Андрей Богданов

"Решил князь Александр пойти к царю в Орду, и благословил его епископ Кирилл. И увидел его царь Батый, и поразился, и сказал вельможам своим: "Истину мне сказали, что нет князя, подобного ему". Почтив же его достойно, он отпустил Александра.

После этого разгневался царь Батый на меньшего брата его Андрея и послал воеводу своего Неврюя разорить землю Суздальскую. После разорения Неврюем земли Суздальской князь великий Александр воздвиг церкви, города отстроил, людей разогнанных собрал в дома их. О таких сказал Исаия-пророк: "Князь хороший в странах — тих, приветлив, кроток, смиренен — и тем подобен Богу". Не прельщаясь богатством, не забывая о крови праведников, сирот и вдов по правде судит, милостив, добр для домочадцев своих и радушен к приходящим из чужих стран. Таким и Бог помогает, ибо Бог не ангелов любит, но людей, в щедрости своей щедро одаривает и являет в мире милосердие свое".

Итак, можно ли считать, что Батый не послал бы на Русь Неврюеву рать, если бы Александр Невский не приехал к нему в Сарай-Бату за великокняжеским ярлыком? Историки давно обратили внимание, что удар по Андрею был нанесён Батыем сразу после свержения власти ханши Огуль-Гаймыш, выдавшей тому великокняжеский ярлык в 1249 г. К этой смене власти Батый готовился давно, направив в Каракорум своего брата Берке и сына Сартака с войском в 30 тыс. человек[177]. В начале 1251 г. сложная операция, в которой принимали активное участие Соркуктани-беги и ветераны Западного похода, завершилась успехом.

На великом курултае сын Соркуктани-беги Менгу (Мункэ) стал великим ханом, а Батый был признан старшим рода — акой. Бату-хан не только обогатился после расправы над противниками, но и получил свободные руки для расправы над своими противниками на Руси. На которых, вполне разобравшись с делами империи, и двинул войско.

Последний вопрос: мог ли Александр Невский, пребывая во время набега Неврюя в Орде, остановить удар по споим братьям и разорению Руси? Современники понимали: не только не мог, но сделал всё, что было в его силах, чтобы избежать катастрофы. Став великим князем, Александр Ярославич смог ограничить войну одним набегом, задобрил Батыя и примялся за восстановление хозяйства Владимиро-Суздальской Руси. В Новгороде он оставил княжить своего старшего сына Василия Александровича.

К этому времени в семье Александра невского произошли большие перемены. Его супруга Александра скончалась в 1251 г. видимо, когда и сам он тяжело болел, спасшись только "молитвами" своего покойного отца, митрополита всея Руси и епископа Ростовского Кирилла. На следующий год, когда князю пришлось ехать в Орду, отмаливать Русь от татарского набега, вернувшись с титулом великого князя, Александр женился вторично.

Его избранницей стала княжна Дарья Изяславна, родившая великому князю будущих великих князей Андрея (1255) и Даниила (1261)[178]. Кроме них, у Александра были ещё старшие сыновья: упомянутый выше Василий и Дмитрий (боровшийся потом за великокняжеский стол), а также дочь Евдокия. Она была выдана отцом замуж за князя Константина Ростиславича Смоленского (знаменитого впоследствии победителя крестоносцев, тогда княжившего в Витебске) и положила начало таким знаменитым в России фамилиям, как Мусоргские, Дмитриевы и Дмитриевы-Мамоновы[179].

Но, как выражались древнерусские летописцы, "паки на предлежащее возвратимся". Положение Северо-Восточной Руси при вступлении Александра Ярославича на великокняжеский престол действительно было угрожающим. Настолько, что ни один опытный политик — а Александр уже был именно таковым — не стал бы с этим шутить.

Историк В.Т. Пашуто считает, что по Даниилу Галицкому Батый нанёс удар "одновременно с Неврюевой ратью". На самом деле это не так: Даниил Романович был хитрее простодушных братьев Александра, которых подбил на бунт против татар. Он столкнулся с новым нашествием татар лишь после того, как папа римский Иннокентий IV в январе 1253 г. объявил против них крестовый поход, призвав к нему католиков Богемии, Моравии, Сербии, Померании и Прибалтики, в которой, помимо Тевтонского ордена, считал крестоносными силами и войска великого князя Литовского Миндовга, принявшего католическое крещение и коронованного папским легатом в 1253 г. Получив от католиков "королевский" венец на год позже, Даниил именно в 1254 г. нанёс сильные удары татарам[180], но не получил крестоносной поддержки и был ими разгромлен, а его земля, как и земля Миндовга, разорена.

Для Александра Невского было не удивительно, что "католические страны", к которым папа римский относил теперь и Литву, "поддержали" Русь ровно через год после Неврюевой рати (надеясь опять на ее разорение татарами), и сделали это, как он и подозревал, внезапным нападением. Но князь хорошо знал своего врага и к его нападению готовился. Вторгшаяся в 1254 г. в Новгородские земли литовская рать была настигнута сыном Александра Невского Василием у Торопца и разгромлена. "Так отомстила им кровь христианская", — пишет новгородский летописец. Русские же воины, освободив всех взятых врагом пленных, "пришли в Новгород здоровы", без потерь.

"Того же лета, — продолжает летописец, пришли немцы под Псков и сожгли посад, но самих их много псковичи убили. И пришли новгородцы полком к ним из Новгорода, и они (крестоносцы. — Авт.) побежали прочь. И пришли новгородцы в Новгород, и повернув, пошли за (реку) Нарову, и опустошили их (немцев. — Авт.) волость, И карелы тоже много зла сотворили волости их.

Того же лета пошли (новгородцы) с псковичами воевать их (немцев. — Авт.), и (немцы) против них поставили полк. И победили их псковичи силою Креста честнаго: сами на себя начали (войну) окаянные преступники правды (т. е. нарушители мирного договора. — Авт.). И прислали (немцы) в Псков и Новгород, прося мира на всей воле новгородской и псковской. И так умирились"[181].

Проще говоря, координированно атаковавшие северную Русь слуги папы римского (к которым теперь присоединилась Литва) получили в 1254 г. такой отпор, какого не ждали. На следующее лето, удовлетворённо отметил новгородский летописец, "добро было христианам". Однако на Руси и в те времена не бывало хорошо так, чтобы сами россияне эту лепоту не испортили. Уже в 1256 г. почувствовавшие себя в безопасности новгородцы "вывели" Ярослава Ярославича из Пскова княжить в Великом Новгороде, а Василия Александровича "выгнали вон".

Новгородский летописец пишет об этом спроста, а в Лаврентьевской летописи рассказ заковыристей. В 1255 г. Александр Невский оплакивал смерть своего брата Константина, тело которого было привезено для похорон во Владимир и отпето митрополитом Кириллом, когда "задумали новгородцы послать Далмата, (архи) епископа Новгородского, к великому князю Александру с грамотами, как бы о мире. Он же (Александр. — Авт.) промедлил. И воздвиг вражду дьявол, искони ненавидящий род человеческий, и была крамола в Новгороде — выгнали Василия князя"[182].

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});