Записки кельды 2 (СИ) - Саламандра и Дракон

— Да. Это — целительство?

— Как вам сказать. К Маргарите приходит Туриэль, она второй целитель в баронстве после кельды. А я — так, ранки подживить, силы восстановить. Скорее, медбрат, — эльф засмеялся.

После коз был сбор земляники, потом обед, потом помощь по конюшне и верховая езда, потом ещё раз земляничник, потом детская тренировка по рукопашному бою (очень страшная), потом ужин, после которого — вот сюрприз! — всех трёх дам срочно позвали на взрослую тренировку, выдали по ненастоящему мечу и начали учить дорого продавать свою жизнь. И всё ещё не закончилось, потому как прямо оттуда два преисполненных собственной значимости мальчика (те самые, которые рассказывали страшные истории про коз) под белы руки повели их на пляж.

ПЛЯЖ И ШАХМАТЫ

Соцдамы

А там уже был не только Нифредиловский отряд — там просто первомайская демонстрация была и яблоку негде упасть. И кого там только не было — и детей, и взрослых!

— Да тут, наверное, половина острова! — удивлённо сказала Олеся.

Она была более чем права. И люди ещё подходили. И занимался народ всякой отдыхательной всячиной: купались, играли в волейбол и какие-то настольные игры, пользуясь светлым вечером, читали книжки, что-то обсуждали, жгли костры, пели песни под гитары и вообще — с полным правом хорошо проводили время.

— Интересно, а выпивать здесь не принято? — вслух подумала Лида.

— Здесь — нет, — ответил сзади спокойный голос; все трое подпрыгнули и обернулись. — Добрый вечер! — довольно высокий худощавый эльф смотрел на них спокойно и доброжелательно. — Здесь всегда очень много детей, так что мы решили ограничить употребление алкоголя на пляже.

— А «мы» — это кто? — тут же полюбопытствовала Олеся.

— Совет командиров.

— И барон вам позволяет? — усомнилась Лидия.

— Он же нас сам и назначил. Он же не Фигаро, чтобы беспрерывно скакать туда-сюда. Боюсь, что у вас сложилось несколько превратное представление о том, как у нас всё устроено. Множество вопросов решается без привлечения господина барона, иначе ему просто вздохнуть было бы некогда. А что будет, когда баронство ещё разрастётся?

— Понятно. Спасибо за… эм-м… консультацию!

Олесю не оставляло чувство, что как только она перестаёт концентрироваться на стоящем перед ними парне, он словно начинает сливаться с кустами, окаймляющими пляж, растворяться в них… Она потрясла головой.

— Доброго вечера! — эльф сделал несколько шагов и исчез.

Дамы уставились друг на друга, а потом на сопровождающих пацанов.

— Это ж Долегон, — словно о само собой разумеющемся ответил на невысказанный вопрос один.

— У него маскировка божественного уровня, — явно повторяя чьи-то слова добавил второй.

Ну ладно. Опять магия. Ага.

Пляж изгибался вдоль берега волнами, образуя естественные дугообразные зоны или ниши, обрамлённые буйно разросшимися кустами боярышника.

— Надо же, — подивилась Антонина, — сколько колючих кустов. Словно специально высаживали.

— А их нарочно и посадили! — охотно пояснил пацан. — Чтоб никто внезапно на берег не это… как его…

— Не десантировался! — подсказал второй.

— Ага.

Вот верить им или нет? Сказочники же… Дамы сомневались.

В следующем заливчике было многолюдно, шумно и весело. Здесь явно собралось несколько отрядов, четверо командиров — три парня и девушка — сидевшие за переделанным из коряги столом, махнули руками пришедшим и снова уставились в его середину. Рядом, лениво откинувшись на спинку кресла-коряжки, перебирал гитарные струны Глирдан. Увидев дам, он оживился и бросился их приветствовать и целовать ручки:

— Лидия Григорьевна! Антонина Ивановна! Несравненная Олеся Васильевна!

Лидия непедагогично фыркнула и увидела в центре стола врезанную прямо в корягу шахматную доску. Хм, интересно. Партия была почти закончена.

— Ну чё, Тёмыч, придётся тебе, однако, сдаваться, — Нифредил протянул рыжему долговязому парню руку через стол. Сидящие вокруг задумчиво покивали.

Рыжий собрался было положить короля на бок, но тут у Лидии вырвалось:

— Погодите! Не всё так однозначно!

Все четверо уставились на неё с чрезвычайным любопытством. Рыжий Тёмыч поторопился потесниться на лавке:

— Так-так, садитесь! Какие у вас соображения?

Последующие пять минут были очень напряжёнными для всех пятерых шахматистов, однако по окончании партии Лидия Григорьевна стала просто Лида, завоевав уважение как минимум четверых рейнджерских вожатых и целой толпы заинтересовавшихся юных лиц. Ещё бы! Такую безнадёжную ситуацию свести к вполне приличной ничьей!

— Увлекалась шахматами? — спросила её девушка-командир со странным именем Маэ.

— О! Лет десять в шахматный клуб бегала, пока быт не задавил.

— Чувствуется опыт, — в этой коротенькой фразе прозвучало искреннее уважение, и это уважение почему-то зацепило Лидию Григорьевну очень сильно, гораздо сильнее, чем все ранее выслушанные ею хвалебные речи, которых на веку пожилой уже заслуженной инспекторши было множество и по самым разным поводам. Почему? Не потому ли, что это уважение было настоящим?

Лида задумалась и пропустила момент, когда напротив неё уселся следующий жаждущий померяться силами шахматист, а фигуры мгновенно расставились по мановению чьей-то руки. Толпа вокруг подросла. Та-а-ак, ладно.

— Блиц-турнир? — спросила она внешне спокойно. Что-что, а сохранять хладнокровие за долгие годы работы сперва в детской колонии, потом в соцзащите и в совете по опеке она научилась прекрасно. Внутри же состояние близилось к панике: в шахматы Лида не садилась играть уже лет пятнадцать. Или двадцать пять?

Подростки загомонили, выстраиваясь в очередь. Надо же, кто бы мог подумать! Шахматы — путь к сердцу рейнджеров! Что ж, сосредоточимся…

Спустя час Лидия удовлетворённо выдохнула. «Мастерство не пропьёшь!» — муж покойный всегда так говорил. И ведь правда. Ну, не про «пропьёшь», конечно, а про то, что навыки никуда за годы не делись и голова, слава Богу, соображает! Двадцать партий, три ничьих и семнадцать побед! Зрители аплодировали с искренним восторгом. Ну, приятно же!

Антонина приобняла её за плечи:

— Лидочка, поздравляю!

Берег в их заливчике был совсем пустой, все столпились у стола.

— А где Олеся?

Антонина помялась:

— Они сперва с ребятишками песни пели. Потом, когда все сюда пришли на шахматы смотреть, она… погулять пошла.

Ясно. Ушла-таки с бардом. С другой стороны — взрослая ведь женщина, пасти её, что ли?

Лида встала и слегка раскланялась:

— Спасибо ребята! Очень приятно было с вами поиграть и пообщаться! — а ведь действительно, приятно! — Вы на нас не обижайтесь, нужно идти, ещё работа осталась на сегодня.

Они пошли по берегу, взявшись под руки. Небо постепенно наливалось темнотой летней ночи, люди потихоньку собирались домой. Лида, неожиданно для самой себя вдруг сказала:

— Надо и нам купальники купить. Что мы, правда, как бирючки… Все вон купаются.

— Пойдём, воду попробуем? — предложила Антонина.

Они сняли тапочки, подвернули трико повыше и немного побродили по тёплому мелководью.

— По сравнению с Ангарой — вообще курорт!

— Точно!

— Надо спросить: вроде, говорят, кое-что прямо тут купить можно, на складе, чтоб к порталу не кататься.

— Ещё швейная мастерская, кажется, есть.

Лида поддёрнула штаны и забрела в воду подальше, рискуя замочить гачи.

— Смотри, тут мальки! Надо же… Эх, сто лет я на речке не была! Не говоря уже про море.

Вода словно смыла дневную усталость, и по узенькой тропинке, виляющей в гуще колючих кустов, они потопали уже совсем бодро. Выбравшись под кроны сосновой рощи, Лидия вдруг резко остановилась, так что Антонина едва на неё не налетела.

— Что случилось?

— Тоня! Ты понимаешь — до меня только сейчас дошло: мы снова молодые! Понимаешь? То-то Олеська уже четыре дня гарцует! Тело требует жизни, движения, страсти! Гормоны, видимо…

Лида подхватила Антонину под руку и с удвоенной энергией рванула вперёд, почти таща за собой слегка озадаченную подругу.