Соблазненная горцем - Пола Куин

— Он здесь. Поговори с ним.

Кейт Макгрегор обожгла мужа гневным взглядом, но повернулась к вошедшим.

— Хорошо, — бросила она, остановив горящий взор на Изобел. — Мисс Фергюссон, я уверена, вы милая женщина, но вы понимаете, что ваш отец хладнокровно лишил жизни моего брата. Я не рада видеть вас в своем доме, как и вашу семью.

Изобел беспомощно кивнула, не зная, что сказать. Ее не оставляло чувство, что она смотрит в чашу с водой и видит там себя. Она тотчас узнала эти сверкающие яростью глаза и сурово поджатые губы, а безжалостные слова матери Тристана отозвались болью в ее сердце. Что могла она ответить этой женщине, потерявшей любимого брата?

— Значит, дети должны отвечать за грехи отца? — вступился за Изобел Тристан. — Может, нам следует спросить об этом Мэгги?

— Тристан, — предостерегающе поднял руку Каллум. — Следи за своими словами.

— Разве я не прав, отец?

— Нет, ты прав, — признал лэрд. — Кейти, — произнес он, когда жена сердито отвернулась от него.

Изобел никогда не слышала, чтобы грозный вождь говорил с такой нежностью.

— Нет, Каллум, — оборвала Кейт невысказанную мольбу мужа. — Ты должен бы понять меня лучше любого другого. Рано лишившись родителей, вы с сестрой остались одни на свете. Ты не позволил врагам убить Мэгги. — Кейт вновь повернулась к Тристану и Изобел, в глазах ее блестели слезы. — Мы росли сиротами, нас воспитала горсточка старых солдат. Роберт всегда был моей опорой, вселял в меня мужество. Он был мне больше чем брат. Он был товарищем моих детских игр, самым близким другом и самым благородным человеком из всех, кого я знала. Он не заслужил, чтобы его убил в темноте какой-то безумец, чья гордость оказалась уязвлена.

— Я не собираюсь с этим спорить, — мягко возразил Тристан. — Вы знаете, как я любил дядю. — На мгновение его взгляд метнулся к отцу. — Но утрата Изобел тоже велика. Она с братьями…

— Я не желаю это слушать! — оборвала его мать. — Твой дядя был прекрасным человеком, добрым и справедливым. Он…

— Вы знаете, каким он был, но не хотите видеть меня таким же, — с укором бросил Тристан.

— Только не с Фергюссонами!

— Очень жаль, — с нажимом проговорил Тристан, — потому что я люблю Изобел и намерен жениться на ней.

Изобел прерывисто вздохнула и закрыла глаза, чтобы не видеть, как исказилось болью лицо Кейт Макгрегор. О, как глупо было надеяться, что прошлое так легко забудется! Ненависть никогда не иссякнет, Тристан рискует лишиться семьи из-за любви к дочери своего врага.

— Ты предал нас, Тристан, — с горечью сказала мать.

— Что ж, пусть будет так. — Тристан взял Изобел за руку и повел к дверям. — Но я больше не предам свое сердце.

Камерон проводил глазами Тристана и Изобел. Покинув покои хозяев дома, они исчезли в глубине коридора. Кам вышел из тени и посмотрел на тяжелые двери, что отделяли его от свободы, обретенной после десяти лет неизбывной вины и сознания собственной трусости. Благодаря Тристану он сбросил с себя этот груз и теперь ни за что не желал отступать. Набравшись смелости, он поднял руку, чтобы постучать, но двери распахнулись снова.

— Я все слышал, — признался он могучему военачальнику, возвышавшемуся над ним словно башня. — Ваша супруга ошиблась в одном: ее брата убил не безумец. Это сделал я.

Глава 38

Покои Тристана оказались совсем не такими, как ожидала Изобел.

Прежде всего она воображала себе его кровать покрытой мехами или шелками в угоду молодым леди, посещавшим Тристана в прошлом. Изобел с удивлением обнаружила, что скромное ложе ее возлюбленного не многим больше кровати Алекса. На двух узких окнах, прорезанных в западной стене, не было штор, которые сохраняли бы тепло и приглушали неумолчный шум волн, перекатывавшихся внизу, в заливе Камас-Фьонна-риг. Потертая шахматная доска лежала, забытая, на столе в углу, многих фигур не хватало.

На первый взгляд могло показаться, что живущий здесь человек небрежен и рассеян, но когда Изобел пересекла комнату и подошла к холодному, покрытому сажей камину, то заметила висевшие на стене старинные мечи и резные книжные полки из драгоценного орехового дерева, аккуратно заставленные рядами книг. Она улыбнулась, разглядывая сверкающее оружие. Тристан бережно заботился о вещах, которыми дорожил.

— Это мечи моего дяди, — сказал горец, встав рядом с Изобел.

— Я так и подумала.

Она повернулась и направилась к окну. Ее смущала близость Тристана, тепло его тела, нежные прикосновения, знакомый запах. Мысли Изобел путались, ускользали.

— Тристан, я… не могу позволить тебе лишиться семьи из-за меня.

Тристан не двинулся с места и остался стоять посреди комнаты, один, как всегда, ведь большую часть жизни он прожил в одиночестве.

— Ты моя семья, Изобел. Ты и твои братья. Вы для меня все, о большем нельзя и мечтать.

— Но это неправда. Ты жертвуешь слишком многим, пытаясь помочь моим близким. Тобой движет благородство. Но, я боюсь, тебя ждет неудача. В конце концов ты останешься один с нами…

— Ничего другого мне и не нужно.

— Нет. — Изобел повернулась к Тристану, в глазах ее блестели слезы. — Честь и благородство делают тебя тем, кто ты есть. Разве можешь ты предать свою семью? Ты ведь слышал, что сказала твоя матушка…

— Это их выбор, не мой. — Тристан бросился к Изобел, в два стремительных прыжка преодолев разделявшее их расстояние. — Только рядом с тобой я вновь становлюсь самим собой. Мне нужна лишь ты одна.

— Есть еще кое-что, о чем я тебе прежде не говорила. — Изобел отвела глаза, не в силах выдержать горящий взгляд Тристана. — И это меняет все.

— Я уже знаю, что стрелу в моего дядю пустил Камерон. — Тристан нежно обнял помертвевшую от ужаса Изобел. — Твой брат сказал мне об этом на постоялом дворе. Это не важно, поверь. — Обхватив ладонями мокрое от слез лицо Изобел, горец заглянул ей в глаза. — Я люблю тебя больше жизни, и ничто этого не изменит.

Тристан узнал ее тайну, но остался верен своей любви. Изобел улыбнулась, задыхаясь от счастья. Ни одна прекрасная дама из книг Тристана не любила своего рыцаря так сильно. Но…

— Но если твои родители узнают правду и снова ополчатся на нас, разве ты сможешь занять нашу сторону?

— Они не узнают. И никогда не выступят против вас. Мой отец вовсе не тот, кем представлялся мне. Но даже если я ошибаюсь, Изобел, я без колебаний встану на вашу защиту, ибо я сделал правильный выбор.

Тристан обещал развеять страхи Изобел, прогнать прочь печали, наполнив ее сердце радостью, и он сдержал слово. Наконец-то она вздохнула свободно, полной грудью, а ее любовь, не омраченная тревогой и подозрениями, засияла ярче самого солнца. Нет, теперь она не оставит Тристана и сразится с любым, кто попытается разлучить ее с любимым.