Чисто римское убийство - Феликс Мирский

ворота своего дома.

– Дядюшка! – пискнул племянник, но старший родственник только махнул на него рукой.

– Ты мог бы просто спросить у меня, – упрекнул он Петрония. – Я не предупреждал о приезде ни в этот, ни в прошлый раз. Не хватало еще, чтобы я отчитывался перед этим молокососом.

– Но ведь кто-то в Риме знал о том, что ты собираешься приехать? Кто-то из твоих друзей или деловых партнеров?

Лоллий-старший честно наморщил лоб, некоторое время помолчал, после чего задумчиво проговорил:

– Мой партнер, не в Риме, а в Антемнах, с которым я сейчас обсуждаю одну маленькую сделку, знал о моем приезде… Знал в этот раз и в прошлый тоже. Но он не часто бывает в Городе.

Петроний повернулся к Аяксу:

– Если бы ты не был ослеплен гордостью за собственную проницательность, ты мог бы и сам все это понять.

Рудиарий, прищурился, обдумывая слова всадника, потом упрямо мотнул головой:

– Ничего не доказывает. У Меланхета могли быть свои пути.

Петроний скептически пожал плечами.

– В любом случае, не все понимают, о чем мы с тобой спорим.

Теоретически четыре человека, из тех, кто собрался у префекта, могли не знать настоящее имя Меланхета. Практически, лишь Корвин изобразил удивление услышав, что под маской рудиария скрывался Волузий Арарик.

– Аякс сказал мне, что Арарик вернулся в Рим, чтобы отомстить тому, кто когда-то погубил его жизнь. Но удача была не на его стороне, – завершил всадник. – Аякс решил, что в убийстве виновен тот, кто получил наибольшую выгоду от несчастья, случившегося шестнадцать лет назад в семействе Арариков. А, если измерять выгоду в сестерциях, то без сомнения это семейство Лоллиев.

– Подумал ты отжалеешь немного из богатого наследства, – Аякс издевательски поклонился Лоллию-старшему. Тот фыркнул в ответ, но кажется не сердито, а скорее насмешливо.

– У этого вывода есть один недостаток. Визит Квинта Лоллия в Рим был неожиданным даже для его любимого родственника, – сказал Петроний. – Арарик не мог знать, что застанет старшего Лоллия в доме. А это значит, что ему нужен был кто-то другой. Кто-то, в чьем присутствии он был твердо уверен.

– Ты намекаешь, на кого-то из гостей? – проскрипел со своего места Корвин.

– Учитывая юный возраст Юния, ты мог бы прямо спросить, не намекаю ли я на тебя, – спокойно парировал Петроний.

– Думаешь я зарезал Арарика? А потом подбросил в дом труп куртизанки? Тайно пробрался в усадьбу Сирпика, чтобы убить его жену? – лицо Корвина презрительно скривилось. – А, еще задушил какого-то раба.

– Такому человеку как ты, не нужно все делать самому. В Городе полно людей, лишенных совести. За деньги они готовы на что угодно. Например, проучить некоего юношу, чью шутку ты не смог оценить.

Петроний повернулся к Юнию. Молодой человек вздрогнул, бросил злобный взгляд на снисходительно ухмыляющегося Корвина, нервно облизнул губы и неуверенно проговорил:

– Я не знаю о чем ты.

– Неужели? – Петроний вдруг резко шагнул к креслу молодого человека. Юноша дернулся, пытаясь то ли вскочить, то ли отстраниться, но всадник навис над ним как горная лавина, нависает над обреченной долиной. – Метки на твоем лице появились в тот же день, когда погибла Эвридика. Накануне ты виделся с ней, хоть и не посчитал нужным мне об этом сказать. Ты вернулся домой посреди ночи. Соседи говорят, что твоя одежда была в беспорядке. Кое-кто даже видел на ней кровь. Теперь ты получишь наследство, которого хватит, чтобы еще несколько лет вести беззаботную жизнь в Риме. – Петроний был доволен разыгранным спектаклем. Вначале Юний еще пытался смотреть всаднику в глаза. Но с каждым словом его голова клонилась все ниже. Он съежился, пытаясь стать незаметней, его взгляд уперся в собственные колени. Оставалось нанести последний удар. – У тебя были мотив и возможность, – безжалостно заключил всадник.

– Нет, нет. Ты не можешь думать, что я убил Эвридику. – Молодой человек попытался отодвинуться, вскинул голову, чтобы ожечься о ледяной взгляд всадника. – Я не убивал ее! Я никого не убивал!

В мертвой тишине, встретившей его слова, презрительное фырканье Корвина прозвучало как щелчок бича и юноша не выдержал.

– Это он! – Юний ткнул пальцем в Публия Сульпиция. – Он меня подставил. Корвин. Спроси его.

– Как это ты говорил? – Корвин поднял глаза к потолку, будто пытаясь припомнить. – Я не знаю о чем ты.

– Хорошо, – Юний заговорил, торопясь и едва не глотая слова, словно боялся, что не успеет рассказать все. – Корвин сказал, что хочет устроить с моей помощью… шутку. Нужно было проникнуть в один дом. И кое-что взять. Он сказал, что хочет проучить одного человека. Я не хотел ничего дурного. Он говорил, что все вернет. Что просто хочет немного сбить спесь. А потом, оказалось, что это была ловушка. Меня поджидали его бандиты. Трое. Я вырвался и убежал. Клянусь, это все. Все что было.

– Что ты должен был взять? – Петроний сделал шаг назад.

– Ничего… Почти ничего. Просто маски, – Юний нервно сглотнул. – Маски предков. Несколько штук. Вириний сам виноват. Обязанность патрона – заботиться о клиентах. Не должен он унижать тех, чьи предки десятилетиями были связаны с его домом узами верности.

Злорадное фырканье слева сообщило всаднику, что, по крайней мере, один из присутствующих остался доволен разыгравшейся перед ним сценой. Развалившись, насколько это было возможно, в кресле, изготовитель которого мало заботился о комфорте, Корвин одобрительно щурился. Его маленькие щечки порозовели от удовольствия, тонкие губы кривились в презрительной ухмылке.

– Браво, браво. – Корвин несколько раз громко хлопнул в ладоши. – Достойный молодой человек пытался стащить маски предков у собственного патрона. Убежал, когда добрые горожане задержали его на месте преступления, чтобы сдать в руки хозяина дома, который он хотел осквернить. А теперь пытается свалить вину на меня. – Он смотрел на Петрония взглядом полным незамутненной безмятежности. – У тебя ловко получилось вывести юнца на чистую воду. Но не стоит пробовать свои трюки на мне. Я не имею отношения к этому делу. Как и ко всем тем, прискорбным происшествиям, что случились в доме моего друга. Ты только потеряешь время.

– Тронут твоей заботой. – Петроний отвернулся от внушающих сожаление руин, оставшихся на месте еще недавно столь дерзкого юнца, и обернулся к Корвину. Видимо ему все же придется прибегнуть к решающему аргументу. Удивительно, как высокомерие толкает людей на опрометчивые поступки. – Той ночью, когда Арарик был убит, ты остался у Лоллия, хотя задуманный вами праздник сорвался, а до твоего дома меньше получаса ходьбы…

– Я объяснял тебе. Рим стал беспокойным городом. В нем опасно гулять по ночам. – Корвин раздраженно передернул плечами.

– Трудно поверить, что Лоллий отказался бы одолжить своему