Двор Красного монарха: История восхождения Сталина к власти - Саймон Монтефиоре

Сталин пытался арестовать Тухачевского за измену в 1930 году, но Серго Орджоникидзе в числе прочих выступил против и помог ему вернуться на должность заместителя наркома обороны. В мае 1936 года у Тухачевского произошла еще одна ссора с очень обидчивым и мстительным Ворошиловым. Клима вывела из себя вполне обоснованная критика Михаила Николаевича. Со временем военачальники помирились. Трудно сказать, было ли это простым совпадением, но именно тогда арестовали первых военачальников Красной армии. Главная цель их допросов – показания против маршала Тухачевского. На январском процессе Генрих Ягода назвал новые имена врагов среди военных. Ягода, Енукидзе и отсталые военные подбросили дров в костер репрессий.

11 мая Тухачевский был снят с поста заместителя наркома обороны и сослан в Волжский военный округ. 13 мая Иосиф Виссарионович положил руку ему на плечо и тепло пообещал, что Тухачевский скоро вернется в Москву. Слово свое вождь сдержал. 22 мая Тухачевского арестовали и действительно привезли в Москву. Ежов и Ворошилов организовали аресты практически всего высшего командного состава Рабочее-крестьянской Красной армии.

Нарком внутренних дел лично проводил допросы задержанных. На встрече со Сталиным Андрей Вышинский, стараясь выслужиться, предложил применить пытки. «Сами решайте, – бросил вождь Ежевике. – Но Тухачевский во что бы то ни стало должен все рассказать. Не верится, что он действовал один». Получив карт-бланш, Ежов тут же бросился на Лубянку, чтобы насладиться мучениями маршала. Михаила Тухачевского жестоко пытали.

В самый разгар драмы, 13 мая, в возрасте семидесяти семи лет умерла мать Сталина. Свидетельство о ее смерти подписали три профессора и два простых доктора. В графе «причина смерти» значится «кардиосклероз». Александр Поскребышев одобрил официальное сообщение в газетах. Сталин сам написал на грузинском языке текст для венка: «Дорогой и любимой матери от ее сына Иосифа Джугашвили». Наверное, для того, чтобы подчеркнуть гигантское расстояние между Сосо и Сталиным, он использовал свою настоящую фамилию. На похороны матери вождь не ездил. Ему было не до подобных мелочей. Он занимался делом Тухачевского. Кеке похоронил Лаврентий Берия с женой и сыном Серго. Правда, Сталин позже интересовался, как прошли похороны, словно чувствуя вину за то, что не был на них.

Ежов часто бывал в кабинете Хозяина. Через несколько дней сломленный маршал наконец «признался» во всех предъявленных обвинениях. Енукидзе якобы завербовал его в 1928 году. Конечно, Тухачевский был немецким шпионом и вместе с Бухариным хотел захватить власть в Советском Союзе… Признание Тухачевского, сохранившееся в архивах, испачкано маленькими коричневыми пятнышками. Анализ показал, что это кровь.

Теперь Сталину предстояло убедить политбюро в вине военных. Якир, один из арестованных командиров, был большим другом Кагановича. На заседании политбюро вождь припомнил Железному Лазарю эту дружбу. Каганович, в свою очередь, указал Сталину, что именно вождь продвигал Якира по служебной лестнице. Тот немного помолчал, потом тихо сказал:

– Правильно, я помню. Будем считать, что дело закрыто.

Лазарь Моисеевич не мог не знать, как выбивают признания следователи Ежова. Тем не менее он поверил в существование заговора среди военных. Анастас Микоян тоже дружил со многими арестованными. Сталин зачитал ему выдержки из признания Уборевича, в которых тот признавался, что работает на немецкую разведку.

– Невероятно, но факт. – Сталин с наигранным изумлением покачал головой. – Они сами признали это.

Для того чтобы избежать «фальсификаций» и кривотолков, допрашиваемых заставляли подписывать каждую страницу протоколов допросов. Тем не менее Анастас Иванович заметил:

– Я очень хорошо знаю Уборевича. Он поразительно честный человек.

Сталин успокоил его и сказал, что военные сами будут решать, как поступать с коллегами.

– Они знают все подробности и лучше разберутся, где правда, а где ложь, – заверил вождь.

Наверное, чтобы другие не расслаблялись, Сталин бросил в котел репрессий и заместителя председателя Совнаркома Яна Рудзутака. Латыш был кандидатом в члены политбюро. Он стал первым арестованным из высшей элиты советского государства. «Он так крепко сдружился с этими филистимлянами, что отдалился от нас», – вспоминал Вячеслав Молотов. На иносказательном языке большевиков это значило – от «культурных друзей».

В 1920-х годах Ян Рудзутак был верным союзником Сталина. Потом он попал в опалу. Рудзутак даже обвинял Иосифа Виссарионовича в том, что тот оклеветал его сразу после убийства Кирова. «Вы неправы, Рудзутак», – холодно ответил тогда Сталин.

Рудзутак был арестован во время ужина вместе с несколькими актерами. Говорят, что женщины, взятые в тот вечер и доставленные на Лубянку, и через несколько недель ходили в вечерних туалетах, которые к тому времени превратились в рванье.

«Сам черт, наверное, не разберется в его друзьях и женщинах», – с отвращением высказался после ареста Рудзутака Молотов, а Каганович уточнил: «В молоденьких женщинах». Может, Рудзутака расстреляли за его веселость, общительность и любовь к вечеринкам? Молотов тем не менее счел своим долгом объяснить: «Думаю, сознательно он не участвовал в заговоре, но это не освобождает его от ответственности… В конце концов, у нас были материалы, которые доказывали вину Рудзутака».

После военных НКВД взялся за старых большевиков. Особенно многочисленными аресты были в Грузии. Именно там находилось больше всего упрямых «старых пердунов», которые так раздражали Сталина.

Сначала руководство, следуя партийной традиции, обсуждало списки арестованных. В архивах хранится немало таких подписанных вождями перечней. Они показывают, в какой атмосфере решались человеческие судьбы. Обычно партийные боссы делали пометки «за» или «согласен». Но иногда, явно желая показать Хозяину жестокость и решительность, добавляли крепкие слова.

«Безо всяких колебаний – да, – написал Буденный на постановлении об аресте Тухачевского и Рудзутака. – Необходимо покончить с этим отребьем».

Маршал Егоров, с женой которого Сталин флиртовал на ужине в ноябре 1932 года, уже находился под следствием. «Всех этих предателей нужно стереть с лица земли как самых больших врагов и отвратительных подонков», – тем не менее написал Егоров.

1 июня в Кремле открылось совещание высшего командного состава РККА. На нем присутствовали более ста командиров Красной армии, а также Сталин, Ворошилов и Ежов. Командиры долго не могли прийти в себя после того, как с трибуны сообщили, что их начальники в подавляющем большинстве были немецкими шпионами. Ворошилов «раскрыл» контрреволюционный заговор фашистской организации и хмуро признался, что сам был близок с некоторыми преступниками. Он был виноват в том, что не хотел в это верить!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});