Двор Красного монарха: История восхождения Сталина к власти - Саймон Монтефиоре

Кроме шпионажа и морального разложения, бывшего наркома обвиняли в незаконных сделках с алмазами. Генрих Ягода не отпирался. Он лучше других был знаком с методами работы следователей на Лубянке и сразу же после ареста стал давать показания. Допросы начались 2 апреля.

В гигантскую сеть репрессий угодила очередная порция жертв. Прежде чем отсылать протоколы допросов Сталину, Николай Ежов внимательно проверял, чтобы в них не были упомянуты его протеже. Через три недели Ежов доложил об успехах. Ягода признался в том, что поддерживал Рыкова еще с конца двадцатых годов. «Действуйте, я вас не трону», – таким образом будто бы уговаривал Ягода Рыкова бороться с партией. Потом он обвинил Паукера и признался, что обрызгал ртутью шторы в кабинете Ежевики, чтобы избавиться от соперника. Сталина особенно заинтересовали показания Ягоды в отношении Енукидзе и Тухачевского. Авель Енукидзе, утверждал арестант, организовал заговор вместе с маршалом Тухачевским, старинным врагом Сталина еще со времен Гражданской войны.

Ко времени начала процесса над Бухариным и Рыковым Генрих Ягода сознался в убийствах Горького и сына писателя, в которых ему помогали врачи, а также в убийстве Кирова.

Конечно, бывший нарком знал, что вместе с ним погибнут его семья и друзья. В мире, созданном Сталиным, существовало правило, согласно которому при падении любого высокопоставленного чиновника арестовывали всех, кто хоть как-то с ним связан. Родные, друзья, любовницы и протеже безжалостно уничтожались вместе с «врагом народа». Вскоре после ареста Ягоды были расстреляны его зять и тесть. Та же участь постигла и писателей, входивших в его литературный салон. Жену Ягоды, сестру и родителей отправили в ссылку. Отец Ягоды отправил Сталину покаянное письмо. Он обвинял единственного сына в серьезных преступлениях и отрекался от него. Много лет назад два старших брата Генриха Ягоды отдали свои жизни за революцию. Сейчас 78-летний ювелир из Нижнего Новгорода терял и третьего сына. Мать и отец Ягоды погибли в лагерях.

В тюрьме с Ягодой произошла полная метаморфоза. «Впервые в жизни мне придется рассказать о себе всю правду», – бывший чекист вздыхал с таким видом, будто испытывал большое облегчение, снимая со своего сердца тяжелый груз. В камеру к Ягоде подсадили Виктора Киршона, писателя, которому часто давал советы Сталин и который будет вскоре расстрелян. Ему поручили разговорить заключенного. Генриха Ягоду очень интересовало, что о нем говорят в городе.

«Просто хочу спросить вас об Иде [жене] и Тимоше [любовнице], о ребенке, семье, – грустно говорил он Киршону. – Хотелось бы увидеть перед смертью знакомые лица». «Если бы я был уверен в том, что мне сохранят жизнь, то мне было бы легче сознаться в убийстве Горького и его сына», – размышлял Ягода. «Но невыносимо трудно говорить об этом в присутствии Тимоши, – признавался он следователям. – Можете написать в рапорте Ежову следующее: я сказал, что Бог все же должен существовать. От Сталина я не заслуживаю ничего, кроме благодарности за свою верную службу. От Бога же я заслуживаю самое суровое наказание за то, что тысячи раз нарушал Его заповеди. Посмотрите, где я сейчас, и судите сами: есть Бог или нет?»

Ягодовская белладонна принесла еще один роковой плод. Венгерский парикмахер и любимец кремлевских детей, 44-летний Карл Паукер, был арестован 15 апреля. Он чересчур много знал и очень хорошо жил. Сейчас Сталин перестал доверять старым чекистам – особенно тем, в чьих жилах текла нерусская кровь или кто имел связи с заграницей. Паукера тихо расстреляли 14 августа 1937 года. Он стал первой жертвой среди сталинских придворных.

Арестовали и «дядю» Авеля Енукидзе. 20 декабря его отправили в ссылку.

Наконец НКВД принадлежал Сталину. Следующей на очереди стояла Красная армия.

* * *

Вечером 1 мая 1937 года, после парада на Красной площади, на квартире Ворошилова, как всегда, состоялась вечеринка. Настроение было далеко не праздничным. Царила напряженная атмосфера. Сейчас все, что происходило в стране, было окрашено в багровые цвета борьбы с врагами. Буденный написал, что Сталин открыто говорил о надвигающихся репрессиях в том числе в рядах своей свиты. «Настало время покончить с врагами, которые сейчас есть и в армии, и в партии, и даже в Кремле», – сказал вождь. Эти слова доказывают, что он был готов уничтожать даже членов своего окружения, независимо от их статуса. Жертвами могли стать все, начиная от кремлевских врачей и кончая членами политбюро.

Семен Буденный предположил, что Сталин имел в виду маршала Тухачевского и старших командиров Красной армии, в том числе Иону Якира и Яна Гамарника. Эта троица стояла утром на мавзолее и принимала парад. Буденный утверждал, что очень хотел бы ошибаться. Создается впечатление, что усатого кавалериста беспокоила судьба коллег. Однако архивные документы неопровержимо свидетельствуют, что Буденный с Ворошиловым больше года уговаривали Сталина зачистить Красную армию. Более вероятным представляется, что гости, собравшиеся на квартире Ворошилова в тот майский вечер, не только поддерживали Сталина в страшных начинаниях, но и настойчиво убеждали усилить репрессии. Годом ранее Ворошилов, к примеру, показал вождю развединформацию из немецкого посольства, отправленную в Берлин. В ней сообщалось, что Михаил Тухачевский внезапно перестал быть франкофилом и сейчас отзывается с большим уважением к немецкой армии.

Михаил Николаевич Тухачевский, скорее всего, был самым талантливым советским военачальником довоенной поры. Ему надлежало стать главной мишенью чистки в армии. Этот утонченный дворянин, красивый, умный и способный, по словам Кагановича, не переносил дураков. За это Тухачевского ненавидели глуповатые Ворошилов и Буденный. Михаил Тухачевский ухаживал за привлекательными женщинами. Он был настолько обаятелен и неотразим, что Сталин прозвал его Наполеончиком. Лазарь Каганович перефразировал известное высказывание Бонапарта: «У Тухачевского в ранце лежит наполеоновский жезл».

Разумеется, Михаил Тухачевский был таким же безжалостным, как любой другой настоящий большевик. При подавлении выступлений крестьян в двадцатые годы он широко использовал ядовитые газы. В конце двадцатых и начале тридцатых этот локомотив военных идей выступал за резкое увеличение численности Красной армии и создание механизированных войск, которые следовало задействовать в так называемых «глубоких» операциях. Тухачевский понимал, что наступает эра танков и авиации. Эти новаторские идеи привели к конфликту со сталинскими друзьями, которые продолжали жить кавалерийскими атаками и бронепоездами.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});