Люби меня в полдень - Лиза Клейпас

Из Стоуни-Кросс Инн доносился запах еды и эля, да и сами оштукатуренные стены обветшалого, но уютного дома со временем приобрели цвет тёмного мёда. Владелец, мистер Пэлфрейман, был знаком Кристоферу с детства. Он тепло поприветствовал капитана, задав пару шутливых вопросов о медовом месяце, и охотно указал расположение комнаты, в которой остановился Фенвик. Спустя пару минут Кристофер постучал в дверь и застыл в напряжённом ожидании.

Дверь открылась, царапнув углом неровный пол коридора.

Узреть подполковника Уильяма Фенвика в гражданской одежде оказалось потрясением, поскольку до сих пор Кристофер видел его исключительно в ало-золотой форме кавалериста. Лицо открывшего дверь человека было тем же самым, что помнил капитан Фелан, за исключением цвета кожи, потускневшей до бледности завзятого домоседа, казавшейся совсем не к месту у мужчины, помешанного на верховой езде.

Кристофер испытал безотчётное нежелание приближаться к нему.

— Подполковник Фенвик, — произнёс он, удерживаясь от того, чтобы отдать честь. Вместо этого он протянул ладонь для рукопожатия. Ощущение руки другого мужчины, влажной и холодной, заставило покрыться мурашками.

— Фелан, — Фенвик неуклюже отодвинулся в сторону. — Войдёте?

Кристофер медлил:

— Внизу есть два кабинета и пивная.

Фенвик слабо улыбнулся:

— К сожалению, меня беспокоят старые раны. Лестницы причиняют мне некоторые неудобства. Прошу проявить снисхождение: давайте останемся здесь.

Он выглядел удручённым, даже извиняющимся.

Чуть-чуть расслабившись, Кристофер вошёл в комнату.

Как и остальные спальни на постоялом дворе, эта комната была просторной, чистой и скудно меблированной. Когда Фенвик занял одно из кресел, Кристофер заметил, что двигается тот с трудом, а одна нога у него плохо сгибается.

— Пожалуйста, присаживайтесь, — предложил Фенвик. — Благодарю вас, что приехали в гостиницу. Я бы вновь посетил вашу резиденцию, но рад, что избавлен от трудов, — он указал на свою ногу, — со временем боль всё усиливается. Мне сказали, что ногу сохранили чудом, но я уж подумываю, а не стала бы ампутация наилучшим вариантом.

Кристофер всё ждал, когда же Фенвик объяснит причины своего появления в Гэмпшире. Но коль скоро стало ясно, что подполковник не торопится переходить к делу, Крис резко оборвал его словоизлияния:

— Вы здесь, потому что чего-то хотите.

— А вы совсем не так терпеливы, как раньше, — заметил подполковник, выглядя при этом позабавленным. — Что случилось со снайпером, знаменитым своей выдержкой?

— Война закончилась. И сейчас у меня есть более приятные занятия.

— Без сомнений, связанные с новобрачной. Кажется, тут будет уместно принести поздравления. Расскажите же мне, что за женщина сумела подцепить самого орденоносного солдата Англии?

— Такая, которую ни капли не заботят ни медали, ни лавры.

Бросив открыто недоверчивый взгляд, Фенвик возразил:

— Как такое возможно? Конечно же, её волнуют подобные вещи. Ведь сейчас она жена бессмертного.

Кристофер безучастно посмотрел на подполковника:

— Прошу прощения?

— Вас будут помнить десятилетиями, — объяснил Фенвик. — Возможно, веками. Не говорите мне, что это ничего не значит для вас.

Кристофер слегка качнул головой, не отрывая взгляда от лица собеседника.

— В моей семье почтение к военным — древняя традиция, — принялся рассказывать Фенвик. — Я знал, что добьюсь больше всех и оставлю о себе память на долгие-долгие годы. Никто и никогда не думает о предках, ведших скромную жизнь, тех, кто известен по большей части как мужья и отцы, великодушные хозяева и верные друзья. Эти безымянные ничтожества никого не волнуют. Но вот перед военными преклоняются. Их никогда не забывают. — Горечь измяла его лицо, оставив морщины и шероховатости, как на шкурке перезрелого апельсина. — Такая награда, как крест королевы Виктории — все, что я когда-либо желал.

— Пол-унции штампованной пушечной бронзы[37]? — скептически поинтересовался Кристофер.

— Не смейте разговаривать таким надменным тоном со мной вы, высокомерный осел. — Странно, но, несмотря на ядовитые слова, Фенвик был спокоен и собран. — С самого начала я был уверен, что вы никто иной как пустоголовый хлыщ. Красивое наполнение формы. Но обнаружилось, что у вас есть один полезный талант — вы умеете стрелять. А потом вы попали к стрелкам, где каким-то образом стали солдатом. Когда я впервые прочитал донесения, то решил, что это ещё какой-то Фелан. Потому что Фелан из рапортов был воином, а я был уверен, что у вас нет никаких задатков.

— При Инкермане я доказал, что вы ошибаетесь, — тихо произнёс Кристофер.

Выпад вызвал на лице Фенвика ухмылку, улыбку человека, стоящего на некотором расстоянии от жизни и заметившего её невообразимую иронию.

— Да. Вы спасли меня, и получили наивысшую государственную награду.

— Я не хотел.

— И это-то делает всё ещё хуже. Меня отправили домой, в то время как вы стали восхваляемым героем и завладели всем, что должно было стать моим. Ваше имя сохранят в памяти, а вас это даже не волнует. Умри я на поле боя — получил хотя бы что-то. Но вы отняли у меня даже это. Мимоходом предав своего самого близкого друга. Друга, который верил вам. Вы оставили лейтенанта Беннетта умирать в одиночестве, — он пристально следил за Кристофером, выискивая любой признак возникшего душевного волнения.

— Если бы я должен был сделать это снова, я выбрал бы то же самое, — решительно отрезал Кристофер.

Лицо Фенвика приняло недоверчивое выражение.

— Думаете, я вытащил вас с поля боя ради кого-то из нас двоих? — холодно вопросил Кристофер. — Думаете, мне не наплевать на вас и на эту несчастную медаль?

— Но почему же тогда вы сделали это?

— Потому что Марк Беннетт умирал, — яростно бросил Кристофер, — а в вас оставалось достаточно жизни, чтобы попытаться спасти. Среди всей этой бойни кто-то же должен выжить. И если судьба выбрала вас — значит, так тому и быть.

Наступило долгое молчание, пока Фенвик переваривал услышанное. Он бросил на Кристофера испытующий взгляд, заставивший у того приподняться волоски на шее.

— Рана Беннетта была не так ужасна, как выглядела, — сообщил подполковник. — Она оказалась не смертельной.

Кристофер, не понимая, смотрел на собеседника, потом резко встряхнулся и снова сосредоточил внимание на Фенвике, который продолжал говорить:

— … пара русских гусар обнаружила Беннетта и взяла его в плен, — рассказывал Фенвик. — О нём позаботился один из их хирургов, после чего его отправили в лагерь для военнопленных далеко вглубь страны. На него обрушились различные тяготы, он был лишён приличной еды и крова, а позднее и вовсе приговорён к работам. После пары неудачных попыток побега лейтенант Беннетт, в конце концов, сумел вырваться на свободу. Он пробирался по дружественным территориям, пока его не доставили в Лондон приблизительно две недели назад. (M)