Истребитель драконов - Уильям Кинг

В пении было что–то ободряющее, словно, поступая так, они бросали вызов дракону и вновь подтверждали собственную храбрость. И когда Феликс пошёл в ногу с остальными, он почувствовал, как мужество возвращается к нему, и шагает он с лёгким сердцем, чего не ощущал многие дни.

Перед собой он видел развилку, где от дороги отделялась тропа, которая вилась по склону Драконьей горы.

Облака висели низко. Они наползали через промежутки между окружающими вершинами, протягивая туманные щупальца и охватывая Драконью гору. Видимость ухудшалась. Воздух становился всё холоднее. Ощущение подавленности усиливалось.

В тумане вырисовывались очертания небольшого приусадебного дома. Он выглядел так, словно когда–то принадлежал богатой семье, возможно, какому–нибудь местному аристократу. Заодно Феликс заметил, что это, должно быть, одно из первых мест, разрушенных драконом после пробуждения от долгого сна. Половина стен обрушилась. Феликс очень легко смог представить себе, как те рушатся под весом могучего туловища, когда дракон проходит сквозь них.

Перед мысленным взором Феликса немедленно предстала картина того, что должно было происходить внутри здания, когда снаружи ломится могучий зверь. Он почти ощущал запах горящей соломенной крыши, жар на своём лице, дым, от которого начинают слезиться глаза. В своём видении он слышал оглушающие вопли, скрежет когтей по камню, крики умирающих, безответные мольбы о спасении. И, наконец, он представил себе неестественный вид выгибающейся внутрь стены, трескающихся и падающих вниз со своих мест камней, и в последний момент перед смертью в огне мельком увидел ужасную морду дракона и взгляд его огромных глаз.

Видение было столь ярким и пугающим, что Феликс начал прикидывать, может ли само лишь присутствие дракона накладывать на окружающую местность своеобразное вредоносное заклинание, заставляющее проходящих мимо переживать последние мгновения жизни обречённых жертв? Он старался убедить себя, что сие видение всего лишь воздействие тумана, воспоминаний о драконьем рёве и его собственного впечатлительного рассудка. А может быть, видение вызвано мечом, реагирующим на присутствие дракона. Феликс определённо ощущал струйки энергии, перетекающей в его тело из меча. Но почему–то это его не успокаивало.

Ноги ныли от продолжительного подъёма. Феликсу было холодно и тоскливо, а настроение было крайне подавленным. В душе он ощущал уверенность в приближении гибели, которую только лишь слегка сглаживало магическое тепло, исходящее от меча. Ему запомнилась утренняя встреча с безумной женщиной и её тревожащие слова, оставшиеся в памяти. Феликс на самом деле чувствовал в этот момент приближение смерти, и сознавал, что замыкается в себе, избегая принять этот факт. Казалось, с остальными происходило нечто похожее. Пение смолкло, стоило лишь ступить на тропу к логову дракона. Каждый член отряда искателей приключений, как казалось, желал остаться наедине со своими мыслями и молитвами.

Феликс раздумывал о своей жизни. По всей вероятности, она окажется гораздо короче, чем ему бы хотелось. Хотя он и не считал, что она, по большей части, прошла впустую. В своих странствиях с Готреком он много чего повидал, встречал множество людей, и даже, возможно, принёс кое–какую пользу, сражаясь с силами Тьмы. С ним происходили необычные вещи, вроде полёта на воздушном корабле и лицезрения Пустошей Хаоса. Он сражался с демонами и чудовищами, общался с магами и аристократами. Был свидетелем магических и греховных обрядов, героических подвигов. Познал нескольких достойных женщин. Сражался на дуэлях.

Однако оставалось ещё то, чего Феликс не делал, и то, что он хотел бы сделать. Он не закончил описание деяний Готрека, скорее даже едва к этому приступил. Он не помирился с отцом и своей семьёй.

Он даже не уладил отношения между собой и Ульрикой. «Среди всего прочего, уж это–то вполне возможно сделать и сейчас», — подумал Феликс.

Теперь, когда над ними окончательно нависла тень неминуемой смерти, казалось бессмысленным предаваться ревности или переживать по поводу того, что она смеётся с Максом, или даже того, суждено ли ему и Ульрике снова стать любовниками. В этот момент Феликс чувствовал, что хочет только лишь как–то выразить ей свою любовь, сделать какой–нибудь человеческий жест доверия и понимания, возможно в последний раз попытаться наладить взаимоотношения. Даже если Ульрика отвергнет его или откажется говорить с ним, он хотя бы сделает желаемую попытку.

Феликс пошёл широкими шагами, чтобы нагнать Ульрику. Оказавшись возле неё, он мягко коснулся её плеча, привлекая внимание.

— Что? — спросила она.

Тон её голоса не был дружелюбным, но не был и враждебным. Внезапно его охватило странное чувство — смесь гнева, чувства долга, сожаления и чего–то ещё. Он полностью осознал, что хотел сказать и какими именно словами, так что трудность состояла лишь в том, чтобы их произнести.

— Возможно, для нас это последний шанс поговорить друг с другом, — в итоге произнёс Феликс.

— Да. И?

— Зачем ты всё так усложняешь?

— Кажется, это ты хотел поговорить.

Феликс сделал вдох, чтобы успокоиться, и постарался припомнить, какие добрые намерения были у него всего лишь несколько минут назад. Наконец, он заставил себя продолжить разговор.

— Я хотел лишь сказать, что люблю тебя.

Она посмотрела на него, ничего не ответив. Какое–то время он ждал ответа, медленно чувствуя, как растёт в нём обида на то, что его отвергли. Она по–прежнему молчала.

Затем чудовищный рёв дракона внезапно вновь раздался в воздухе. Казалось, от него затряслась земля у них под ногами.

— Сдаётся мне, мы приближаемся, — заметил Улли.

Тропа уходила за край холма, а затем спускалась направо. Феликс видел, что они входят в длинную пустынную долину. В воздухе стоял омерзительный запах, и резкая вонь химикатов смешивалась с туманом. Такая вонь была более уместна в кожевне, чем в горной долине. В этом месте даже трава на склонах имела выгоревший желтоватый вид. Словно пагубный эффект присутствия дракона проникал в саму землю, отравляя её.

Феликс вспомнил, что нечто подобное видел ранее в Пустошах Хаоса. Весьма похоже на результат воздействия искривляющего камня.

Малакай остановил свою повозку и начал копаться там, что–то разыскивая. Одно за другим он доставал оттуда устройства, которые вешал на грудь. Кое–какие из них Феликс узнал. Одно было переносной многоствольной пушкой того вида, что Варек использовал в Караг–Думе. Другие были крупными бомбами, которые он прицеплял на свой патронташ. Последним была полая длинная труба, которую он зарядил здоровенной пулей, прежде чем повесить за плечо.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});