Молчаливая роза - Кейси Марс

— Хелло, мисс Джеймс. Я Делия Уиллс. Джонатан несколько раз упоминал ваше имя.

— В самом деле? — В голосе Девон чувствовалось то самое напряжение, которого она всеми силами старалась не показать.

— Да. — Делия Уиллс смотрела на нее как-то странно. Наверняка обратила внимание на натянутую улыбку и руки, чересчур крепко сжимавшие сумку. — Сейчас у него в разгаре заочная конференция, но если у вас что-нибудь важное, я могу прервать его.

— Это не обязательно. — Еще одна принужденная улыбка. — Пожалуй, я и сама могу это сделать.

Глаза женщины непроизвольно расширились, когда Девон продефилировала мимо, распахнула огромную двойную дверь кабинета Джонатана, а потом плотно закрыла ее за собой. Стук отвлек внимание Джонатана от телефона с громкоговорителем, стоявшего на внушительных размеров столе тикового дерева, и заставил его обернуться к Девон. Девушка стояла неподвижно — непреклонная, словно богиня мщения.

Ему было достаточно одного взгляда.

— Извините, Гастингс, ко мне пришли. Закончим разговор немного позже. Монти, я перезвоню вам днем.

В тот момент, когда связь прервалась, зажужжал интерком.

— Джонатан, мисс Джеймс была довольно настойчива. Я не вполне уверена, что…

— Все в порядке, Ди. Я позабочусь об этом.

Он обошел стол и двинулся к Девон, перехватив ее на полпути.

— Что это значит? Что случилось? Ты похожа на привидение.

Девон закусила трясущуюся губу. С минуты на минуту могла начаться истерика. С одной стороны, ей хотелось смеяться от абсурдности ситуации. С другой — рыдать от гнева и боли. Она задрожала всем телом, чувствуя приближение слез, но пытаясь бороться с ними.

Джонатан схватил ее за руки.

— Девон, ты пугаешь меня. Ради Бога, в чем дело?

— В чем дело? — Ее губы искривила неуверенная, полная боли улыбка. — Я скажу тебе, в чем дело. Последние два дня я провела в библиотеке.

Лицо Стаффорда застыло; пальцы, державшие ее запястья, судорожно сжались.

— Я знаю все, Джонатан. Знаю о пожаре в Стаффорде. Знаю о несчастном случае с Алексом и о явившемся ему привидении. Знаю, что ты лгал и использовал меня, пытаясь сбить с толку. Знаю, что ты дергал меня за веревочки, как марионетку, пока я не отказалась от того, во что верила, от того, что давало мне надежду и силу. От чего-то очень важного, Джонатан. Может быть, самого важного в моей жизни.

Лицо Джонатана побелело сильнее, чем ее собственное.

— Выслушай меня, Девон.

Она горько засмеялась в ответ, и смех этот был плачем разбитого сердца.

— Выслушать? Я уже слушала тебя, Джонатан. И верила тебе. Больше я этого не сделаю.

Он тихонько потряс ее, словно желал привести в чувство.

— Поверь, я не хотел тебе вреда. Я делал это ради Алекса. Пытался защитить его.

— Как ты мог? — спросила Девон, не обращая внимания на его слова. — Я была легкой добычей, правда? Я верила каждому твоему слову.

— Я не лгал тебе.

— Нет? Почему ты не сказал мне о случившемся? Как ты мог скрыть правду, хотя знал, насколько она для меня важна?

Тут Джонатан взбеленился.

— Правду? Какую правду? Что в доме был пожар, от которого пострадал Алекс? Что у ребенка началась истерика и он был не в себе от боли? Что три долгих года он прикован к креслу? Это не имело и не имеет к тебе никакого отношения. Алекс моя забота, а не твоя!

Стало быть, она для него ничего не значит… Девон была в таком оцепенении, что не должна была чувствовать боли. Однако именно эти слова разбили ее сердце.

— Теперь понятно, почему ты не дал мне поговорить с ним. Ты боялся, что он расскажет о случившемся и я обнаружу связь между двумя этими событиями. Ты все время пытался остановить меня, а я была слишком увлечена тобой, чтобы понять это.

— Я не хотел, чтобы ему причинили вред. И сделаю все, чтобы этого не случилось.

— Ты сделаешь все, чтобы защитить доброе имя своей семьи. «Символ честности». Разве это не твои слова?

— Я беспокоюсь только об Алексе. Неужели ты не можешь этого понять?

— Я не верю тебе, Джонатан. Не верю в то, что могу причинить ему вред. Похоже, ты используешь своего сына так же, как использовал меня. Ты пойдешь на все, лишь бы честь рода осталась незапятнанной.

— Это неправда.

Девон схватила его за запястье и дернула вверх рукав, выставляя на обозрение бежавший вдоль предплечья старый шрам.

— Ты ведь получил этот ожог во время пожара, правда?

— Да…

— Но когда я спросила об этом, ты не ответил.

— Я уже говорил, что пытался защитить сына. И сделаю все, что потребуется, лишь бы не дать причинить ему вред.

Глаза Девон остановились на его лице.

— В том числе ляжешь со мной в постель.

Джонатан вспыхнул, но не отвел взгляда.

— Если бы я думал, что это может помешать тебе, то лег бы.

Глаза Девон наполнились слезами, и на сей раз удержать их не могли никакие силы.

— До свидания, Джонатан. — Девушка повернулась, чтобы уйти, но Стаффорд схватил ее за руку.

— Девон, — тихо сказал он, вытирая ей слезы. — Ложась с тобой в постель, я никогда всерьез не верил, что это сможет помешать тебе. Я хотел тебя. Это же так просто. Я и теперь хочу тебя.

Боль в горле стала невыносимой, но Девон все же сумела надменно вздернуть подбородок.

— Ты играл на выигрыш, Джонатан. Но я пришла, чтобы сказать тебе: ты проиграл.

Она повернулась и исчезла за дверью.

Джонатан глядел ей вслед, зная, что все кончено. Он никогда не сможет переубедить ее. Слишком поздно. Возможно, так было с самого начала.

— Джонатан, у тебя все в порядке? — В дверях стояла Ди и с любопытством смотрела на шефа.

— Нет. Но ты не сумеешь мне помочь.

— Ты в этом уверен?

Джонатан кивнул.

— На этот раз нет.

На лице Ди мелькнуло сочувствие, и она тихо закрыла дверь. Делия достаточно знала его, чтобы понимать: есть на свете вещи, с которыми может справиться только он сам. Конечно, если с ними вообще можно справиться. Испустив тяжелый вздох, Джонатан вернулся за письменный стол, но так и не смог сосредоточиться. Он сидел, бездумно уставясь в стену и тщетно пытаясь взять себя в руки.

Так прошло еще два дня. Он пробовал работать, но не преуспел в этом. Джонатана одолевали мысли о Девон и ненависть к себе за то, что он посмел обидеть ее. И дома было ничем не лучше. Он без остановки ходил по квартире, вспоминая о проведенном вместе времени. Тосковал он по Девон так, что сам удивлялся, но попыток позвонить не делал. В четверг утром Стаффорд решил, что единственный способ покончить с мучениями — это с головой погрузиться в работу.

И он пытался сделать это. Видит Бог, пытался. Он рылся в горах досье на конкурентов, но по десять раз читал одну страницу; отвечал на телефонные звонки, но вешал трубку и тут же забывал, о чем говорил.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});