Кочевники неба - Вадим Павлович Калашов

уйду через тайный ход, – хладнокровно ответил мужчина. – Думай не обо мне, а о городе, который встанет у них на пути. За соучастие в обмане рыцари перебьют всех горожан. Ты хочешь, чтобы на тебя пала эта кровь?

– А вам не совестно за ту кровь, которая на вас? – ответил вопросом на вопрос Лилле.

– Только не смотри на меня, как на людоеда! – поморщился автор легенд. – Маляры имеют больше отношения к красному цвету башни, чем героические рыцари. В год гибнет не больше пяти-шести человек. Этого больше чем достаточно, чтобы заставить остальную благородную ораву перенести свою единственную попытку на следующий год.

– У этих пяти-шести тоже есть матери, которые оплакивают их!

Но и это замечание не поколебало уверенности мужчины, что его совесть чиста.

– Пусть плачут, что вырастили таких балбесов. Нужно или совсем отчаяться, или быть совсем дураком, чтобы взаправду рисковать жизнью ради одной неведомой бабы, когда кругом ходят тысячи доступных женщин.

– Вы мне омерзительны! – процедил подросток.

– А ты мне нет, – удивил его мужчина. – У тебя большое будущее в моём ремесле, творческий человек видит издалека творческого человека. Узнаёт по глазам, что ли. Короче, парень, предлагаю тебе за молчание пять тысяч даннаров. И десять процентов доходов за участие в проекте. Леди Матильда теперь официально замужем за тобой, но её башня не должна пустовать. Я тебе покажу простейшие приёмы, с помощью которых авторы заманивают читателей, как крысолов из старой сказки детей, и мы вместе напишем новую легенду, которая привлечёт в наши края ещё больше богатеньких дураков!

– Как вы так можете? – задал неожиданный вопрос Лилле и в ответ на просьбу пояснил, что имел в виду: – Как вы можете так резко менять голос? Только что вы басили, как медведь, а сейчас зашипели, как змея, но вкрадчиво, без угрозы.

– Какие сравнения, какая наблюдательность! – воскликнул хозяин башни. – А я что говорил – творческий человек! Рад, что не ошибся. Ну что, по рукам?

Не дожидаясь ответа, он, уже не опасаясь кинжала мальчишки, обнял его за плечи и мечтательно произнёс:

– Как я устал творить один, как давно ждал соавтора! Запомни, друг! Этим миром правят не воины, не купцы! Мы – главные здесь люди! Мы, волшебники слова, служители муз, можем заставить воина воевать в неправедной войне и тратиться самого прижимистого купца. Сочиняя тексты для бродячих сказителей, мы смиряем с их тяжкой участью крестьян. И какой бы священник нашёл паству, если бы мы не переложили сложные религиозные тексты на понятный любому язык?

– Вы сволочи, которые не дают менять в лучшую сторону нижний мир, предлагая погрузиться в его идеализированную копию, – холодно сказал Лилле и с выражением величайшего отвращения отодвинул от себя мужчину. – Со своими враками вы хуже наших юношей Миртару, они-то свои легенды сочиняют не ради денег, и, наверное, где-то сами верят в них.

Подросток вышел в коридор.

– Что же ты собираешься делать? – бросил ему в спину встревоженный хозяин башни.

Лилле остановился.

– Я закончу твою историю так, чтобы никто не пострадал, – сказал он после короткого раздумья.

– Это будет нелегко. Может, вместе накидаем варианты? – предложил автор лживых легенд.

– Не бойся, я справлюсь – заверил Лилле и добавил, усмехнувшись: – Я же, как ты выражаешься, творческий человек.

Он действительно справился. Его история начиналась со слов: «Она просто ушла на небо», а её конец заставил даже самых суровых рыцарей утирать кулаком глаза.

Пока в лагере готовились торжества в его честь, Лилле решил провести время один. Он очень в этом нуждался.

Как только Лилле отошёл достаточно от лагеря, он дал волю своим чувствам. Подросток рыдал, как не рыдают младенцы, бил себя ладонями по лицу и кулаками в грудь, катался по траве и выл подстреленным насмерть волком.

Он злился на себя, на свою мягкотелость, что оставил в живых человека, который делал деньги на крови. На наивность рыцарей, веривших ему. Но больше всего слёз из него выплеснула не бессильная злоба, а опустошающее разочарование. Нет, не в леди Матильде, которая, оказывается, никогда не существовала. А в том процессе, который её породил.

Никогда раньше он не занимался творчеством, но понимал, что только для него рождён. Каждый человек, который знал его, был убеждён, что Лилле рано или поздно возьмётся или за кисть, или за перо, предсказывал ему в Миртару карьеру служителя муз.

Лилле не отзывался на зов натуры раньше просто потому, что не знал цели: а зачем люди творят? И теперь, когда ему открылась ужасная правда, не хотел иметь ничего общего с творчеством.

Даже сейчас, погрузившись в безудержные страдания, краешком сознания он отмечал, что луна сегодня напоминает пленницу, которая робко выглядывает из темницы в поисках спасителя, трава пахнет ужином матери, а в криках ночных птиц слышатся жалобы на искалеченную сотнями подкованных копыт природу.

Половину жизни бы отдал теперь Лилле, чтобы луна для него была просто луной, травы просто травами, а голоса птиц не содержали ничего лишнего.

Глава 6

Она никогда не лжёт

– Эй, а вот и наш славный мальчик, который обрёл и потерял леди Матильду в одну ночь! А ты знаешь, что у тебя совсем немного времени, чтобы привести себя в порядок к пиру в твою честь? Бог ты мой, ты так и провалялся всю ночь прямо на траве?

Когда Лилле убедился, что его разбудил менестрель, тот самый, который обещал сложить о нём балладу, то проклял всё на свете – хватит с него творческих людей, сыт по горло их ложью.

А Яивер Жаворонок словно не замечал, что ему здесь не рады. Он помог Лилле подняться, панибратски похлопал его по плечу и предложил согреться после холодной ночи молодым вином в его палатке.

– Я дал клятву больше никогда не пить хмельного! – очень вовремя вспомнилось Лилле.

– Тогда просто умоешься, сменишь бельё и поешь! – засмеялся менестрель.

Сопротивляться такому назойливому гостеприимству не было никакой возможности. В палатке у Яивера нашлась свежая рубаха, более чем достаточно воды для умывания, кусок душистого мыла и миска очень вкусной похлёбки.

Приведя себя в порядок, насытившись и застирав лично старую рубаху (в ледяной воде и с минимумом мыла, чтобы не повредить карту Миртару), Лилле почувствовал себя намного лучше. Он извинился перед менестрелем за свою прежнюю неприветливость. Менестрель, разумеется, захотел узнать её причины.

– Злые взгляды как дым – не приходят сами собой. Какой огонь жёг твою душу?

– Разочарование.

– Принимай его спокойнее. Это лишь угрюмый привратник у порога новых открытий. Леди Матильда исчезла, но в жизни