Кровавое лето в Бендерах (записки походного атамана) - Анатолий Казаков

В феврале 1991 года генерал-майор Лебедь был назначен заместителем командующего ВДВ по боевой подготовке.

«Что касается участия генерала Лебедя в так называемой «защите «Белого дома» во время ГКЧП, то 17 августа 1991 года он, находившийся в это время в отпуске, новым командующим ВДВ Павлом Грачевым был назначен руководителем оперативной группы ВДВ, и получил приказ привести Тульскую дивизию в боевую готовность. Утром 18-го задача была уточнена: «силами парашютно-десантного батальона организовать охрану и оборону здания Верховного Совета РСФСР. Совершив марш-бросок на Москву «в рамках мероприятий по реализации режима чрезвычайного положения», и прибыв утром 19-го к «Белому дому», Лебедь увидел уже знакомое зрелище: толпу и баррикады. Тот самый народ, стрелять в который себе дороже». 20 августа Лебедь вместе с командующим Сухопутными войсками В.Варенниковым, зам. министра обороны Б.Громовым, командиром группы «Альфа» В.Карпухиным, командующим ВДВ П.Грачевым, участвовал в совещании у зам. министра обороны СССР В.Ачалова, где обсуждался план штурма здания Верховного Совета РСФСР — операция «Гром». Тогда же Лебедь после рекогносцировки подготовил первоначальный план блокирования здания российского парламента, после чего министру обороны СССР Д.Язову заявил, что любые силовые действия возле «Белого дома» «приведут к грандиозному кровопролитию». Этого оказалось достаточно, чтобы «путчисты», и без того перепуганные, были окончательно деморализованы, и так и не решились отдать приказ о штурме. После этого П.Грачев поручил Лебедю сообщить защитникам «Белого дома» о возможном штурме здания. Ельцин пресёк колебания Лебедя простейшим способом: вывел его к народу и представил как командира воздушно-десантного батальона, перешедшего на сторону восставшего народа…

Генерал Лебедь не очень-то любил вспоминать те дни, называя тот «путч» ГКЧП «спектаклем». «Десятый раз повторяю, семнадцатый раз докладываю: ни на чью сторону я не переходил, — нервно говорил он. — Я последовательно выполнял все поступающие «сверху» приказы и самостоятельно не действовал… Как я свою часть туда привёл, так и увёл, не произведя ни одного выстрела, не разбив ни одной машины, не обидев ни одного москвича.» На заседании одной из парламентских комиссий на вопрос о том, взял ли бы он «Белый дом», если бы ГКЧП всё же решилось на это и он получил такой приказ, генерал твёрдо ответил: «Взял бы!» Кто бы сомневался — и опыта, и сил хватило бы. «Неблагодарнейшая тема — рассуждать: что бы было, если бы…». Но, ответив как профессионал-военный, не слукавил ли он, — как просто человек? Возможно… «…Но я вам этого не скажу. Должны же быть у меня какие-то личные тайны». Кто в то время хотел защищать дёргающуюся в агонии Советскую власть, жизнь, добитую горбачёвщиной, с её талонно-карточной системой при пустых полках магазинов? Тогда казалось, что хуже уже некуда. Люди даже и представить себе не могли, что это только «цветочки»…

Несмотря на то, что «правильное поведение» Лебедя было оценено по достоинству: 21 августа президент России Борис Ельцин, выступая с козырька «Белого дома» на том грандиозном митинге «победителей», в своей речи выразил «сердечную благодарность генерал-майору Лебедю, который вместе со своими подчинёнными не дал путчистам захватить политический центр новой России», Лебедь отказался считать себя в качестве «защитника «Белого дома», заявив: «Известно из истории — Ленину на известном субботнике помогали нести бревно около трёх тысяч человек. Героических защитников «Белого дома» уже сейчас насчитывается три миллиона, и я опасаюсь затеряться в такой громадной толпе»… Власти «новой демократической России» не забыли ему этого — почти на год молодого генерала «задвинули в тень». Вспомнили, когда в Бендерах произошла трагедия…

Б.Ельцин, президент Российской Федерации. «Прямая линия» с читателями «Комсомольской правды», 30 июня 1992 г.

«…Я, кстати, назначил заместителя командующего воздушно-десантных войск генерала Лебедя в 14-ю армию. Это тот человек, который сумеет удержать все позиции. Так что — мы работаем как раз в том направлении, чтобы люди там жили спокойно. Я со своей стороны сделаю всё, чтобы обеспечить там соответствующее поведение российской армии».

Перед вылетом в Тирасполь генералу Лебедю на инструктаже у вице-президента России Руцкого и секретаря Совета безопасности Скокова было поручено взять на себя урегулирование приднестровского конфликта; инструктаж «был десятиминутный, носил предельно эмоциональный характер, из десяти слов девять были матерные, — так, вспоминая об этом, рассказывал он корреспонденту NCN. — От имени президента мне было поставлено пять задач. Первая — остановить любыми доступными средствами кровопролитие. Вторая — при необходимости обеспечить эвакуацию семей военнослужащих. Третья — взять под жесткий контроль все базы и склады с оружием и боеприпасами. Четвёртая — обеспечить беспрепятственный пропуск эшелонов с боеприпасами, оружием и техникой через территорию Украины или создать условия и предпосылки для этого. Пятая — создать условия не препятствования для выполнения вышеуказанных задач со стороны Молдовы».

23 июня 1992 года генерал-майор Александр Лебедь полуконспиративно под псевдонимом «полковник Гусев» вместе с батальоном спецназа ВДВ полковника Прокопенко прибыл в Тирасполь и прямо с аэродрома включился в работу…

М.Бергман, полковник 14-й армии, военный комендант Приднестровья.

«23 июня в 14 часов в кабинете командующего собрались все заместители, начальники родов войск, служб и других отделов. То, что это не обычное совещание, было понятно и человеку неискушенному: на стульях вдоль стен расположились десантники с оружием и снаряжением. Их голубые береты пестрели и у дверей, и за спиной Неткачева. Командиры сидели за большим столом. По кабинету ходил высокий полковник-десантник в полевой форме и курил сигарету.

— Здесь есть хоть какая-то пепельница? — своеобразным хрипловатым басом спросил полковник.

Сам Неткачев терпеть не мог даже табачного дыма, но всё же вышел и принёс баночку из-под майонеза, после чего представил нам курящего:

— Полковник Гусев из Министерства обороны. Прибыл для изучения обстановки, доклада президенту России о сложившейся ситуации и принятия мер по урегулированию конфликта.

Заместители командующего, начальники родов войск и служб, удивляясь, как заискивающе вел себя генерал перед полковником, начали докладывать по своим службам. Но «шила в мешке не утаишь»: кое-кто знал «полковника» в лицо, и вскоре всем стало известно, что «полковник Гусев» — это генерал-майор Александр Иванович Лебедь, заместитель командующего ВДВ по боевой подготовке, что он большой специалист по «горячим точкам»… При первом же знакомстве Лебедь убедился в том, что Неткачев не владеет обстановкой, армия живёт сама по себе, а он — сам по себе…»

…А что из себя представляют вооруженные формирования Приднестровья, Лебедю стало понятно из выступлений их командиров во время встречи в штабе 14-й армии, куда они были приглашены к 18 часам того же дня.

К этому времени «Гусев»-Лебедь уже успел установить контакт с руководством ПМР, в общих чертах ознакомился с военно-политической и криминогенной обстановкой в регионе, оценил ситуацию на базах хранения вооружения и боеприпасов, и отдал приказ о выводе их уже к утру следующего дня за пределы досягаемости артиллерии Молдовы.

Офицеры штаба 14-й армии поражались работоспособностью генерала Лебедя — казалось, силы его неиссякаемы, и времени суток ему явно не хватало: встречи, совещания, поездки-молнии и перелёты на вертолёте по всем участкам «фронта». 24-го он в Бендерах, 25-го — в Дубоссарах и Рыбнице, то вдруг видят его под Кочиерами, то на Кошнице, и тут же — на Кицканском плацдарме. Побывал во всех частях и подразделениях армии. Быстро вошел в курс всего происходящего, досконально вникнув во все проблемы. «Я походил по паркам, посмотрел, что они полны танками, гаубицами, боеприпасов навалом. Дураков и бездельников, которых можно посадить в эти танки и гаубицы тоже хватает. Поездил по двум берегам. Пытался разобраться, за что ребята воюют. Никто не знает, как остановить…».

И сам Лебедь заставил всех серьёзно работать, как в боевой обстановке — оперативно и скрытно. Четкие, конкретные приказы жестко контролировались. Выполняя приказ о приведении армии в боевую готовность, на полную мощность заработали военкоматы, отмобилизовывая запасников-приднестровцев, доводя до полного состава части 14-й армии. «Главное — нельзя допустить геноцида… И мне сейчас нужны люди, которые разделяют эти взгляды и готовы стоять со мной в одном строю. И мне плевать, какой они нации! Ясно? А вот теперь разбирайтесь сами, где тут Россия, а где кто…».