Манагер - Евгений Щепетнов

  - На что? - задумался я - на то, что стрелы твоих лучников не убивают сразу!

  Я рванулся вперёд так, что казалось - пол подо мною задымился от трения моих сандалий.

   Где-то за ширмами тренькнули спускаемые тетивы луков, стрелы ударили в то место, где я стоял раньше, но я уже добрался до Амунга и сходу ударил в его гортань со всей силой и умением, на которое был способен.

   Амунг умер не сразу - его тело, выплёскивая изо рта кровь, ещё минуты три дёргалось, не понимая, что оно уже умерло, но я этого не видел - выхватив из ножен, в которые мёртвой хваткой вцепился толстяк, драгоценный меч, начал танец смерти, уничтожая всех, кто был в этой комнате.

   Я прекрасно понимал, что единственный шанс мне и мои друзьям выжить - это уничтожить всех, всех, кто стоит на нашей дороге, всех, кто угрожает мне, моей женщине, её семье. Если не убить этих людей - они будут вечно меня преследовать и гнаться за мной, и главное мне было - убить Амунга, мозг этой организации.

  То, что происходило в этой комнате, иначе как бойней назвать нельзя. Я превратился в страшную, беспощадную машину убийства, не щадящую ничего на своём пути. Те, кто стояли рядом с Амунгом полегли первыми - удары драгоценным мечом были так страшны и сильны, что одним ударом я раскраивал их пополам, оставляя на полу валяться куски тел в обрамлении кишок и их содержимого. Те, кто пытался сопротивляться и защититься щитами и деревянными мечами, тут же поняли преимущество металла перед деревом - меч рассекал щиты и мечи вместе с их владельцами, слишком поздно, с ужасом осознававших, что они уже умирают.

  Последними, перед новой волной нападавших, умерли лучники, находившиеся в углах комнаты за ширмами.

  Эти твари, с мощными луками, всё время, что я уничтожал бандитов, слали в меня стрелы с завидной скорострельностью, и как я не берёгся - засадили четыре стрелы - две в левое плечо, одна прбила насквозь правое бедро, а одна пробила мне живот на уровне пояса и вышла наружу, сверкая обсидиановым наконечником. Если бы не отключение боли, я бы сейчас валялся в шоковом состоянии на полу, рядом с теми, кого посёк своим мечом.

  Лучники попытались бежать от меня, бросив на пол свои луки, но я разрубил их до пояса, ударив сзади наискосок, и каюсь, при этом испытал просто наслаждение.

  Я всё время боялся, что один из них догадается и засадит мне стрелу в голову - вот тогда точно мне была бы труба!

  Наконец - в доме всё затихло и я остался в окружении полутора десятков трупов в различной степени шинковки.

  Переведя дух и задыхаясь, я обломил наконечник стрелы, торчавшей из живота и вырвал её из себя. Ту же процедуру проделал с остальными стрелами и присел передохнуть на один из небольших табуретов красного дерева - надо было дать хотя бы минут десять времени своему телу, чтобы залечить раны - Семя Семенем, но и оно не может мгновенно вылечить раны, а мне предстояло ещё довершить начатое и выйти из дома, помня, что во дворе несколько десятков вооружённых бойцов дожидаются команды своих главарей.

  Сидел минут десять, чувствуя, как моё самочувствие улучшается и дыхание нормализуется, потом поднялся и пошёл к входной двери, за которой слышались голоса.

  Кто-то высоким голосом, срываясь, кричал:

  - Я тебе говорю - там шум был! Может там что-то случилось, надо посмотреть!

  Выйдя на крыльцо и начав спуск вниз, я увидел, как у входа спорят несколько человек, последние слова одного из них я как раз и услышал.

  Увидев меня, залитого кровью с ног до головы, с мечом в руке, они, на драгоценные несколько мгновений замерли, что позволило мне приблизиться к ним на вытянутую руку.

  Эти люди полегли быстро, буквально так, как трава падает под ударами косы. Остальные бойцы вскочили с камней двора, где они сидели на корточках или подложив под себя чурбачки и доски, и с криками бросились на меня, вытащив из ножен мечи и раскрутив в воздухе кистени и дубины самых причудливых форм и видов.

  Мне пришлось довольно туго - первые ряды полегли быстро, но они задавливали меня массой и пришлось побегать по двору.

   Слава богам - входные ворота были крепко заперты, да и никто из нападавших не подумал, что надо спасаться. А когда подумал - было поздно. Через минут десять, уже не они гонялись за мной по двору, а я за ними, добивая оставшихся в живых. Ещё - мне повезло, что наружние охранники покинули свой пост, сопровождая меня к Амунгу, и охрана оставалась только внутри, в периметре территории.

  Закончив это грязное дело, проверил, заперты ли ворота, обошёл всех бандитов, добивая тех, кто ещё подавал признаки жизни (вдруг ударят в спину - негоже оставлять за спиной живых врагов) и ушёл в дом - надо было посидеть полчаса, восстановиться после последнего боя.

  Прошёл в гостиную, сел на стул и стал дожидаться улучшения самочувствия - меня потрясывало, а когда я неосторожно, чтобы проверить, снова вернул чувство боли - на меня навалилась такая дикая волна болезненных ощущений, что в голове потемнело и я чуть не потерял сознание от шока.

  Снова отключив боль, перевёл дух - стоило воздержаться от таких экспериментов - как оказалось, меня крепко побили и порезали. Осмотрел себя - ткань рубахи во многих местах была пробита и прорезана так, что висела лохмотьями, штаны располосованы сверху донизу и в дырах виднелись затягивающиеся длинные порезы. Какой бы ты ни был великий воин, если на тебя наваливаются несколько десятков бойцов - нельзя уберечься от ран. Если, конечно, ты полностью не закован в кевларовую броню, сверху донизу, но и тогда будут повреждения - синяки и ушибы.

  Меня лихорадило, сердце учащённо билось, прогоняя кровь по жилам, организм, как самовосстанавливающаяся машина, обследовал все уголки плоти и быстро заделывал повреждения, отбрасывая разбитые клетки.

  Меня потянуло помочиться - еле успел встать и выйти на крыльцо - струя была красной, сходу определил - почки пробили. Сделав дело, вернулся назад и страшно, катастрофически захотел есть - верный признак, что отторглось очень много мёртвой, повреждённой плоти - организм требовал 'кирпичиков' для восстановления.

  Встав с табуретки, отправился на поиски пропитания. Идти было трудно и противно - пол выглядел так, как будто люди попали под удар лопастей грузового вертолёта - даже наступать в это месиво было противно, но инстинкт гнал меня за пропитанием.

  Пройдя через комнату, вошёл на кухню, где по запаху нашёл что-то съестное - остатки жареного на вертелах мяса и с жадностью стал отрывать от большого куска куски поменьше, помогая себе мечом и запихивать их в рот, давясь от жадности.

  Так продолжалось минут двадцать - я набил себе желудок, нашёл там же кувшин с слабым вином и запил всё поллитрой жидкости.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});