Исследователи Гора - Джон Норман

— Спи, — приказал я.

— Да, господин…

Я сидел у догорающего костра. Через некоторое время Кису сменит меня, и я смогу немного вздремнуть перед рассветом.

Я думал об обитателях реки и тропического леса. Я вспоминал, как на берегу, на торчащих из земли узловатых корнях нежились на солнышке крохотные рыбки — длиной около шести дюймов, с круглыми навыкате глазками и малюсенькими боковыми плавниками, похожими на ласты. У этих рыбешек есть и легкие и жабры. Благодаря этому они во время засухи могут перебираться по суше в другие ручейки и озерца, а также спасаться от речных хищников. Но обычно они не удаляются от воды. Иногда они даже ухитряются загорать на спине дремлющего тарлариона. Когда тарларион погружается в воду, они не соскальзывают с него — только стараются держаться подальше от его пасти. Эта уловка помогает им спасаться от других хищников, в особенности от черного угря, который никогда не приближается к тарлариону. К тому же хитрые рыбешки до отвала наедаются остатками тарларионо-вой добычи. Они даже отгоняют друг друга от тарлариона, оберегая «свою» территорию на спине чудища. Название этих крошечных рыбок — гинты.

Я пошевелил угли в костре и подумал, не дать ли белокурой дикарке еще один шанс. Ладно, махнул я рукой, решу позже.

— Кису, — окликнул я. — Вставай. Твоя смена. Кису зашевелился, и я вытянулся на земле. Я думал о реке, о ее течении и уснул очень быстро.

30. МЫ ПРОДОЛЖАЕМ ИДТИ ВВЕРХ ПО РЕКЕ

— Не дайте каноэ перевернуться! — заорал Кису, перекрикивая грохот воды.

Мы уже две недели шли вверх по Уа и добрались до одного из водопадов. Грести против такого течения было невозможно. Поэтому мы с Кису, белокурая дикарка и Тенде брели по пояс в воде, толкая каноэ перед собой, а Айари и Элис шли по берегу и тянули его на веревках.

— Не спотыкайся, Голая Рабыня! — прикрикнула Тенде на белокурую дикарку.

— Хорошо, госпожа. — Голос блондинки был еле слышен из-за шума воды.

Мы сделали Тенде старшей рабыней. В конце концов, она и прежде была хозяйкой белых девчонок. Мы с Кису велели им беспрекословно подчиняться Тенде, объяснив, что в противном случае они будут нещадно избиты. Тенде мы, в свою очередь, предупредили, что, если она не справится с ролью старшей, ее сменит Элис. После этих слов Тенде старалась изо всех сил, боясь оказаться во власти своей бывшей рабыни.

Тенде и Элис повадились называть белокурую варварку Голой Рабыней. Иначе ее не звал никто — имени мы ей не дали. Прозвище разом выделило ее среди рабынь. Она стала самой презираемой из них и выполняла самую грязную и тяжелую работу. По ночам она плакала, но мы не обращали на это внимания — разве что прикрикивали, веля заткнуться.

— Держите крепче! — крикнул Кису.

Айари и Элис изо всех сил натянули веревки.

Мы налегли на каноэ, ничего не видя из-за слепящих брызг.

31. МЫ ОСТАНАВЛИВАЕМСЯ РАДИ ОБМЕНА. ПРИЗНАНИЯ РАБЫНИ

— Обмен! Обмен! — раздавались крики. — Мы друзья! Друзья!

— Не показывай меня раздетой, господин! — взмолилась белокурая дикарка.

Мы вытащили каноэ на берег. Я связал руки дикарки за спиной, захлестнул ей шею веревкой и бросил свободный конец Элис. Мы с Кису решили, что, поскольку варварка, в отличие от остальных рабынь, раздета, уместнее будет вести ее на веревке, как будто она только что захвачена в рабство. Если туземцы заподозрят, что это рабыня, впавшая в немилость, то продать ее будет сложно: цена на таких рабынь обычно бывает бросовой. Увидев же веревку на шее, они догадаются, что мы совсем недавно приобрели рабыню и сами не знаем, стоит ли ее продавать.

— Как получилось, что вы идете с ней по реке с запада? — спросил один из жителей деревни на ломаном ушинди.

Я не понял вопроса.

Белокурая дикарка в ужасе дрожала под жадными мужскими взглядами.

— Она — талуна? — спросил другой.

Я снова не понял.

Руки туземцев сновали по ее телу, ощупывали и тискали его, вплоть до самых укромных уголков. Девушка жалобно стонала и вздрагивала.

— Гляньте-ка, — сказал один, указывая на клеймо на ее левом бедре.

Мужчины принялись с интересом разглядывать клеймо. Прежде им не доводилось видеть клейменых женщин. Элис незаметно одернула свою коротенькую красную юбочку, чтобы надежней скрыть собственное клеймо. Дикарка корчилась и извивалась, отчаянно пытаясь высвободить руки. Хорошо, что узел тугой, подумал я. Если бы она оттолкнула кого-то из мужчин, ей бы попросту отрубили руки.

Я подал знак, Элис дернула веревку, и мы направились к воротам деревни.

— Обмен! — крикнул я. — Друзья! Друзья!

Все-таки Айари был удивительным человеком.

Вряд ли хоть кто-то в деревне знал на ушинди больше двух десятков слов, но Айари с помощью жестов и палочки, которой он выводил на пыльной земле какие-то знаки, не только быстро и удачно провел обмен, но и ухитрился добыть ценные сведения.

— Шаба был здесь.

— Когда? — спросил я.

— Вождь сказал — давно, — ответил Айари. — Он задержался тут на неделю. Кто-то из его людей заболел.

— Ну что ж, тогда понятно, почему местные люди знают кое-какие слова на ушинди.

— Верно, — кивнул Айари. — Шаба и его друзья тоже наверняка выучили кое-что на местном языке.

В обмен на ножи и цветные стеклышки мы приобрели несколько мешков мяса, фруктов и овощей.

— Есть еще новости? — спросил я.

— Есть, — усмехнулся Айари. — Нам советуют поворачивать обратно.

— Это почему?

— Вождь говорит, что, начиная с этого места, река становится особенно опасной. Враждебные племена, бурные течения, хищные звери, чудища и талуны — белые лесные воительницы. — Айари указал на мою белокурую дикарку. Она стояла на коленях со связанными за спиной руками. Хорошенькая Элис безмятежно крутила конец веревки, захлестывавшей шею Голой Рабыни. — Они решили, что она — одна из них. Я объяснил им, что это всего-навсего рабыня.

— Правильно, — сказал я, глядя на дикарку. Она низко склонила голову.

— Шаба отправился вверх по реке? — спросил я.

— Да, — ответил Айари.

— Тогда и я пойду вверх по реке.

— Мы все, — сказал Кису, — пойдем вверх по реке. Я вопросительно глянул на него.

— Это входит в мой план, — объяснил он.

— Тот самый таинственный план?

— Да, — улыбнулся Кису.

— Говорил ли вождь или кто-нибудь другой о том, что увидели люди в рыбацкой деревне? Помнишь, они боялись говорить о чем-то страшном? — спросил я.

— Я спрашивал, — ответил Айари. — Они не видели ничего необычного.

— Значит, мы потеряли след, — сказал Кису.

— Возможно, — пожал я плечами. — Ну что, в путь?