Джентльмен с Медвежьей Речки - Роберт Ирвин Говард

седло! Обыщите мешки, и вы сразу все поймете!

– Давай, обыскивай, – сказал я, и шериф очень осторожно подошел к Капитану Кидду, пока я придерживал коня, чтоб он не вышиб ему мозги. Шериф пошарил рукой в мешке, и… никогда не забуду, как вытянулось папашино лицо, когда шериф вытащил тот самый мешочек, который мне дал Джафет Джалатин. А ведь я про него совсем позабыл.

– Как ты объяснишь это? – крикнул шериф. А я промолчал. Элкинс свое слово держит, даже если ему грозит виселица.

– Это мое! – заорал Джексон. – Там даже есть моя подпись! Дж. Дж., это я, Джуда Джексон.

– И впрямь, есть, – объявил шериф. – Дж. Дж. Все верно, это мешок Джуды Джексона.

– Неправда! – взревел я. – Это значит не Джуда Джексон, а… – И тут я умолк. Ведь если б я сказал, что это значит Джафет Джалатин, я нарушил бы слово и выдал секрет Джафета. – Ну, не его это мешок! – сказал я. – Я никого не грабил.

– А где ж ты его взял? – строго спросил шериф.

– А не ваше дело, – мрачно ответил я.

Тут папаша пришпорил лошадь и встал прямо передо мной, и я увидал, как по его лицу ручьем стекает пот.

– Говори, черт бы тебя побрал! – рявкнул он. – Сидишь тут, мямлишь, как остолоп! Ни одного Элкинса прежде никогда не обвиняли в воровстве, но если ты виноват, то признавайся! Я требую, чтобы ты сказал мне, откуда у тебя это золото! Если ты не грабил дилижанс, то почему не скажешь правду?

– Не могу, – пробормотал я.

– Дьявол тебя задери! – орал папаша. – Так, значит, ты и ограбил! Какой позор на всю Медвежью речку! Но мы не позволим этим городским чистоплюям упрятать тебя к ним за решетку, даже если ты и вор! Только признайся честно, что это сделал ты, и тогда, если придется, мы перебьем их всех, вместе с шерифом!

Мои дядюшки за папашиной спиной подошли ближе и схватились за винчестеры, но я был слишком сбит с толку, потому что все произошло так быстро, и не успел как следует подумать.

– Да не грабил я никого! – прорычал я. – Я не могу вам сказать, оттуда у меня это чертово золото… но никого я не грабил.

– Так, значит, ты не только вор, а еще и лжец, – отрезал папаша и отшатнулся от меня, будто увидал змею. – Разве ж я мог хотя бы представить, что до такого дойдет! Отныне и навеки, – говорил он, потрясая кулаком перед моим носом, – ты мне более не сын! Я от тебя отрекаюсь! Когда тебя выпустят из тюрьмы, даже и не думай тайком вернуться на Медвежью речку! Мы – народ простой, но честный, и ты мигом схлопочешь пулю или напорешься на нож, потому что никто на Медвежьей речке отродясь не крал и не лгал. Я бы, может, и простил тебя за воровство, и, может быть, даже за то, что ты подстрелил старика Джима Харригана. Но я никогда не прощу тебя за то, что ты мне солгал. Поехали, парни!

Он и мои дядюшки развернули лошадей и поскакали к дороге на Медвежью речку, глядя прямо перед собой и сидя прямо, будто проглотили каждый по оглобле. А я растерянно глядел им вслед, чувствуя, что мир рушится на куски. Впервые в жизни я увидал, как жители Медвежьей речки повернулись спиной к своему земляку.

– Ну, держи, – сказал шериф и протянул было мешок Джексону, но я мигом пришел в себя.

Я не собирался допускать того, чтобы жена бедняги Джафета Джалатина провела остаток жизни в нищете. Я махом выхватил мешок из руки шерифа и в ту же секунду пришпорил коня. Капитан Кидд тут же рванул, сшиб с ног Джексона вместе с его лошадью и бросился прямиком в лесок, а эти бестолковые помощники шерифа даже ружья вскинуть не успели. За моей спиной кричали, ругались и стреляли, но уже через секунду мы скрылись у них из виду, и я скакал без остановок до самой речки. Оказавшись на берегу, я схватил камень – был там один такой булыжник, сам весь стоял в воде, а наружу торчала только верхушка. Так вот, я приподнял этот булыжник и сунул мешок под него, а затем придавил покрепче. Теперь золото было в безопасности. Никто не догадается, где я его спрятал, и уж точно никому не придет в голову тягать этот камень просто от скуки, так что золото никто не найдет. Да и весил камень немало, как добрый мул.

Капитан Кидд рванул в лес, из которого уже выбегала толпа преследователей, вопящих, как дикие индейцы; они наставили на меня дробовики, пока я карабкался обратно на берег, весь мокрый, как ондатра.

– Ловите жеребца! – кричал шериф. – Там у него в подседельном мешке золото!

– Никогда вы его не поймаете, – сказал Дикий Билл Донован. – Уж я-то этого жеребца хорошо знаю.

– А может, золото у Элкиса в карманах! – крикнул Джексон. – Обыщите его!

Я не стал сопротивляться и позволил шерифу забрать мои револьверы и защелкнуть у меня на руках огромные тяжелые наручники. Я все еще не понимал, как это папаша и мои дядюшки могли оставить меня в такой беде. После того как они ушли, моей единственной целью было спасти золото, и вот теперь, когда я это сделал, моя голова отказывалась соображать дальше.

– У Элкинса ничего нет! – процедил шериф, похлопав меня по карманам. – Скачите за жеребцом! Пристрелите его, если не сможете поймать живьем.

– Это ни к чему, – сказал я. – Золота у него уже нет. Я его спрятал так, что вам в жизни не отыскать.

– Обыщите все дупла в деревьях, – сказал Джексон, а затем злобно добавил: – уж мы сумеем развязать ему язык.

– А ну, тихо, – сказал шериф. – Если ты чего и сумеешь, так это еще больше его разозлить. Это теперь он ведет себя тихо да смирно. Но глаза-то, я вижу, так и сверкают. Давайте-ка поскорей отвезем его в тюрьму, пока он не передумал и не разукрасил поляну вашими тушами.

– Я сломлен, – скорбно сказал я. – Моя собственная семья отвернулась от меня, у меня не осталось друзей. Сажайте меня в тюрьму, если хотите! Человеку, которого предала его собственная родня, все равно, где тосковать.

И мы отправились в Жеваное Ухо.

Один из сопровождающих, тот, у кого была самая сильная и большая лошадь, посадил меня в седло, а все остальные помощники шерифа окружили меня, держа под прицелом, и мы двинулись в путь.

В Жеваное Ухо мы приехали уже затемно, но на улицах было полно