Внутренняя линия - Владимир Свержин

— Простите, Феликс Эдмундович, — в дверях показалось растерянное лицо секретаря. — Я только что звонил на конспиративную квартиру в Зачатьевском переулке…

— Что случилось? — видя по лицу секретаря, что дело пошло не так, как предполагалось, резко спросил председатель ОГПУ.

— Там работает оперативно — следственная группа. Утром бойцы пришли сменить пост — Орлинского нет, караульные мертвы.

— Я же приказал выставить там надежную охрану, отборных сотрудников!

— Феликс Эдмундович! Кочергу в узел завязывали! А тут оба мертвы, и что особо странно — никаких ран, никаких следов борьбы.

— Это Орлинский их так? Нет, не может быть. Чертовщина какая — то получается.

Так, датчанина задержать немедленно! Болеслав Янович писал, что тот владеет приемами джиу — джитсу… Выяснить, где он был весь вчерашний вечер! Послать лучших специалистов — пусть ищут, носом землю роют, но Орлинского найдут! Чертовщина какая — то… — Дзержинский стукнул кулаком по столу. — О результатах поисков докладывать мне каждый час! Если нужно — посреди ночи будите!

Конец мая 1924

Дверь квартиры отворилась, на лестничную площадку вышла давно, но безуспешно молодящаяся парижанка. Увидев у окна двух странных типов, она замерла на месте, раздумывая — достаточно ли только ретироваться или же вдобавок вызвать полицию? Двое стояли по обе стороны окна так, чтобы их не было видно с улицы, и что — то высматривали — дама не могла понять что. Один из чужаков был прилично одет, второй, видно, не утруждал себя расстиланием постели перед сном за неимением оной.

— Месье, что вы тут делаете? — отступая к двери, спросила дама.

— Мадам, — тот, что был поприличнее, обернулся к женщине и шагнул к ней.

— Не приближайтесь, я вызову полицию!

— Полиция уже здесь, мадам, — негромко произнес приличный, доставая удостоверение. — Окружной комиссар Рошаль. Если вы никуда не торопитесь, прошу вас вернуться в свою квартиру, не выходить оттуда и никому не звонить.

— Долго?

— Предположим, час.

— Будет перестрелка? — заинтересованно спросила женщина.

— Если вы не прекратите здесь ходить, определенно будет, — досадуя на говорливую даму, пообещал комиссар.

— Благодарю вас, мсье. — Дама захлопнула дверь и дважды повернула ключ в замке.

— Отвратительно, — пробормотал комиссар. — Сейчас эта курица по телефону растрезвонит всему району, что у нее в подъезде полицейская засада. Сегодня же это станет известно всему Парижу.

— Так, может, того… Уйдем? — жалобно спросил второй. — Я все, что знал, вам сказал!

— Гаспар, ты же хочешь сегодня нормально позавтракать?

— Конечно, мсье комиссар!

— Тогда стой и смотри в окно. А я пока уточню у консьержа, есть ли у мадам телефон, и если да, то где расположен щиток телефонной станции.

— Вы хотите отключить? — шепотом поинтересовался Гаспар Шену. — Это же запрещено!

— Запрещено нарушать предписания офицера полиции в том, что касается содействия правоохранительным органам. Если честная женщина выполнит мою настоятельную просьбу, то даже не заметит отключения телефона. Все, стой и наблюдай. Я скоро вернусь.

— А если он вообще сегодня не придет?

— Если он вообще сегодня не придет, мы будем вынуждены найти другую позицию. Но день рабочий — скорее всего придет. А вот если ты сбежишь, я подыщу тебе славные нары в чесоточном бараке.

— Мсье комиссар, за что? Я буду здесь хоть до полуночи!

— До полуночи не понадобится. — Комиссар Рошаль стал спускаться по лестнице. — Как я сказал — еще максимум час.

Он уже возвращался обратно от щитка, когда увидел невысокого мужчину в котелке, с палисандровой тростью в руках, идущего по улице с таким достоинством, что представлялось, будто сей почтенный буржуа инспектирует родовые поместья. Заметив прохожего, комиссар резко ускорил шаг и свернул в подъезд. Консьерж поднял на полицейского удивленный взгляд:

— Что — то еще надо, господин комиссар?

— Да. Скажите, вам, случайно, не знаком во — он тот господин? — Рошаль указал на человека с палисандровой тростью. — Видите, он пошел в каретный сарай.

— Как же! Это господин нотариус.

— Вы его близко знаете?

— Нет. Просто знаю, что он нотариус. Недавно мсье Рафаилов продал ему свой автомобиль вместе с гаражом. Он оборудован как раз там — в бывшем каретном сарае.

— Прекрасно. А скажите, самого господина Рафаилова вы после этого видели?

— Не могу утверждать этого с уверенностью. Тут вот какой случай: мне показалось, что господин Рафаилов проходил здесь как раз вдень его исчезновения. Но дело в том, что о похищении этого уважаемого мсье я прочитал только через два дня — на выходные я уезжал в Ла — Ренн к родне и увидел газету, только когда вернулся. Так что сейчас просто не знаю, верно ли я видел мсье Рафаилова в тот день, или по прошествии времени мне только показалось, что я его здесь видел.

Рошаль поморщился.

В этот миг, взревев мотором, мимо дома промчалась сверкающая лаком и никелем «изотта — фраскини».

— Мсье нотариус проехал, — пояснил консьерж.

— Догадался. — Рошаль устремился вверх по лестнице.

— Господин комиссар! — У окна, чуть не подпрыгивая на месте от нетерпения, мялся Гаспар Шену. — Я видел! Видел. Это тот самый автомобиль!

— Опять похожий?

— Нет! Тот самый! Я еще в первый раз заметил — на дверце вроде как пятно. Ну, оттенок, что ли, другой… Хотя цвет такой же. Довольно большое пятно.

Комиссар Рошаль прикрыл глаза, вспоминая гараж Рафаилова. Дверца его личного «роллс — ройса» была украшена родовым гербом, таким же, как крышка найденных часов. Ясно же, продавая машину, миллионер позаботился, чтобы герб закрасили.

— Молодец! Что ж ты мне раньше не сказал о пятне? — возмутился комиссар.

— Я не думал, что это важно.

— Не думал! Не твое дело думать. Ладно, все равно молодец. Сейчас подпишешь свидетельские показания — и марш завтракать! — Он подтолкнул бродягу к ступенькам.

Дверь квартиры вновь отворилась.

— Мсье комиссар, а что, перестрелки не будет?

— Нет, — спускаясь по ступенькам, крикнул Рошаль. — У нас декада экономии патронов. Но в следующий раз — обязательно.

— Мерси, господин комиссар, — раздалось вслед. — И, будьте так любезны, включите телефон!

Анри — Жермен Рошаль ликовал: пасьянс складывался довольно неожиданный, но вполне логичный. Все шло к тому, что никакого похищения не было, лишь инсценировка — довольно грубая, должно быть, рассчитанная на то, что Сюрте не пожелает ввязываться в дела «этих чертовых русских» с их загадочной душой и непредсказуемыми действиями.

— Таким образом, — рассуждал Рошаль, поднимаясь в свой кабинет, — если Рафаилов предпочел на время скрыться, то, с уверенностью можно сказать, спланировал, как — при каких обстоятельствах — появиться вновь. Не мог же господин миллионер через неделю — другую после того, как коварного похитителя — безжалостного генерала Згурского — пошлют на гильотину, приехать как ни в чем не бывало в свой особняк и сказать, что просто решил отдохнуть в Сен — Тропе и забыл оповестить об этом прислугу… А что, если все не так? — Рошаль остановился перед дверью. — А если Рафаилов и не думает возвращаться? Вернее, не собирается появляться во Францни…

Необходимо срочно выяснить, какие суммы, когда и кому переводились его банком. Этот любитель прекрасного за здорово живешь пожертвовал тысячами соплеменников и соратников по борьбе, чтобы прикарманить русские миллионы. Опустошить карманы французов для него и вовсе — тьфу!

После невнятных угроз Згурского мсье Рафаилов понял, что нужный час настал: во Франции русские ему жить не дадут. Генерал, конечно же, не уголовник, но жалости в нем действительно не больше, чем в африканской кобре — это хорошо известно. А значит, он и станет главным подозреваемым. Между тем банкир с десятками миллионов франков исчезнет бесследно и появится под другим именем в каком — нибудь Сингапуре… Надо срочно звонить префекту полиции! Нужен ордер на обыск загородного дома Рафаилова и ходатайство в министерство финансов об аудиторской проверке рафаиловского банка. Если, конечно, еще не поздно.

Рошаль открыл дверь и стремительной походкой направился в кабинет.

— Комиссар, — окликнул его инспектор Бетиньи, — прибыло заключение графологов по письму Рафаилова к мадам Завьяловой.

— Ну?

— Они не могут утверждать однозначно. Однако у них есть определенные сомнения в подлинности письма.

— Определенные сомнения, — хмыкнул Рошаль. — У меня тоже есть определенные сомнения, поэтому я и отослал текст в лабораторию. Мне нужно четкое «да» или «нет».

Он сел за свой стол и набрал номер Клода Симоне.

— А, Анри — Жермен! — послышалось в трубке. — Я все утро названиваю. Где тебя носит?