Роза и кинжал - Рене Ахдие

изрядно потрепанных нарядах, от которых разило, как из сточной канавы. Однако гораздо сильнее часовых насторожил огромный воин с кожей цвета полированной меди. Охранники заступили ему путь, обнажая сабли.

Самая миниатюрная из трех девушек поспешила вмешаться:

– Я бы хотела побеседовать с халифом, – с этими словами она заправила за ухо прядь неровно обрезанных волос, в процессе еще больше запачкав и без того грязное лицо.

– А я бы хотел попивать вино, сидя в гареме, полным прекрасных гурий, – расхохотался в ответ на абсурдное заявление начальник ночной смены.

– Не будь таким идиотом. – Нахальная незнакомка сердито сверкнула глазами, в которых переливалось много оттенков, но больше всего – зеленых.

– Да как ты смеешь меня оскорблять, дерзкая оборванка!

Великан угрожающе качнулся, явно намереваясь напасть, но малышка остановила его.

– Следи за языком, воин, – властным тоном посоветовала пухленькая девушка. – Ибо пред тобой находится жена халифа.

– Тогда я – шахрбан Рея, – фыркнул начальник стражи, ощущая, что чувство юмора постепенно сменяется раздражением.

– Боюсь, сие заявление прискорбно далеко от действительности, – все тем же надменным тоном проговорила пухленькая. – Он гораздо старше. И не столь глуп.

Подчиненные невольно рассмеялись, поддержав реплику грязной нахалки.

– Достаточно! – Вперед выступила последняя из трех девушек – ослепительная красавица. – Меня зовут Ясмин эль-Шариф. Я требую немедленной аудиенции с…

– Конечно, но только сначала я требую аудиенции с тобой. Наедине, – насмешливо перебил начальник караула, схватил собеседницу за руку и дернул к себе, чтобы поцеловать.

Однако первым отреагировал не великан, а малышка с обрезанными волосами. Она набросилась на часового с яростью бешеной обезьяны и принялась колотить его кулаками по голове и шее.

Подчиненные оглушительно заржали.

– Подумаешь, всего лишь поцелуй, – запротестовал огорошенный столь отчаянной атакой воин.

Когда он не сумел самостоятельно отбиться от сумасшедшей, на помощь двинулись остальные охранники. Однако их обезоружил великан, да еще так молниеносно, что никто не успел ничего предпринять, после чего дунул на отобранные сабли, отчего те вспыхнули, и поднес пылающие клинки к лицу начальника смены.

– Погодите… – выдавил один из часовых, медленно пятясь. Другой и вовсе развернулся, чтобы сбежать, но споткнулся о песок. – Это же… Это же Воин.

– Приведите капитана стражи, – приказал великан. – Немедленно.

***

За годы жизни Джалала вырывали из сна посредине ночи многие интересные обстоятельства. Одни ему нравились. Другие – нет.

Внезапное пробуждение в разгар приготовлений к войне порождало самые дурные предчувствия.

Капитан стражи сделал мысленную пометку заменить на посту начальника ночного караула нынешнего идиота, который явно не справлялся с порученной ему задачей. Судя по разбитой губе, он недавно пострадал в драке.

Джалал взял оружие и потащился через пески вслед за непроходимым тупицей. Тот бормотал нечто-то бессвязное про горящие сабли и красавиц, пахнущих сточными нечистотами.

Если начальник караула умудрился нализаться, то нужно будет придумать ему наказание. Что-нибудь поучительное, связанное с несением вахты в самом шипастом кусте роз. Без штанов.

Когда они приблизились к окраине лагеря, донеслись высокие женские голоса. Хотя бы в этом идиот-часовой не соврал. Хотя мысль о красавицах из сточных канав вовсе не побуждала к действиям. Тут Джалал услышал знакомый мелодичный смех и застыл на месте. А потом, не раздумывая, бросился на звук, не заботясь, что спутник останется глотать поднятую пыль, так как в эту секунду был готов оставить позади все и всех.

Невозможно. Наверняка это окажется плодом воображения. Подобное происходило все чаще в последнее время.

Джалал обогнул последний шатер и резко замер, едва не упав на песок.

Это была она.

Деспина.

Капитан аль-Хури не видел больше никого, кроме нее.

Остальные могли катиться на все четыре стороны.

– Здравствуй, – произнесла девушка его снов и улыбнулась. Медленно, по-кошачьи. – Твоя семья скучала по тебе. Ужасно скучала.

– Где… – У Джалала перехватило дыхание. Он все никак не мог поверить в реальность происходящего. – Где ты была?

– Главное, что сейчас я здесь, – пожала плечами Деспина. – Ты очень сильно на меня злишься?

– Ты… – Голос снова сорвался. – Ты выжала мое сердце досуха, выдавила всю кровь из жил по капле.

– Знаю, – вздохнула она и медленно направилась с Джалалу. – И обещаю всю оставшуюся жизнь стараться наполнить их.

Он пошел ей навстречу. Медленно, по-кошачьи. А когда оказался рядом, прошептал, чувствуя, как пульс ускоряется в молчаливом неистовстве:

– Ловлю тебя на слове.

– Значит, ты готов принять меня обратно? – С ослепительной улыбкой Деспина шагнула ближе.

– Готов. – Джалал приподнял ее подбородок.

Она положила ладони поверх его запястий.

Обещание скрепил поцелуй.

***

Слабый шорох вырвал Халида из объятий тревожного сна.

Полог шатра откинулся, и внутрь проскользнула чья-то тень.

Халиф потянулся к шамширу.

– Я не вооружена, мой повелитель. На этот раз. – В словах слышалась улыбка.

Халид не шевелился, уверенный, что видит сон.

Сон, от которого не хочет пробуждаться.

Шахразада приблизилась к кровати на возвышении, опустилась на колени рядом и спросила с нотками печали – и усталости – в голосе:

– Ты не собираешься поинтересоваться, как я здесь оказалась?

– Мне не обязательно это знать, – прошептал Халид и потянулся, чтобы взять руку возлюбленной. – Пока не обязательно. Только если ты сама хочешь мне рассказать.

– Хотеть и быть обязанным – разные вещи. Я всегда это понимала, но теперь испытала на собственном опыте. – Шахразада опустила голову на грудь Халида и глубоко вздохнула. – Что там с фолиантом?

– Уничтожен.

Услышав новость, девушка расслабилась. От нее исходил слабый запах мыла. Вскоре Халид ощутил влажное тепло капающих на камис слез и сразу все понял.

– Ты виделась с Ирсой?

Шахразада кивнула:

– Рахим…

– Навечно останется в нашей памяти, – мягко закончил предложение Халид.

– Я не смогла поддержать сестру тогда, когда она больше всего во мне нуждалась. – У него сжалось сердце при виде раскаяния на лице возлюбленной. – Не смогла поддержать в момент величайшего горя. Так как была слишком занята в погоне за тем, что находится вне моего контроля. Так как хотела невозможного. – Она прижалась к Халиду и тихо добавила: – Следовало понять это раньше.

– Как ты и сказала: хотеть и быть обязанной – разные вещи. Обретенный опыт поможет тебе в дальнейшем лучше справляться с испытаниями.

Халид провел ладонью по влажным волосам Шахразады и почувствовал, как в сердце вспыхивает гнев от прикосновения к неровно обрезанным прядям.

Прядям, которые едва доходили ей до плеч.

Прядям, которые говорили о недавней жестокости. Жестокости от рук Селима Али эль-Шарифа.

– Ты злишься? – прошептала Шахразада.

– Да, – стараясь усмирить ярость, откликнулся Халид.

– Заставишь этого негодяя поплатиться за свершенные деяния? – Она подняла глаза, в которых до сих пор блестели слезы.

– Тысячекратно, – пообещал он.

– У меня есть идея, – выдохнула Шахразада