Гермиона, первая леди Грейнджер (СИ) - "Латэна"

Прости, — Гермиона постаралась убрать улыбку с лица, не безуспешно. — Когда плотина исчезнет, то вода из заводи сметёт все преграды по течению и ручей ненадолго выйдет из берегов. Я знаю этот пример. И знаю, что такое магический резерв. Не надо объяснений.

Несколько лет назад про магические запасы и резервы Гермионе рассказывал Люциус Малфой. И он также использовал пример про ручей и заводь. Правда, кроме бобровой плотины там ещё фигурировало дерево, исказившее нормальное течение ручья.

Ну, тогда ты знаешь, — сердитым голосом ответила Милисент. — Для Ритуала понадобится большой резерв, если хочешь пользоваться больше, чем Люмос следующие лет пять. И начинать собирать его нужно как можно скорее. Я собрала для тебя все советы волшебников, какие только есть в архиве Совета.

Ходить по утренней росе, — прочитала Гермиона. — Умываться водой из природного источника, взятой вечером после заката? Милисент, где я тебе в октябре росу возьму? Родник ещё куда ни шло, но… .

Значит, ходи по росе, когда она появится, — прервала её колдунья. — Природные источники воды есть во всех поместьях старых колдовских семей. И не по одному. И пить только вечернюю воды такая же привычка, как держать волшебную палочку в рукаве! А сама вода должна быть из-под земли, а не из маггловского водовода.

В запущенном саду особняка на площади Гриммо был колодец. Ворот давно сгнил, а ведро с цепью исчезли неизвестно куда, но вода там была. Гермиона бросила туда подобранный в разрушенном холле камешек и только через пять секунд услышала далёкий плеск. Колодец был очень глубоким.

И в Норе Уизли тоже был источник — довольно большой пруд, заросший по берегам ряской и кувшинками. Миссис Уизли каждый вечер посылала близнецов или Рона набрать воды с мостков. Не меньше девяти вёдер.

Она уткнулась взглядом в прочие «советы». Как могут помочь в сохранении магических сил красные фрукты или овощи по утрам, между восемью и десятью часами? Это больше напоминало издевательство над ней.

Разве нельзя использовать артефакт?

А у тебя есть?

Хм…  браслет с бериллами.

Этот артефакт, безусловно, очень дорогой и древний, нашёлся в наследстве её отца. И до этого дня Гермиона даже не представляла, в каком случае его следует применять.

Грейнджер, внутри Начертания на тебе должны быть только те камни, которые входят в состав круга. Если мэтр Кваетус рассчитает тебе бериллы среди прочих, то ради Морганы — используй браслет. А если нет, то тебя попросту спалит дотла.

Волшебница выдохнула сквозь стиснутые зубы. Значит, сначала Начертание…

Спасибо за сборник советов, Милисент.

Пожалуйста, — фыркнула волшебница. — Следуй им.

Гермиона уже в который раз за последние четверть часа подумала, что ненавидит Милисент Булстроуд. В самом деле, ненавидит. Как ненавидела миссис Хадсон, учительницу в начальной школе, которая заставляла рисовать палочки и точки. Хотя Гермиона в свои семь лет уже умела писать и читала сорок три сова в минуту. Но её, как и остальных, заставляли рисовать палочки!

Такая же иррациональная бессильная ненависть… .

И неприязнь только усилилась, когда Милисент Булстроуд в очень доброжелательной, но не в меру любопытной манере спросила, как обстоят дела с магглорожденным отцом будущих детей.

Гермиона процедила сквозь зубы «Нормально» и порадовалась, что после Азкабана почему-то разучилась краснеть. То есть она прекрасно чувствовала, как кровь приливает к щекам, но внешне это никак не проявлялось. Но, видимо, Милисент что-то такое увидело в её глазах, потому что усмехнулась с очень понимающим видом, смутив клиентку ещё больше, и принялась рассуждать о достоинствах и недостатках мужчин, которые можно легко определить по внешнему виду.

Она рассуждала о волшебниках, как о собаках. Окрас, длина лап, форма головы… . А Гермиона помнила только, что у Айне Каллио были очень мягкие волосы, белые острые зубы и светлые глаза. Ах, да…  ещё она помнила его рычание и крики и то, что сделала, когда расстегнула спящему юноше брюки.

Всё это Гермиона была не против забыть. Но на себя Обливэйт накладывать опасно, а постороннего не попросишь о такой деликатной услуге. Девушка не настолько доверяла людям.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Минут через пять Гермиона попросила прекратить издевательство и попрощалась. Милисент провожала её даже с какой-то грустью.

Спускаясь по лестнице, колдунья привычно натянула глубокий капюшон. Пусть на ней парик и цветные контактные линзы, а лицо разрисовано как у фарфоровой куклы, элементарной осторожностью пренебрегать нельзя. Для посторонних магов Гермиона Грейнджер должна остаться неузнанной.

У фонтана, на каменной лавочке, обнаружились два мага, по внешнему виду напоминавших праздных завсегдатаев паба «Дырявый котёл». Поношенные, но чистые мантии скромных цветов и фасона и совершенно незапоминающиеся лица.

Парочка была Гермионе прекрасно знакома. Охрана, приставленная к ней Люциусом Малфоем. В Косом переулке они всюду следовали за ней, практически незаметные в толпе. А в маггловском Лондоне маги использовали какую-то разновидность чар Иллюзии, и определить их местонахождение можно было только по отражениям в блестящих поверхностях.

Гермиона прошла мимо лавочки, старательно не обращая внимания на «конвой».

Десять секунд пробежки с задержанным дыханием по узкому проулку и она оказалась в Косом переулке. На этот раз колдунья не собиралась покидать его так быстро. Необходимо было зайти не только в «Гринготтс» и к Стеббинсу, но и в магазин «Флориш и Блотс» и «Пергаменты и перья господина Клякса». В скором времени ей понадобится много пергамента и ещё больше чернил.

В банке Гермиона пополнила кошелёк золотыми галеонами на непредвиденные расходы и посетила сейф номер пятьсот пятьдесят пять, чтобы сделать запас зелий. Пока они добирались до нижнего подземного уровня, управляющий Грипух подробно и обстоятельно доложил, как идёт формирование финансового ядра. Дело это нелёгкое и долгое. Сто тысяч монет требовалось переместить из одного сейфа в закрома Совета магов. Учитывая, что в тележку на рельсах с трудом вмещается одна тысяча двести галеонов, можно посчитать, сколько следует сделать рейсов по подземельям. И на каждую поездку оформляется груда пергамента… .

Но гораздо больше времени волшебница провела в кабинете Себастьяна Стеббинса. Волшебник как раз закончил оформление продажи дома на площади Гриммо и поторопился вручить Гермионе маленький ключик на цепочке — символ владения недвижимостью. При этом мистер Стеббинс с удовольствием сообщил, что сбил цену с пятнадцати тысяч галеонов до одиннадцати с половиной, указав бывшим владельцам на плачевное состояние особняка и недействующие чары Фиделиус.

Они, в самом деле, были чрезвычайно рады избавиться от этого строения, — сообщил маг. — Что даже не стали торговаться.

Девушка долго смотрела на витиеватую подпись «Гарри Джеймс Поттер» в контракте, прежде чем убрать пергамент в сумку. Ровная строчка и каждая буква была украшена завитушками, как в старинных манускриптах. Видимо Гарри специально тренировался писать в такой манере. В Хогвартсе он не мог похвастаться хорошим почерком.

Стеббинс же устроил ей немедленную встречу со строителями. Гоблинами, конечно. Их работы были в десятки раз надёжнее и долговечнее, чем труд волшебников. Хотя и оплата, соответственно, высока.

Гермиона стала беднее на две тысячи галеонов. Именно столько гоблины запросили за свою работу. Когда они осмотрят особняк и составят смету, то нужно будет доплатить за материалы. Представители «первой нечеловеческой расы» наотрез отказывались использовать то, что составили или изготовили волшебники. Людям они традиционно не доверяли.

После нудных переговоров с гоблинами и заключения договора строительного подряда мистер Стеббинс ознакомил её с отчетом управляющего жемчужной фермы. «Бассейны вычищены, раковины подготовлены к зимовке, зелья закуплены… .». Гермиона сделала мысленную пометку найти какую-нибудь книгу по разведению раковин-жемчужниц. Не хотелось быть полным профаном в таком деле. После отчета был пергамент с объявлениями о продаже доходных и не слишком мест — магазинов, лавочек и ферм. К концу финансового года количество предложений всегда возрастало.