Танец маленьких искр. Антре. Том 1 - Иван Аккуратов

в этот раз его перебил Брэндон.

— А я, кажется, понимаю. Ты... Неужели твой предыдущий опыт тебя ничему не научил, и ты снова хочешь бросить мне вызов?

Эндрил ухмыльнулся. Он не был согласен с Брэндоном. Боцман «Бури» преподал ему отличный урок, который стоило запомнить. Не в каждом противостоянии удаётся найти компромисс. И порой... Порой за свой выбор нужно драться.

— Да, мистер Брэндон. Вы и я — лишь последняя часть этого испытания. Достать платок с верхушки вашей мачты. Плёвое дело для опытного матроса. И почти невыполнимое для того, кто в океане не провёл и месяца, вы так не считаете?

Глаза Брэндона немедленно вспыхнули ледяным огнём, хоть он и пытался не подать виду.

— И, если я проиграю, ты хочешь, чтобы мы прошли через чёрную воду?

Эндрил нахмурился.

— Я уже отдал приказы относительно этого вопроса. Мы будем действовать в зависимости от донесений разведчиков. Я больше не собираюсь это обсуждать. В случае моей победы, вы пустите по дюжине офицеров Гривза на каждый из своих кораблей — в два раза больше, чем сейчас. Они будут в рубке, на тренировках, и я буду передавать свои приказы через них. Приказы, которым вы будете подчиняться, или я поставлю на ваше место кого-то другого. — Не дав Брэндону возразить, он поднял палец к небу. — И я не готов предложить вам те же условия. Нам всем нужно признать, что дисциплина в этой экспедиции должна быть восстановлена. До того, как мы погибнем или поубиваем друг друга. Но. Ваша награда за победу в этот раз будет лучше, чем два дня гауптвахты. Вино. Всё, что есть на наших кораблях до последней бочки. Таким образом, если победите, вы не просто сможете пить, сколько пожелаете, но и наслаждаться мыслью о том, что у ненавистных вам восточников нет даже нескольких глотков на всех.

Вдруг Брэндон улыбнулся — это выражение его лица, наверное, Эндрил увидел впервые.

— А сам-то без вина сможешь прожить хотя бы неделю до Талисо?

— Вот и узнаешь, — Эндрил подмигнул. — Если победишь.

Глава 11. Лучший способ обрести союзников. Часть 5

— Три, два...

Эндрил бросился вперёд, прямо к грот-мачте, расплывающейся в свете уходящего за горизонт солнца. Ветер завыл в ушах, почти заглушая разъярённый крик пиратского боцмана Брэндона Нельда.

— Эй, ты ку... Бездна!

За спиной раздался тяжёлый грохот его сапог, а сразу за этим палуба взорвалась восторженным рёвом людей, криками, равно подбадривающими и разгневанными, а также лязгом зачем-то поднятого вверх оружия.

— Твою мать, сделай его! — вырвался из общего шума голос Бриджит Торн, не понятно к кому именно обращённый.

Мачта выросла перед Эндрилом, ощетинившаяся балками со смотанными на них в серые полоски парусами, запутанная замысловато переплетёнными тросами и канатами, тускло сияющая на фоне чернеющей вечерней бездны и беспросветно серого, с оранжево-красным отливом где-то вдалеке, неба.

Эндрил прыгнул, схватился сразу за третью, скользкую от только что закончившегося дождя перекладину, рванул тело вверх. Почувствовал дуновение ветра рядом с собой и какое-то движение, отмахнулся от невидимого преследователя, но ни в кого не попал.

— Резвый сукин сын! — крикнул кто-то из толпы, оставшейся теперь за спиной, и залился каркающим, гортанным хохотом.

Эндрил пополз вверх, цепляясь руками и подтягивая, почти вырывая себя выше. Бросил быстрый взгляд себе под ноги в надежде, что Брэндон замешкается и потеряет время. Однако боцман «Бури» был уже на мачте и прямо в этот момент попытался схватить принца за ногу, и Эндрилу стоило огромных усилий, чтобы успеть перемахнуть на следующую ступень.

Быстрый, бездна... А разве могло быть иначе? Сколько раз этому ублюдку приходилось забираться на эту самую мачту? В дождь, снег, а то и в сраный, раздери его бездна, шторм!

И всё же... Эндрил улыбался. С самого начала отсчёта, или даже ещё до него, и теперь — обгоняя Брэндона всего-то на две или три ступени. Чувствовал, что может одолеть его. Чувствовал, что они наконец-то оказались на его — Эндрила — поле боя.

Там внизу, на ходящей ходуном палубе он был ребёнком, несколько дней назад научившимся ходить, не опрокидываясь при любом вираже на задницу. Тем, кто стоило кораблю накрениться, терял контроль над собственным желудком. Но здесь...

Он будто вернулся в собственное детство, когда для того, чтобы заслужить уважение сверстников, требовалось научиться карабкаться по скользким от дождя ветвям наравне с прочими. А для принца королевства — и вовсе быть в этом лучшим. Не говоря уже об открывающихся благодаря этому умению привилегиях, учитывая, сколько на Царь-древе лордов, живущих в высоких замках, с дочерями, которых они стерегут, как зеницу ока, но отчего-то никогда не проверяют, закрыто ли у них на ночь окно.

А сколько дней Эндрил провёл под самой небесной гладью, на своём излюбленном месте, во дворце на небольшой деревянной платформе, к которой крепилась люстра, под самым куполом, где...

— Ай!

Брэндон локтем ткнул Эндрила в рёбра, и тот едва не сорвался. Пират схватился за перекладину, где была рука Эндрила, отпихнул его резким движением, а затем добавил коленом, почти попав в солнечное сплетение. Рванул вверх, обогнав Эндрила на пол корпуса и... самодовольно ему ухмыльнувшись.

— Зараза! — Боль прошла по телу ослепительной вспышкой, и Эндрил едва успел заметить, как обогнавший его пират, намеревается сбить сапогом руку, которой он до сих цеплялся за перекладину.

Эндрил согнул колени и резко оттолкнулся от мачты. Схватился обеими руками за канатную лестницу и кое-как сумел пропихнуть ноги в петли. Получив преимущество на старте, он надеялся, что сможет добраться до верха самым простым из путей, по удобным перекладинам. Однако перелезать всё равно пришлось бы — тугие канаты мешали попасть на первую из двух балок, необходимый путь к смотровой корзине, который они с Брэндоном должны были проделать.

Была лишь одна проблема — канатная лестница сужалась возле первой балки настолько, что одновременно по ней мог пролезть лишь один человек. Но... Это значило лишь то, что Эндрил должен был оказаться там первым.

Восстановив дыхание, он полез быстрее, пренебрегая безопасностью, передвигаясь практически прыжками, подтягиваясь и рыча. Вероятно, напоминал при этом древесных мартышек, разве что не обладал такой пышной огненно-рыжей гривой, ну и ещё не был голым.

По коже хлестал ледяной ветер. Мышцы горели пламенем. Ладони с непривычки жгло огнём. Теперь он к тому же немного отставал от Брэндона, но... должен был признать. Ещё ни