Белый шум - Дон Делилло

– И когда же мне захочется его применить?

– Ты что, с луны свалился? Какой нынче век? Вспомни, как легко я проник к тебе во двор. Стоило открыть окно – и я в доме. На моем месте мог бы оказаться профессиональный взломщик, сбежавший заключенный, какой-нибудь бродяга с жидкой бороденкой. Бродячий убийца, которых сейчас повсюду развелось. Серийный маньяк, который по будням служит в конторе. Выбирай любого.

– Может, там, где вы живете, и нужен пистолет. Забирайте. Нам он ни к чему.

– Себе я раздобыл боевой «магнум», и он всегда лежит у меня в изголовье. Я тебе даже рассказать не могу, что при виде его с лицом человека делается.

Он многозначительно посмотрел на меня. Я снова уставился на пистолет. Мне пришло в голову, что это лучший прибор для измерения людской приспособленности к миру. Я подбросил его на ладони, понюхал стальное дуло. Что человеку дает – помимо ощущения компетентности, благополучия и собственной важности – обладание смертоносным оружием, умение с ним обращаться, готовность в любую минуту его применить? Припрятанное смертоносное оружие. Тайна, другая жизнь, второе «я», мечта, колдовская сила, заговор, бред.

Немецкого производства.

– Только Бабетте не говори. Она страшно разозлится, если узнает, что ты прячешь огнестрельное оружие.

– Он не нужен мне, Верн. Забирайте.

– И не оставляй его где попало. Если его найдут дети, ты сразу влипнешь в историю. Пошевели мозгами. Подумай, куда лучше положить его так, чтобы в нужный момент был под рукой. Заранее прикинь вероятный сектор обстрела. Если опасаешься незваного гостя, главное – откуда он войдет, каким путем направится к ценным вещам. Если речь о психе – с какой стороны он на тебя набросится. Психи непредсказуемы, потому что сами не ведают, что творят. Могут откуда угодно появиться, даже с дерева спрыгнуть. Не поленись, утыкай оконные карнизы битым стеклом. Научись быстро падать на пол.

– Мы не желаем, чтобы в нашем городке у кого-то заводилось оружие.

– Хоть раз в жизни пошевели мозгами, – сказал он мне в темной машине. – Дело вовсе не в вашем желании.

Наутро приехала бригада рабочих – ремонтировать мостовую. Вернон был тут как тут. Стоя рядом, наблюдал, как они крошат отбойными молотками и убирают старое покрытие, потом выравнивают дымящийся асфальт. Когда рабочие уехали, его визит, судя по всему, окончился, свелся к собственной затухающей инерции. Нам стало чудиться, что там, где стоит Вернон, образуется пустота. Он осторожно разглядывал нас с почтительного расстояния, словно мы, люди посторонние, таили на него обиду. Все попытки наладить общение лишь аккумулировали необъяснимую усталость.

На тротуаре Бабетта обняла его и расплакалась. Перед отъездом Вернон побрился, вымыл машину и повязал на шею синий платок. Казалось, Бабетта никак не может наплакаться вволю. Вглядывалась в его лицо и плакала. Плакала, обнимая его. Дала ему в дорогу пенопластовую коробку с бутербродами, курицей и кофе, и плакала, когда ставила ее на продавленное сиденье с разодранной обивкой.

– Она славная девчушка, – мрачно сказал мне Вернон.

Сев за руль, он посмотрелся в зеркальце и поправил свой утиный хвостик. Потом ненадолго закашлялся, и мы еще раз услышали, как булькает мокрота. Бабетта снова расплакалась. Наклонившись к окошку с другой стороны, мы смотрели, как он горбится, поудобнее устраиваясь за рулем, как небрежно свешивает левую руку наружу.

– Обо мне не беспокойтесь, – сказал он. – Небольшая хромота – это пустяк. Люди моего возраста вообще еле ноги волочат. В определенном возрасте хромота – дело обычное. На кашель наплевать. Кашлять полезно. Когда кашляешь, вся эта жидкая дрянь перетекает с места на место. Если эта дрянь не оседает на одном месте на долгие годы, она безвредная. Так что кашель – штука неплохая. Как и бессонница. Бессонница – штука неплохая. Какой мне прок от сна? В моем возрасте чем больше спишь, тем меньше пользы приносишь. Меньше кашляешь или хромаешь. И насчет женщин не волнуйтесь. Общение с женщинами – штука неплохая. Мы берем напрокат кассету и помаленьку занимаемся сексом. Это кровь разгоняет, сердце лучше работает. Курить – так это тоже ерунда. Мне нравится думать, что хоть что-то сходит мне с рук. Пускай мормоны курить бросают. Помрут от чего-нибудь и повреднее. О деньгах и речи нет. Я живу строго по средствам. Ни пенсии, ни сбережений, ни акций с облигациями. Так что насчет этого можете не волноваться. Обо всем уже позаботились другие. И зубы – чепуха. С зубами все в порядке. Чем сильнее шатаются, тем легче их языком расшатывать. Можно хоть чем-то язык занять. А трясучка чего? Время от времени всех трясет. К тому же у меня только левая рука дрожит. Если делать вид, будто она чужая, так даже приятно. Скажете, я необъяснимо и резко исхудал? Так нет ведь никакого смысла есть то, чего не видишь. О зрении даже говорить не стоит. Хуже, чем сейчас, уже не будет. А о рассудке вообще забудьте. Рассудок слабеет раньше, чем тело. Считается, так и должно быть. Так что за рассудок не беспокойтесь. С рассудком все в порядке. Лучше подумайте о машине. Руль весь перекошен. Тормоза трижды меняли. Капот открывается на каждой выбоине.

И все – бесстрасто. Концовка Бабетту даже развеселила. О машине. Пораженный, я стоял и смотрел, как она кружит по двору от хохота. Ее колени подгибались, она шаркала ногами, все опасения и оправдания забыты в отзвуках его лукавства.

34

Настало время пауков. Пауки в верхних углах комнат. Коконы, закутанные в тонкие кружева. Дрожащие серебристые нити казались не более чем игрой света – недолговечного, как новость, как мысль, рожденная самим светом. Голос наверху произнес: «А теперь смотрите. Джоани пытается повредить Ральфу коленную чашечку резким ударом ногой, приемом «бусидо». Она входит в контакт, он падает, она убегает».

Дениза шепнула Бабетте, что Стеффи ежедневно проверяет, нет ли опухоли у нее в груди. Бабетта рассказала мне.

Мы с Марри увеличили дальность своих глубокомысленных прогулок. Однажды в городе он принялся негромко, смущенно восторгаться тем, что парковка устроена по диагонали. В рядах стоящих наискось автомобилей есть своя привлекательность, некий местный колорит. Эта форма стоянки – неотъемлемая часть американского провинциального ландшафта, даже если машины сплошь иностранного производства. Такая схема расположения не только практична, но исключает конфронтацию, лейтмотив сексуальной агрессивности, характерный для стоянок на многолюдных улицах больших городов, где автомобили пристраиваются друг к другу сзади.

Марри утверждает, что можно испытывать тоску даже по тому месту, где находишься в данный момент.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});