Романы Круглого Стола. Бретонский цикл - Полен Парис

class="p1">– Сир, вы затеваете дело, требующее строгой тайны. Если вы поедете к даме в имение, то неизбежно начнутся пересуды. Лучше снова устроить большой сбор и пригласить ваших баронов провести в Кардуэле две недели, вместе с женами и со всеми людьми.

Но на очередном сборе прекрасная Игрейна всемерно старалась избегать короля. Она держалась среди дам; Утер-Пендрагон сохранял проблески надежды, лишь беседуя о ней с Ульфином:

Всякий час готов он был умереть, когда ее не видел, а когда он ее видел, боль его стихала немного, и недолго смог бы он прожить, не утолив своей любви.

Чтобы его утешить, Ульфин сказал ему:

Сир, вы совсем плохи, коли собрались умереть от тоски по женщине; хоть я и бедный человек, но если б любил ее так же, как вы, и не подумал бы оттого умирать; ибо ни разу еще я не слышал о женщине, что могла бы устоять, если ее попросить по-хорошему и дать ей за это драгоценностей, и любить и уважать всех, кто ее окружает.

Ульфину, который подавал столь добрые советы, поручено было смягчить непреклонность прекрасной герцогини. И в то время как король удвоил свое внимание к герцогу Тинтагельскому, он следовал по пятам за Игрейной, без конца преподнося ей новые подарки:

Так что настал день, когда Игрейна призвала Ульфина на совет и сказала ему: Почему вам угодно давать мне эти драгоценности и эти обильные дары? Ульфин ответил: За вашу великую мудрость, вашу красоту и ваше простое обхождение. Я не могу вам ничего дать; ибо все богатство королевства Логр в вашей власти, весь сонм его подданных к вашим услугам. А она ответила: Как это так? И Ульфин сказал: Потому что вы владеете сердцем того, кому все прочие должны повиноваться. А Игрейна ответила: О каком сердце вы мне говорите? И Ульфин ей сказал: О сердце короля. И она подняла руку, перекрестилась и молвила: Боже! как двуличен этот король, если он делает вид, что любит моего сеньора, но хочет опозорить меня! Ульфин, берегись, чтобы никогда больше не случилось тебе говорить мне таких слов, ибо знай, что я расскажу о них герцогу, моему господину, и если он об этом узнает, он предаст тебя смерти, я же умолчу о тебе только на сей раз. Ульфин ответил: Для меня было бы честью умереть за моего сеньора; не бывало еще, чтобы дамы устояли против того, что отвергаете вы; но надеюсь, что вы шутите. Госпожа, ради Бога, имейте снисхождение к моему господину и к себе самой; ибо, если вы не будете милосердны, вам предстоит весьма скверное будущее, и ни вы сами, ни герцог, ваш супруг, не сможете защитить вас от воли нашего сеньора короля. И Игрейна ответила, плача: Если Богу угодно, ничего не случится, и я сумею себя уберечь.

Эта неудача не обескуражила короля. Он сказал:

Так и должна была ответить добропорядочная дама, и никогда добропорядочная дама не покорялась так скоро.

Праздник, на который он созвал своих подданных, близился к концу. На одиннадцатый день, по совету Ульфина, Утер посадил герцога по правую руку от себя и, заметив возле него очень красивый золотой кубок, сказал:

Вот прекрасный кубок: попросите Игрейну, вашу жену, чтобы она взяла его и выпила из любви ко мне, а я ей пошлю его, наполненный этим добрым вином, с одним из ваших рыцарей. Герцог ответил, как человек, не помышляющий ни о чем дурном: Сир, премного благодарен! она охотно возьмет его. И герцог зовет одного своего рыцаря, весьма ему преданного, и говорит ему: Бретель, возьмите этот кубок и отнесите вашей госпоже, от имени короля, да скажите ей, что я ее прошу испить его из любви ко мне и к нему. Бретель взял кубок, и вошел в залу, где пировала Игрейна[341], и преклонил перед нею колена, и сказал ей: Госпожа, король посылает вам этот кубок, а мой господин просит вас, чтобы вы его приняли и испили из любви к нему. Когда она это услышала, она весьма устыдилась и покраснела, и не осмелилась перечить приказам герцога; и вот она взяла кубок и осушила, и вознамерилась с тем же посланцем вернуть его королю, а Бретель сказал ей: Сударыня, мой господин велел, чтобы вы оставили его себе. Услышав это, она решила, что ей приличествует взять его. И Бретель вернулся к королю и поблагодарил его от имени Игрейны, которая не проронила ни единого слова.

Ульфин вскоре после того пришел в залу, где она была, чтобы проверить, как она себя держит. Он нашел ее задумчивой и сердитой. Она сказала ему:

Ваш сеньор послал мне этот кубок, но только знайте, что этим он ничего не добьется, кроме великого позора. Завтра же мой господин герцог узнает о предательстве, которое вы с ним замышляете. Ах, госпожа, отвечает Ульфин, вы же не настолько глупы! Вы знаете прекрасно, что никогда муж не станет доверять жене, если получил от нее такое признание. – Позор тому, кто этого боится! ответила она.

Когда король поел и умылся[342], он взял герцога за руку: – Пойдем навестим этих дам, – сказал он, смеясь. Они вошли в залу, где Игрейна сидела в застолье с другими дамами; но она не выказала ни малейших признаков печали или радости и затаила свое горе до ночи, когда настал час возвращаться в свои покои.

Герцог пришел туда и нашел ее в слезах и мятущейся в ее опочивальне. Герцог весьма удивился и обнял ее, как тот, кто преисполнен к ней любви. А она сказала ему, что хотела бы умереть. Герцог спросил, почему. Я ничего от вас не утаю, ибо никого так не люблю, как вас.

Король говорит, что он меня любит, и все эти его придворные сборы, и все прочие дамы, которых он зовет сюда и приглашает, он сказал, что все это делает единственно из-за меня, и чтобы вам иметь случай меня привезти, и с прошлой ассамблеи я это прекрасно знаю; и я весьма ловко отбилась от него и его даров; ни разу я ничего из них не взяла; но вот вы вынудили меня взять кубок и устами Бретеля повелели, чтобы я его осушила из любви к нему; и оттого мне хочется умереть. И я вас прошу и требую от вас, моего господина, чтобы вы меня увезли в Тинтагель, ибо я не хочу более