Мы все умрём. Но это не точно (СИ) - Aris me

— Давай Малфой, просто найди, куда спрятать труп. Ты у нас в этом профи.

Драко нервно, без какой-то цели, походил из стороны в сторону, потом внезапно прижал её к себе и крепко обнял. Такой тёплый и пахнущий кровью, огневиски и горьким апельсином. Она склонила голову ему на грудь и слушала, как бешено стучит его сердце. Какое-то время они просто стояли молча прижавшись друг к другу, будто бы их объятия оставались единственным, из-за чего весь мир держался и не взорвался, как хрустальные бокалы Долохова. Поддавшись внезапному порыву, Гермиона приподнялась на цыпочках и прижалась к его губам. Впервые сама. Простое инстинктивное желание. Как протянуть руки к жаркому камину после мороза, как глотнуть прохладной воды, намучившись от жажды. Ей так отчаянно сейчас был нужен он…

Её тело колотила мелкая дрожь, и Гермиона сильнее прижалась к нему в попытке успокоиться. Драко слегка отстранился, обхватил ладонями её лицо и, глядя прямо в глаза, вкрадчиво произнёс:

— Всё будет хорошо, — затем вновь приблизился и лениво скользнул языком в её рот. Не спеша, плавно, задавая собственный ритм поцелуя. Словно у них было всё время мира. И она жадно впитывала мельчайшие тактильные ощущения: его дыхание, запах, вкус крепкого алкоголя и солёной крови на губах.

Гермиона с наслаждением подстроилась под неспешный темп Драко. Сколько прошло времени? Они так и стояли, прижавшись друг другу, и медленно, с упоением целовались. Словно парочка влюблённых на свидании. Будто бы не лежало здесь, в этой комнате, мёртвого Антонина, а за дверью их не ждала верная смерть.

— Ты сумасшедшая, Грейнджер, — Драко мягко отстранился и посмотрел ей в лицо. — Ты бы не стала накладывать на него Обливейт?

— Нет, конечно.

— Ты в следующий раз, если идёшь кого-то убивать, ставь меня в известность, а то вдруг я против.

Она посмотрела на него тяжёлым, долгим взглядом, словно хотела прочесть его мысли:

— Ты узнал что-то?

— Узнал, но сейчас нам надо выбираться отсюда.

Гермиона внезапно вспомнила про Антонина и развернулась к Драко спиной, сконцентрировавшись на трансфигурации тела. Не должно же быть ничего сложного, правда? Просто представить, что это ковёр, массивный и тяжёлый ковёр, который надо подготовить к переезду в новую квартиру. Она произнесла заклинание и начертила в воздухе руну.

Тело Долохова сжиматься и трансформироваться не хотело.

Пожалуйста, давай же.

Она опустила палочку, несколько раз глубоко вдохнула и попробовала заново.

Не получилось.

Гермиона закрыла глаза и представила, что ей надо уменьшить что-то простое, вроде книги. Большую и тяжёлую книгу.

Процесс никак не шёл.

— Грейнджер, прекрати. Мы не будем с телом в сумке бегать по магловской Болгарии, — раздражённо окликнул её Малфой.

— Есть идеи получше?

— Все мои идеи лучше, чем эта твоя, — он кинул ей мантию. — Просто накинь капюшон и трансфигурируй себе обувь поудобнее. Выходишь следом за мной. Спокойно и, главное, молча.

Драко тоже спрятал разбитое лицо под капюшоном своей мантии, терпеливо дождался, когда она оденется, открыл дверь и кивком головы приказал следовать за ним. На этом-то успешность его плана и закончилась.

Не успели они пройти и двух шагов, как один из охранников Долохова окликнул их. Сердце Гермионы ухнуло в пятки, она с трудом сглотнула и медленно обернулась.

— Что-то случилось? — тоном аристократа, не терпящим пререкательств, спросил Малфой.

Гермиона даже мысленно накинула пару баллов Слизерину. Получилось вполне высокомерно и холодно, только, видимо, не слишком убедительно. Оба охранника глядели на них с неприкрытой враждебностью и явно отпускать просто так не собирались. Особенный страх у Гермионы вызывал именно тот, который их окликнул: он сверлил Драко жёлтыми глазами и вообще не выглядел как обычный человек. Слишком большой и высокий.

— Мастер сказал без его распоряжения никого не выпускать, — пробасил гигант.

Драко раздражённо повёл плечом, и его капюшон слегка съехал с лица, открыв вид на разбитый подбородок. Гермиона видела, как он усмехнулся, хищно облизнул нижнюю губу, слизывая вновь выступившую кровь. Одним коротким движением он вытряхнул палочку из рукава и, прежде чем желтоглазый успел среагировать, направил на него.

— Империо! — указал палочкой на второго. — Убери его.

Единственное, что успел сделать другой охранник, — это тоже выхватить свою палочку. Всё остальное случилось за пару секунд. Человеческое лицо желтоглазого исказилось и вытянулось в волчью морду. Руки гиганта трансформировались в звериные лапы с острыми когтями, он размахнулся и с силой ударил напарника в грудь. У парня изо рта пошла кровь. Он недоумённо посмотрел на руку в своей грудной клетке, булькнул алым пузырём изо рта, и начал оседать на пол. Желтоглазый с глухим хрустом вырвал из грудины сердце и сжал его в кулаке, выдавливая кровь на пол. Словно из спелого апельсинчика.

— На, — оборотень добродушно протянул подарок Малфою и оскалился в острозубой улыбке.

Гермиона уставилась на пульсирующее сердце и прижала руки ко рту, не в силах оторвать шокированного взгляда. Её резко затошнило, и в глазах помутнело, она согнулась пополам, но, к счастью, ничего сегодня не ела, поэтому опозориться до конца ей не случилось.

— Охуеть, — только и выдавил Драко.

Желтоглазый, ставший больше походить на оборотня, но почему-то с человеческими ногами, недоумённо уставился на них, явно не понимая, чем его подарок не угодил хозяину. В звериных глазах-бусинках читалась такая яркая тоска и обида, будто бы его только что газеткой по морде шлёпнули. Ни за что и просто так.

— Убери и жрать не смей! — быстро выпалил Драко, развернувшись к Гермионе, и, к её изумлению, даже попытался оправдаться: — Я не знал, что он выберет именно этот способ…

— Подарок не берёт, жрать не даёт… — удивительно, но даже сквозь Империус зверь умудрялся ворчать. Судя по всему, животный разум не придумал ничего лучше, чем вложить сердце обратно в грудную клетку и прихлопнуть его когтистой ладошкой по кровавому месиву. Хлоп-хлоп.

Глаза Гермионы непроизвольно расширились, и она впервые в жизни поняла, что значит «полезли на лоб». Мерлин, неужели Драко к такому привык? Тот хоть и выглядел бледным, но казался вполне собранным.

— Пасть захлопни и иди вперёд, — резко отрезал Малфой. — Проводишь нас на выход.

Оборотень пасть, конечно, захлопнул, но ощутимо обиделся. Он неуклюже выпрямился во весь свой огромный рост и тяжёлыми, грузными шагами направился по коридору. Гермиона взяла Малфоя за руку и крепко сжала. Тот успокаивающе погладил большим пальцем её ладонь.

— Мы выберемся, — прошептал он еле слышно.

Она криво улыбнулась.

— Иначе быть не может.

Они беспрепятственно дошли до лестницы, и Драко замер, настороженно прислушиваясь к звукам. Внизу на первом этаже гудела оживлённым многоголосым гомоном толпа. Когда они шли тут два часа назад, никаких людей не было, а теперь играла музыка и слышался звонкий женский смех. Оба растерянно переглянулись, а оборотень, не получавший команды остановиться, уверенно прошагал дальше и успел даже спуститься на несколько ступенек вниз. Мало того, что он пребывал в своей половинчатой трансформации, так ещё с его руки капала тёмно-алая кровь.

— Стой! — прошипел Драко. Желтоглазый послушно замер на середине лестницы. — Назад, я сказал!

Зверь как стоял спиной к ним, так и не разворачиваясь, послушно шагнул назад. Драко неразборчиво прошипел что-то про грёбаного идиота и громко скомандовал:

— Разверни… — договорить Малфой не успел, его лицо в мгновение ока стало совсем белым, а глаза расширились, став не менее круглыми, чем у Живоглота.

Всё потому, что желтоглазый, не видя, куда переставлял ноги, споткнулся, потерял равновесие и полетел кубарем вниз. Раздался глухой звук падающего по ступенькам тела. Гул толпы моментально стих. В абсолютной тишине звук повторился во второй, в третий и в пятый раз… Господи, какая бесконечная лестница, подумала Гермиона, и в следующий миг всё прекратилось.