Мы все умрём. Но это не точно (СИ) - Aris me

— Я не слышал никакого вопроса, щенок, — его большой палец огладил грудь и прошёлся по краю декольте.

— Где диадема?

Долохов разразился громким каркающим смехом:

— Хуй знает. Я похож на принцессу, чтобы меня волновали диадемы?

— О, тебе бы пошла. Знаешь, камни под цвет глаз и всё такое, — раздражение в голосе Драко стало сильнее. Серые глаза потемнели, он уже не пытался скрыть, что его злит вся эта ситуация.

Антонин согнулся к столику, схватил ближайший бокал и запустил в голову Малфоя, но тот ловко отклонился, и стакан пролетел мимо, со звоном разбившись о стену.

— Что такое, Антонин, я попал в яблочко? — Драко ядовито усмехнулся. — Не сомневаюсь, тебе бы подошли корсет и нежные кружевные чулочки. Хочешь, прикажу Грейнджер одолжить тебе свои?

— Закрой пасть, — Долохов резко убрал руку и толкнул Гермиону в спину. Она упала на колени, уперевшись руками в столик. — Пусть девка отсосёт мне, и проинструктируй её насчёт зубов.

Гермиона замерла, внимательно следя за реакцией напарника. Его челюсть сжалась плотнее, а кадык слегка дёрнулся. На мгновение повисло напряжённое молчание, и Грейнджер затаила дыхание в ожидании того, что Малфой может сейчас сказать. Никогда! Даже если он прикажет, она никогда в жизни не станет этого делать!

— У меня нет ни малейшего желания наблюдать твой сморщенный хер, — наконец сквозь зубы выдавил Драко, и она облегчённо выдохнула.

— Тогда проваливай, — где-то на заднем фоне оглушительно громко щёлкнула пряжка ремня, Гермиона осторожно обернулась и взглянула на Долохова. Тот встал и медленно вытянул ремень из петель брюк. Его лицо покраснело, а на шее выступила крупная пульсирующая жилка. — Я могу наложить на неё свой Империус, твой всё равно на соплях держится.

Скрипнула кожа дивана, и к своему ужасу Гермиона поняла, что Драко послушно поднялся. На мгновение даже поверила, что он может вот так оставить её и просто уйти. Ужас холодной, скользкой змеёй прополз по позвоночнику. Он же этого не сделает?

— Что ж, не буду мешать.

Она услышала звук его шагов, только было неясно, удалялся он или подходил ближе. Гермиона немного обернулась, но так ничего толком и не увидела.

— С тобой, как всегда, было приятно побеседовать, — раздался голос Драко совсем близко, и он шагнул к креслу, протягивая руку для прощального пожатия. — Что мне передать отцу от тебя?

Долохов закатил глаза, демонстративно скрестив руки на груди. Малфой стоял совсем близко с открытой для рукопожатия ладонью, но Антонин на этот жест, похоже, отвечать не собирался. Несколько секунд они молча сверлили друг друга тяжёлыми взглядами. Гермиона, воспользовавшись тем, что двое взрослых волшебников играют в гляделки, незаметно вытащила свою палочку из высокого ботинка Драко.

— Передай, что его не должна волновать судьба диадемы. И пусть на всякий случай аккуратно ходит по коридорам Визенгамота.

— Остолбеней! — Гермиона кинула красный луч, который просто-напросто отскочил в противоположную сторону от Долохова.

— Грейнджер! — только и успел выкрикнуть Драко, прежде чем его откинуло в сторону.

Палочка Малфоя улетела в противоположном направлении, и Антонин метнул в её сторону второе заклинание, разрезав напополам прямо в воздухе. Следом он хрипло рассмеялся и ленивым движением направил древко в лицо Гермионы. Она и сообразить ничего не успела, как моментально оглохла и потеряла ориентацию в пространстве.

Имп… Грейнджер усиленно пыталась ухватиться за какую-то мысль, будто что-то очень важное она должна сейчас вспомнить, но мир шумел и рябил перед глазами, мысли разбегались во все стороны, как шустрые тараканы, а пальцы сдавило сильной глухой болью, будто бы кто-то… Действительно пытался расплющить ей пальцы? Гермиона с трудом сфокусировалась и увидела чёрный блестящий ботинок на своей руке. Некто надавил ещё сильнее, и древко выскользнуло из её руки… Где-то послышались глухие удары, будто бы кто-то решил приготовить отбивную. «Наверное, вкусную, с хрустящей корочкой, и перца побольше добавьте!» — хотелось крикнуть ей, но нужно было вспомнить что-то важное. Имп…импульс?

Импедимента!

Гермиона проморгалась и ощутила, что эффект помех спал. Драко и Антонин вовсю катались по полу, нанося удары друг другу, и с трудом получалось понять, кто из них побеждает. Она сделала глубокий глоток воздуха и постаралась собраться, но её руки всё равно мелко-мелко дрожали, а сердце билось, словно колибри, пытающаяся вылететь из клетки. Нужно срочно найти свою палочку! Грейнджер осмотрелась по сторонам и запаниковала — ни следа. Неужели этот урод её тоже сломал?

Антонин тем временем ловко перекатился на бок, окончательно подмяв под себя Малфоя, и нанёс пару сочных ударов.

Ох, не отбивную они там сейчас готовили, не отбивную…

Один удар, другой, голова Драко с глухим стуком откинулась на деревянный паркет. Антонин навёл на него палочку и начал читать какое-то длинное заклятие, больше похожее на замогильный напев. С каждым новым звуком на лице Малфоя, на шее, ладонях и везде, где только виднелся оголённый участок кожи, начали появляться маленькие пузырьки, словно на поверхности кипящего сахарного сиропа. Лицо Драко побледнело настолько, будто бы из него вытекла вся кровь, его глаза широко распахнулись от ужаса, но он не издал ни звука, а лишь сильнее сжал челюсть и активнее попытался вырваться из хватки Антонина.

Гермиона судорожно шарила руками по полу, надеясь хотя бы на ощупь найти свою палочку. Пузырьков на коже Драко становилось всё больше и больше, они скапливались в единый тугой волдырь и когда достигали размера монетки, то с треском лопались, растекаясь жёлтой сукровицей по коже. Выглядело это невероятно больно. На месте лопнувших образовывались бордовые, тёмные дыры. С каждым произнесённым Долоховым словом лицо Малфоя начинало всё больше и больше напоминать рыхлую, пористую губку. Драко каждый раз глухо стонал, плотно сжимая губы, и руками пытался отвести от себя палочку Антонина, но его ладони тоже были изуродованы влажными, сочащимися алой полупрозрачной жидкостью струпьями. Древко палочки просто выскальзывало из мокрых рук. У Гермионы закружилась голова, и к горлу подошёл тошнотворный спазм. Драко погибал прямо у неё на глазах!

Осознав, что Малфою недолго осталось, она просто схватила с журнального столика тяжёлый хрустальный графин и опустила на голову Антонину, вспомнив кадр из фильма, когда плохого парня вырубают метким ударом вазой по башке.

Тяжёлая бутыль глухо приземлилась ровно на макушку Пожирателя. Раздался характерный глухой стук, но графин на осколки не разлетелся, да и Антонин почему-то сознание не потерял. Он медленно развернул голову в её сторону и встретился с ней страшным, полным ярости взглядом.

Ну… Зато он прекратил произносить своё заклятье и отвлёкся от Драко. Видимо, ей теперь тоже следовало побеспокоиться о своей сохранности. Гермиона нащупала рукой бокал и метнула в Долохова, но тот легко отмахнулся и встал с лежащего, не подающего признаков жизни Малфоя. Одним широким взмахом Пожиратель направил палочку на неё. В голове промелькнула мысль, что вот и всё — конец, они не выберутся отсюда никогда. Она по-детски закрыла глаза руками, приготовившись к встрече с Живоглотом. Но смерть так и не наступила. Внезапно агрессивный ублюдок с удивлённым стоном обмяк и, словно гора, рухнул к ногам Гермионы.

— Жива? — заплетающимся языком спросил Малфой. Выглядел он отвратительно, как оживший кошмар, но при этом язвы на его лице постепенно начинали затягиваться. Видимо, эффект ослабевал — Долохов всё же не успел закончить заклинание.

Гермиона коротко кивнула.

— А ты?

Драко отбросил графин, поднял палочку Антонина, наколдовал Инкарцеро и с брезгливостью взглянул на свои ладони. Его лицо моментально побледнело, а с губ слетел болезненный стон. Хотя, вообще-то, выглядели они уже на порядок лучше, чем тогда, когда Долохов читал над ним своё проклятье. Но было легко представить, насколько ему всё же больно. Гермиона видела, как дрожат его руки, как лихорадочно блестят его глаза, и как часто он дышит, будто бы всего кислорода в комнате ему мало.