Армагеддон был вчера - Александр Полосин

– Любую? А не боязно было демону обещать сама не зная что, Тёмная Владычица?

– Боязно, да служба Огневича того стоит. А Тёмной Владычицей меня не зови.

– Почему же?

– Я не Тёмная.

– Как так? – вытаращил глаза Славен. – Ты несёшь людям зло и разорение!

– Врагам – да. Те же, кто принимает мою власть сам, об этом не жалеют. Лесные жители, коих я спасла от колдуна, признали мою власть, а я поклялась защищать их. Теперь живут богато и счастливо. Спроси у них, какая я Тёмная.

Славен молчал. Рушились привычные воззрения.

– Да, я жгу и убиваю. Но разве ваш Пресветлый не делает того же? А другие князья? Я не лучше и не хуже любого из них – так почему я зовусь Тёмной, а они нет?

– Твои воины – богомерзкие чудища! – Славен наконец нашёл, как огрызнуться.

– Полно, герой... Они люди, как ты. Родились от отца-матери – но желали большего, чем другие. Желали силы больше, нежели отмерено людскому телу. Пришли ко мне – я исполнила мечту.

Славен вспомнил подворье. Да, чуды быстрее и сильнее людей – с этим не поспоришь.

– Обольщать, небось, передумаешь, когда скажу, что мне две дюжины лет минуло? – заявила вдруг Владычица. – Стара я для тебя – верно, герой?

Звонко смеясь, она скрылась за дверью.

* * *

Славен не знал, день сейчас или ночь. Не знал, сколько времени провёл в узилище перед тем, как снова явилась Владычица.

Она была в тех же доспехах, но без шлема и перчаток. Золотые волосы падали ниже плеч.

– Встань, – приказала она.

Славен повиновался. Владычица вошла и стала перед ним, руки коснулись его лица, повернули голову, рассматривая сбоку, пальцы скользнули по раменам... когда они проникли в вырез сорочки и коснулись груди, Славен вздрогнул. Он боролся со вспыхнувшим желанием – и вдруг его взор скрестился со взором Владычицы.

Желание тут же схлынуло. В глазах странной бабы не было страсти. Холодный, цепкий взгляд – так можно смотреть на глечик, что выбираешь на базаре: из хорошей ли глины, красивы ли узоры...

Убрав руки, Владычица сказала:

– Пожалуй, сойдёшь.

– Для чего? – похолодел Славен. Неужто догадка про глечик была верной? Владычица обмолвилась, что её ужасные воины некогда были людьми – не эта ли участь ждёт его?

Эхо разнесло под сводами узилища смех.

– Для того, чтоб ребёночка мне сделать! Есть мужики на примете – да поднадоели все малость... – Подмигнув, добавила: – Гарем держу, на восточный манер. Для тебя свободное местечко припасено.

– Харем? – удивился незнакомому слову Славен. – Это где хари?

– Не в бровь, а в глаз, соколик! – похвалила Владычица. – В восточных землях князь имеет не одну жену, а много. Все они зовутся гаремом. А у меня мужей много. Из взятых в полон самых пригожих отбираю, и живут у меня без забот...

Славен представил юношей в шёлковых платьях, лежащих на диванах вокруг бассейна – но мигом вскакивающих и простирающихся на ковре, когда заходит закованная в железо баба, чтобы выбрать одного на ночку – эка мерзость! Ненависть, которую пошатнула было краса Владычицы, возгорелась с новой силой. Убить такую – благое дело. Плевать, что будут петь сказители...

– Так что, Славен? Будет мне ребёночек али нет? Бесстыжая баба вновь его дразнила!

«Нехай тебе враг людского рода детей делает!» – хотел отрезать Славен. Но язык словно к зубам приморозило. Чары?

– Засмущался, герой? – продолжала насмехаться Владычица. – А зря! Дело не к спеху. Думаю скоро на Киев идти – а там, глядишь, и витязь попригожей встретится...

Слова про Киев напомнили Славену, что Владычица родилась в их землях. Она и его соплеменница, и князя... Даже Смерти этого не стереть.

– Когда-то ты была иной... Владычица.

Она дёрнулась, словно от удара. Славен ухитрился задеть её больнее, чем если б помянул нечистого.

– Да, Славен, – впервые она назвала его по имени. Глубоко вздохнула, словно в печали, и тихо заговорила: – Когда-то я была простой девчонкой. Пригожей, из хорошего рода. Но меня не любили однолетки, и люди постарше косились. Когда пришла пора женихаться – все девки, даже замухрышки самые, были с парнями, а я одна. Может, кто хотел подойти – да страшился гнева родителей али смеха злых друзей...

– Такого не могло быть, – прошептал Славен. – Ты словно не о людях, а о зверях каких-то речь ведёшь.

– Могло, витязь. Люди хуже зверей бывают. А ко мне такими были за мысли мои дивные. Блажила я, странного хотела: то всех людей счастливыми сделать, то в небе летать... Только жрица Лады меня разумела. Хотела обратить на стезю служенья богине – но упредила, что путь сей труден и долог. А я желала сразу и всего. Слыхала сказы о Тёмном Владыке, о его силе огромной... Семнадцати годов сбегла из дому, чтоб найти путь к Твердыне. Ноги в кровь сбила, да нашла.

Славен слушал затаив дыхание.

– Владыка был очень стар, белая борода касалась земли. Он взял меня в услуженье. Я делала самую чёрную работу – но столь усердно и прилежно, что скоро дозволили служить в покоях. Сыны Владыки давно сгинули в боях. Остался единственный внук – изнеженный отрок малого ума. Дед тщетно пытался выучить его формулам Силы. Я глядела и слушала из укромного уголка. Запоминала формулы, потом тайком чертила их золой из очага...

Владычица надолго умолкла.

– Что было дальше?

– То и было, витязь... На одном уроке спросил дед у внука заклятье зело сложное. Как ни крутил отрок, как ни вертел – ни одной литеры начертать не смог. И разгневался Владыка, и крикнул: «Жалкий дурень! Безродная служанка справится лучше!» – и подозвал меня. В ужас я пришла, когда подумала, что Владыку известили о моих тайных занятиях – за это меня ждала смерть, верная смерть... Но смерть ждала и за ослушание приказу. Подавив страх, я приблизилась. Начертила формулу без единой ошибки. На внуке лица не стало. Когда Владыка пальцами щёлкнул, рассыпался он прахом, где стоял.

– Родного внука так?!

– Ага. И в тот же день перед всей Твердыней назвал меня дочерью и наследницей. Словно в сказке. Вскоре Владыка умер. Мне хотелось плакать – но новому чину се не подобало. С того всё и пошло...

С того всё пошло, подумал Славен. С того, что жители селения смеялись над непохожей на других девчонкой. Воспоминания захлестнули и его.

* * *

...Путята был младшим из них, троих братьев. Уродился слабым. В драке на деревянных мечах и стрельбе из лука всегда был последним, да и не любил этих забав. Любил сидеть один и думать свои думы, иногда посвистывая на дудочке, которую сам сделал, и напевая – недурно, кстати, выходило, лучше, чем у иных бродячих сказителей.

Его кротость и робость всегда злила Славена с Ратомиром. Спроси: «Отчего?» – толком бы не ответили... но вечно делали меньшому пакость. То дуду отберут и растопчут, то тушкой подстреленного зайца в лицо ткнут – знали, что не выносит Путята вида крови, и убитых тварей жалеет...

Мать выговаривала им. Они слушали с надлежащим почтением, но потом опять брались за своё, насмехаясь над малодушным Путятой – который на самом-то деле был не малодушным, а просто иным, нежели они.

Путята утопился своим шестнадцатым летом. Не из-за братьев (будь так, Славен бы себе не простил) – они уже выросли и давно перестали издеваться. Из-за девки, прилюдно давшей чудаку от ворот поворот...

* * *

Славен снова глянул на Владычицу. Не сами ли люди творят из других людей чудовищ? – мелькнула страшная мысль. Творят – а потом ищут, на кого бы свалить. На Даждьбога, на Чернобога...

Да, не каждый отверженный пойдёт путём Владычицы. Не многим достанет её воли, разума, упорства, удачи, наконец... Куда больше кончат, как Путята. Насколько лучше и светлей была бы жизнь, кабы...

Что «кабы», Славен додумать не успел.

– Госпожа! – раздался рёв Огневича.

– Я здесь, – Владычица вышла наружу, но осталась стоять напротив двери. Огневич приблизился. Теперь Славен мог видеть и его тоже. Дивное существо заменяло собой дюжину факелов, разбрасывая зловещий красный свет.

– Только что пробило полночь. Истёк последний день седьмого года моего служения. Ты помнишь обещание, госпожа?

– Помню.

– Награда, которой я прошу – Вратное Слово! Лицо Владычицы не дрогнуло.

– За этим тебе след обратиться к колдуну. Он знал Слово – но он сгинул. Огневич дохнул так, что волна жара коснулась Славена.

– Твои вои поймали колдуна в иной земле, в прошлое лето! Его истязали трое суток, чтобы вытянуть Слово! Потом ты убила его и пытошников. Ты думала, я не узнаю? Хотела солгать?

– Я никогда не лгу, – голос Владычицы был холоднее льда. – Я умалчиваю – если твоя башка разумеет разницу... Да, я знаю Слово. Я сама отворю Врата, и ты вернёшься домой.

– Домой! – издевательски повторил демон. – Домой! На что мне туда? Наша земля мала, а нас много. Мы пожираем друг друга, чтобы выжить! Нет, я хочу вывести родичей в новый просторный мир! Пусть он холоден – вместе мы его согреем!