Рейтинговые книги
Читем онлайн Андрей Старицкий. Поздний бунт - Геннадий Ананьев

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 71 72 73 74 75 76 77 78 79 ... 100

- Кремль Мухаммед-Гирею и без царева полка не по зубам. Сколько тысяч в Кремле выборных дворян? Они вой надежные. Непреодолимы и крепостные стены, твоим отцом поставленные. Мы нужней здесь, в Коломне. Я уверен, что два-три тумена пойдут через Коломну. Крепость они не возьмут, мы же, отбившись, ударим им в спину.

- Чего гадать: пойдут - не пойдут. Москву, но более того Кремль, нужно спасать.

- Подчиняюсь опричь[145] души. И все же прошу оставить хотя бы меня с моей дружиной и парой тысяч мечебитцев царева полка.

- Нет.

Едва царев полк покинул Коломну, отойдя всего верст на десяток, как его догнал гонец от воеводы городовой рати.

- Тьма-тьмущая налетела. Я едва проскочил. Город осаждают, похоже, частью сил, остальные без остановки двинутся на Москву.

- Дозволь, князь Андрей, мне со своей дружиной и хотя бы с половиной царева полка встать на пути туменов.

- На верную гибель? А Кремль останется без защиты?

- Я уже говорил, там есть выборные дворяне. Да и с половиной полка ты подойдешь.

В создавшейся обстановке Воротынский хотел сделать как лучше, но оказалось, что это его стремление ему же повредило, причем основательно.

Полк успел вернуться в Москву раньше того, как Скородом, Белый и Китай-город запылали. Вроде бы москвичи ждали этого момента. Москва запылала, а царев полк с выборными дворянами и добровольцами из горожан, которых набилось в Кремль как сельдей в бочку, начали готовить встречу крымцам и казанцам, если они полезут на приступ.

Миновали сутки, пошли вторые, а татарва, похоже, откладывала бой. Более того, станы туменов расположились в нескольких верстах от Москвы. Ждали, видимо, когда окончательно догорит город. Кремль уже начал задыхаться и от дыма пожарища, и от зловонья испражнений десятков тысяч людей. Что делать? Не изгонять же несчастных из Кремля, тем самым отдавая в полон злым татарам? Лучше, может, откупиться от Мухаммед-Гирея.

Князь Андрей Старицкий - а он как царев брат главенствовал в Кремле - согласился с этим умозаключением, более того, готов был сам возглавить посольство к хану с подарками, однако несколько бояр встали что называется на дыбы: ведь так царев брат окажется в руках хана. Какой он запросит выкуп!

Между боярами началась обычная в таких случаях перебранка, и чья бы взяла, трудно предсказать, но в спор решительно вмешался князь Иван Воротынский:

- Я готов ехать с подарками к хану Мухаммед-Гирею.

Не знали князья и бояре, что Мухаммед-Гирею сейчас не до взятия Кремля. Загнав не менее десятка коней, из Астрахани прискакал ханский лазутчик с очень тревожной вестью: астраханский хан спешно собирает тумены для похода на Крым, намеревается захватить его, пока там нет ни властителя, ни войска.

Подготовка к походу - еще не поход, и все же поспешить с возвращением в Бахчисарай просто необходимо. Однако уйти из России, не получив большой выгоды от блистательно исполненного замысла, Мухаммед-Гирей не хотел, вполне понимая всю безвыходность положения, в котором оказался русский Кремль. Русские будут вынуждены либо открыть ворота, либо выслать откупные. Неделю-другую он мог повременить. Тем более что часть нукеров обогащаются, разоряя в Подмосковье деревни и малые города, беря великий полон, не неся при этом даже малых потерь. При взятии же Кремля неминуема гибель многих храбрецов, которые так будут нужны при встрече с астраханскими туменами.

Не знали бояре думные и о том, какой позор пережил их государь, Василий Иванович. Он возвращался в свой дворец после удачной соколиной охоты в Щукинской пойме. Вечерело. Перелесок сменялся перелеском, место открытое, поэтому сопровождавшие царя всадники не опасались никаких засад, поскольку двигались все по открытой и хорошо знакомой местности и не высылали вперед дозоров.

Вот впереди показались уже сенокосное поле и выпасы Воробьева сельца. Проехав с полусотню саженей по полю с частыми копнами, всадники - о ужас! - заметили, как сотни три татар пластает в сторону царского теремного дворца.

- Ныряй в стог! - приказал Василию Ивановичу, как своему слуге, командир сотни телохранителей. - Быстро!

Государь послушно слетел с коня и начал зарываться в пахучее сено.

- Обратно в перелесок! Стемнеет, вызволите государя, - приказал сотник двум десяткам ратников и скомандовал остальным: - За мной!

Они поскакали на смерть, лишь бы не вызвать никакого подозрения у татар и исключить возможную погоню, а Василий Иванович до полуночи провел в стоге сена вместе с полевыми мышами. Только когда окончательно стемнело, пробрался он в перелесок, где его ждали оставленные сотником телохранители.

Еще до рассвета государь был уже довольно далеко от Москвы, двигаясь по дороге на Волок Дамский. Он костил себя за верхоглядство и готов был на все, чтобы хоть как-то смягчить последствия коварного похода.

Вот так и получилось, что посольство, прибывшее из Кремля с дарами, пришлось хану Мухаммед-Гирею очень кстати. Его требование к царю, чтобы тот сам прибыл к нему на поклон или шертной грамотой признал себя данником Крыма, показалось князю Воротынскому и его спутникам неисполнимыми. Отправив гонца в Волок Ламский, посольство, видя отказ царя, готовилось к мучительной смерти. Вслух, однако, никто о страшном конце не говорил. Но эти тревоги и переживания оказались беспочвенными.

Царь Василий Иванович признал себя данником крымского хана, и Мухаммед-Гирей, довольный подарками, но особенно шертной грамотой, спокойно направил свои тумены и великие толпы пленников за Оку. Ему не было теперь нужды ограждать себя от возможных ударов русской рати: данники не бьют властелинов.

Под Рязанью Мухаммед-Гирей по просьбе казачьего атамана Дашковича[146] сделал остановку. Казакам, продавшимся татарам, было поручено охранять фланги крымского войска, поэтому они не слишком разжились грабежом, и Евстафий Дашкович выпросил у хана Рязань на разграбление.

- Три дня постою, - согласился Мухаммед-Гирей, - отдаю город только тебе, атаман, и твоим казакам. Мои тумены в Рязань не ступят.

- Премного благодарен. Казаки верной службой тебе, великий хан, заслужили столь щедрый подарок. Они оценят твою доброту и в будущем никогда тебе не изменят.

- Я верю в это.

Хан с атаманом делили шкуру неубитого медведя: воевода Рязани Хабар-Симский не открыл ворот города.

Гневу хана не было предела. Он готов был тут же приказать своим воинам идти на приступ города, но советники отговорили его.

- Тебе нужно сохранять нукеров, если хочешь побить астраханцев, - убеждал первый советник.

- Но рабы мои не подчиняются мне! - возмущался он.

- Воевода может не знать, что у тебя шертная грамота князя Московского Ивана. Пошли нойонов, пусть они покажут царскую грамоту.

Хабар-Симский не поддался на ханскую уловку. Он сразу же признал руку царева писаря, но нойонам заявил:

- Она может быть поддельной. У меня есть человек, знающий почерк писаря государя нашего. Я проверю грамоту и дам ответ.

Не успели нойоны ртов раскрыть, как шертная грамота была унесена, а самих нойонов вытеснили за ворота.

Город же стал готовиться к отражению штурма.

К счастью для рязанцев, да и для всей России, Мухаммед-Гирей получил весть о начале похода астраханцев и ночью увел тумены спасать свои улусы. Ему было не до шертной грамоты. Она осталась в руках умного и хитрого воеводы.

Вскоре Василий Иванович возвратился в Кремль. Он выделил изрядную сумму из своей казны для восстановления Москвы и собрал Думу, пригласив на нее дьяков всех приказов и более десятка воевод.

Нет, царь не признал своей вины в случившемся бедствии. Он не обвинил ни князя Дмитрия Бельского, ни брата своего Андрея Старицкого, а только возвел Хабара-Симского, спасителя Рязани и великокняжеской чести, в сан боярина думного и оковал князя Ивана Воротынского, которого обвинил не только в попытке погубить царев полк, но и в неумелых переговорах с крымским ханом.

У многих это вызвало по меньшей мере недоумение, но все бояре смолчали. Правда, князь Старицкий на следующий день попытался уговорить брата-царя не карать Ивана Воротынского, но получил отказ.

Расстроившись, Андрей Иванович даже не поехал на званый ужин к Хабару-Симскому, который утром на правах старого друга сам пожаловал к нему.

- Твое нежелание порадоваться со мной за боярство мое я как ни старался осмыслить, но так и не смог. Стыд за крутые меры к Ивану Воротынскому, за твою вину, за вину князя Дмитрия Бельского сдержал тебя или иное что?

- Ничего иного, друг мой, боярин Симский, в этом поступке нет. Я пытался возражать брату, но без пользы. Ничего он не желает слушать. Оковал же Василий Иванович безвинного князя, как я понял, не за то, о чем объявил Думе. Князь Иван был против женитьбы государя на Елене Глинской. И не в кулак шептал свое несогласие, как некоторые, а высказал ему в глаза.

1 ... 71 72 73 74 75 76 77 78 79 ... 100
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Андрей Старицкий. Поздний бунт - Геннадий Ананьев бесплатно.
Похожие на Андрей Старицкий. Поздний бунт - Геннадий Ананьев книги

Оставить комментарий