Философия запаха. О чем нос рассказывает мозгу - Энн-Софи Барвич

профиль продукта, а рассуждает скорее об элементарных составляющих эффекта и о том, как достичь этого эффекта с помощью специфических ингредиентов.

Таузиет приводит пример: «Когда я работала с молодой женщиной, которая создавала духи, вдохновившись нашими винами, я объясняла ей, что чувствую в этих винах: лавровый лист, шалфей сухой и свежий, и все такое. И она попыталась включить это в состав, в конктретное химическое соединение, поскольку она создавала формулу, расщепляя ее для меня».

Виноделы рассуждают о вине и его свойствах в общем контексте. Ноты изюма могут быть признаком жаркой волны и, например, указывать на конкретный год урожая для данного участка. А парфюмеры мыслят формулами, и это совсем другое дело. Формула духов выглядит как список компонентов и их пропорций: что к чему добавляют и в каком количестве. Эти формулы обычно запатентованы. Другие эксперты знают, как их читать. Это похоже на хитроумный код. Когда вы смотрите на список, ваш мозг не может ухватить то, что научился видеть парфюмер. Все равно что сказать: «книга состоит из слов». Это можно сравнить с алгоритмом, с музыкальной партитурой, с рентгеновским снимком или изображением мозга, для чтения которых требуются концептуальные знания.

В формулах кроется понимание того, как они влияют на производимый эффект. Они помогают парфюмерам отмечать и характеризовать тончайшие связи между материей и ее изменчивым восприятием. И в ответе, как обычно, нет фиксированной карты, в том числе потому, что в формулах есть неизвестные.

«Когда у вас есть формула, она часто сложная», – комментирует Лодамиель.

«В формуле спрятано то, что несет определенную функцию. Ваша формула ведет себя некоторым образом. Если вы принимаетесь «причесывать» ее, что-то удалять или добавлять… при разработке вдруг возникает нота, которой вы раньше не видели. Вот в формуле дерево, ваниль и цитрус. Все было хорошо, но вы что-то добавили, и теперь чувствуете только ваниль и цитрус. Или проявляются ваниль, цитрус, лилии, и все вместе пахнет отвратительно. Это было в смеси и раньше, но не проявлялось в запахе. Даже если я скажу вам, что оно здесь есть, вы его не ощутите. Но теперь я меняю что-то в формуле, и оно выскакивает. Это может быть компонент, а может быть эффект. Если эффект, то это ужасно, поскольку вы не знаете, откуда он берется! Что это? Кофе, лимон, ваниль? Вы не знаете, поскольку никогда раньше не смешивали эти вещества и не знаете, что так пахнет».

Парфюмеры ссоединяют вещества. Они ищут сочетания ингредиентов, добавляя, удаляя, уравновешивая. Опыт помогает им знать или предвидеть, какие сочетания химических веществ могут вызвать ощущение, отличное от ощущения от отдельных компонентов. И наоборот, приобретенные знания также способствуют распознаванию образов, помогая идентифицировать элементы в сложной смеси. Возвращаясь к анализу вина Коблом, описанному выше: экспертов по вину и парфюмерии объединяет навык распознавать образы.

Когнитивная структура обонятельного опыта

В некоторых системах чувств, например, зрении, перцептивные категории формируются в раннем детстве и сравнительно легко. Они кажутся простыми и очевидными. Другие сенсорные сигналы, особенно обонятельные, труднее классифицировать. Это связано с широким распределением и неоднозначностью кодирования сигналов (см. главы 5–8). Смысл обонятельных сигналов зависит от умения связывать их с новыми или существующими категориями с помощью вспомогательных сигналов (перекрестной модальности, семантики).

Такие ассоциации заучиваются. Обучение способствует развитию того, что Герман фон Гельмгольц в своей когнитивной теории восприятия называл «бессознательным умозаключением», то есть формирующимся за счет неосознанных процессов обработки сигнала. Такие умозаключения складываются на основе предыдущего опыта и воспоминаний, немедленно соотносятся с текущими ожиданиями и направляют последующие процессы. С этой точки зрения бессознательные умозаключения превращаются в обусловленные ответы сенсорной системы. (Идея Гельмгольца – предшественник идеи «предсказательного мозга» в современной когнитивной нейробиологии, см. глава 8.)

В таком контексте восприятие включает в себя суждение, а не является непосредственным ощущением. Оно составляет привычную картину реакции, неотделимую от прошлого и настоящего опыта. Роль неосознанных влияний как таковых обнаружить нельзя. Наш мозг не может самостоятельно отделить сенсорное содержание восприятия от истории собственного опыта.

Как у людей возникают сравнительно стойкие и соразмерные перцептивные образы? Здесь работают два фактора:

1. Наши тела и системы чувств настроены на сопоставимые характеристики; они находятся в одинаковом физиологическом состоянии, в каком-то смысле занимают схожие познавательные ниши или среды.

2. Мы живем не в изоляции: мы социальные существа, мы учимся обращаться с вещами и сообщать о них, будучи частью социума на нескольких уровнях (семья, группы по интересам, сообщества и так далее). Такая приобретенная способность делать выводы не задумываясь не требует самоанализа.

То, что восприятие неотделимо от процесса освоения, не означает, что его нельзя изменить. В конце концов профессиональный опыт – это результат направленных усилий и внимания. Но приобретение когнитивных навыков экспертами по восприятию, такими как парфюмеры и виноделы, во многом отличается от обучения новичков. Когнитивист Йон Уиллитс, изучающий семантическое развитие и приобретение знаний, подчеркивает это различие. Эксперты тренируются под руководством специалистов, с особыми целями и условиями. Используемые ими категории – это концепции, перенятые от других экспертов, а когнитивная структура помогает совершенствовать восприятие. Новички осваивают все самостоятельно и без определенных задач, их категории опосредованы окружением и являются частью общего потока информации, а не выделенных сигналов, а структура познаваемого вторична по отношению к восприятию[386].

Таким образом, познавательный процесс у экспертов различается в зависимости от стратегии обучения и способа выстраивания умозрительных связей. Тренировки у специалистов выстроены не случайным образом, в отличие от тренировок у начинающих. Они практикуются формировать концептуальные представления и перцептивные категории для разных материалов. Их классы и критерии сравнения индивидуальны для конкретных задач. И как мы видели ранее, то же относится к компетентности и материалу, с которым они работают, поскольку специалистыпо-разному акцентируют внимание на тех или иных параметрах.

Разнообразие в смысловом пространстве профессионального восприятия возникает из-за кластерного обучения[387]. Ни эксперты, ни новички не приобретают обонятельные навыки и каталоги перцептивных образов в изоляции. Способности к восприятию у тех, кто не тренировался специально, сильно отличаются из-за отсутствия структуры при усвоении категорий обонятельных образов. Мы знакомимся с запахами случайным образом, часто вольно ассоциируем их с объектами, нас окружающими (еда, городские ароматы, сады и так далее.) Мы едва ли обучаемся различать запахи как таковые. Эксперты, напротив, специально тренируются связывать запахи с классами образов; если они работают в одной и той же сфере, их результаты меньше различаются между собой. Конечно, индивидуальные колебания возможны и от специалиста к специалисту (как личные отзывы при дегустации вина). Такие вариации отражают индивидуальные различия в тренировке и терминологических договоренностях,