Тайна - Питер Страуб

— Парень вроде тебя наверняка неплохо развлекается один в таком месте, — сказал он, уходя.

По утрам Том плавал, затем читал. Он закончил «Убийства по алфавиту» и перешел к романам Айрис Мердок. В клубе он ел теперь один. Во время ленча Саре Спенс удавалось иногда бросить на него украдкой несколько взглядов, но кто-нибудь из родителей тут же одергивал ее и заставлял отвернуться. Днем он снова плавал и дважды видел, как Бадди Редвинг выписывает «восьмерки» на своей моторной лодке. В первый раз рядом с ним сидел с полуоткрытым ртом Кип Карсон, а во второй на заднем сиденье были все тот же Кип и Сара Спенс. Том снова сходил в город и обнаружил на лотке с сувенирами несколько книг в мягких обложках. Он принес домой целую стопку, затем прошел в кабинет и позвонил матери. Глория сообщила ему, что почти не выходит из дома, но доктор Милтон заботится о ней подобающим образом. Виктору предложили работать на Редвингов — Глория не знала точно, в чем будет состоять эта работа, но ему придется много путешествовать. Виктор был на седьмом небе от счастья. Она надеется, что Том хорошо проводит время и знакомится с нужными людьми. Том сказал, что все, конечно же, обстоит именно так.

Он вдруг понял, что в каждом разговоре с матерью руководствуется определенными правилами. Том никогда не говорил ей правды.

Дни шли за днями. Леймон фон Хайлиц так и не подошел ни разу к телефону. Барбара Дин приходила и уходила, слишком занятая своими мыслями, чтобы обратить внимание на Тома. Том никак не мог выкинуть из головы Сару Спенс, и некоторые слова, сказанные ему Бадди, снова и снова всплывали в сознании, чтобы мучить его. В ту ночь он плавал так долго, что, едва добравшись до постели, погрузился в глубокий сон без сновидений.

На пятый день после того, как в окно Тома попала пуля, он сидел на камне у самого края дороги, там, где она вливалась в шоссе, и вдруг увидел приближающегося к нему Кипа Карсона с рюкзаком за плечами и дорожной сумкой в руках.

— Привет, парень, — сказал он. — Уезжаю. Здесь было чертовски здорово, и все такое, но я решил, что хватит.

— И куда же ты направляешься? — спросил Том.

— В аэропорт. Придется ловить тачку. Ральф не дал мне машины, а Бадди даже не обратил на это внимания.

Том предположил, что Кип, видимо, летит обратно в Таксон.

— Таксой? Только не это, парень, только не это. Я лечу в Шенектеди — моя старушка оплатила билет. Не знаешь, есть ли в аэропорту парикмахерская — я должен постричься, прежде чем полечу домой.

Том сказал, что, возможно, есть, но он не заметил.

— Пока, парень. Здесь было здорово, — Кип поднял вверх два пальца и, перехватив дорожную сумку, направился к шоссе. Водитель второй из остановленных Карсоном машин согласился его подвезти.

Том вернулся в дом.

В субботу невозможность повидаться с Сарой Спенс стала совершенно невыносимой. Том чувствовал себя одновременно несчастным, забытым и униженным. Он вдруг понял, что с нетерпением ждет того момента, когда появится Тим Трухарт и расскажет ему, удалось ли Спайчалле обнаружить что-нибудь в лесу. Тому нравился Трухарт, и, плавая туда-сюда мимо пустых пирсов, он даже подумывал о том, чтобы позвонить ему. Хотя, конечно же, Спайчалла наверняка ничего не нашел в лесу, а у Трухарта много других дел. Том вдруг понял, почему все время думает о начальнике полиции Игл-лейк. Все дело в том, что он очень скучает по Леймону фон Хайлицу. Том вылез на пирс, вошел в дом, переоделся и, усевшись на диван в кабинете дедушки, стал записывать все, что ему известно об убийстве Джанин Тилман. Через какое-то время он перечитал написанное, вспомнил новые факты и стал переписывать заново.

Тоска ненадолго покинула Тома, и мысли его словно ожили.

События сорокалетней давности вдруг стали для него наваждением и одновременно спасением. Он по-прежнему плавал по утрам и днем, после обеда, но, плавая, видел перед собой Джанин Тилман, стоящую на пирсе в лучах лунного света, ковыляющего к ней Антона Гетца в белом клубном пиджаке, который медленно подходил в Джанин и кланялся ей, опираясь на трость — Том представлял его похожим на Хэмфри Богарта в «Касабланке». Прогуливаясь вокруг озера, Том представлял себе членов клана Редвингов в белых платьях и теннисных костюмах, обсуждающих юную девушку из Атланты, на которой решил жениться Джонатан. А сидя на мостках купальни, Том ясно видел коренастого молодого вдовца, который медленно прогуливается взад-вперед, крепко сжимая маленькую ручку кудрявой девочки в матросском платьице.

Одни и те же события кажутся совсем другими, если постоянно прокручивать их в своем мозгу. Том много раз переписывал летопись событий. Он писал в третьем лице, потом в первом, представляя себя то Артуром Тилманом, то Джанин или Антоном Гетцем, а потом собственным дедушкой. Он даже попытался увидеть события глазами охваченного ужасом ребенка, которым была когда-то его мать. Том играл с временем и датами, потом наконец решил забыть все, что знал о мотивах поведения каждого, и попробовать разобраться с фактами, которые не вписывались в цепочку, выстроенную Лей-моном фон Хайлицом. Он обнаружил множество пробелов и непонятных мест и стал двигаться по лабиринту фактов, полагаясь на собственные интуицию и воображение, подобно тому, как двигался вслед за Хэтти Баскомб по дворам и лабиринтам «Рая Максвелла». Том представлял своего дедушку, который только начал устанавливать прочные отношения с Редвингами, обеспечивая свое будущее как в материальном, так и в социальном плане. Антона Гетца — обаятельного мошенника, умевшего очаровывать женщин и мужчин рассказами о своем романтическом прошлом и помогавшего скрывать связь Гленденнинга Апшоу с отелем «Сент Алвин». Представлял неизвестные ему части острова Милл Уолк, Леймона фон Хайлица, пробуждавшегося к жизни после пережитой им трагедии.

По ночам ему снились трупы, поднимающиеся со дна озера, потрясая полусгнившими руками. Однажды ему приснилось, что, гуляя по лесу, он вышел на поляну, на которой увидел огромного волосатого зверя, такого огромного, что Том выглядел рядом с ним маленьким ребенком, зверь этот откусывал голову от белого тела женщины, потом поворачивал к Тому пасть, полную крови и костей, и говорил: «Я твой отец, Томас. Ты понял, кто я?»

Однажды ночью Том проснулся с мыслью, что это его мать взяла со стола возле пирса Тилманов револьвер и застрелила Джанин Тилман. Именно поэтому отец спрятал ее в доме Барбары Дин, именно поэтому она кричала по ночам, именно поэтому Глен купил ей за деньги мужа, который согласился выполнять при ней роль сиделки. Еще одна бессонная ночь, а утром он перестал верить выстроенной им версии.

Или не перестал?

Если его мать убила Джанин Тилман, Глен Апшоу без малейших колебаний сам пошел бы на убийство, чтобы защитить дочь. «Я — твой отец. Ты понял, кто я?»

* * *

Почти всю следующую неделю Том провел в одиночестве, вовсе не чувствуя себя одиноким. Он представлял себя в роли разных мужчин и женщин, живших на Игл-лейк летом двадцать пятого года, видел вокруг тени этих людей, у каждого из которых была своя история, свои желания и фантазии. Он снова стал сидеть по ночам за письменным столом, забыв о советах Тима Трухарта. В окно больше не стреляли, в конце концов это ведь действительно могла быть случайная пуля какого-то охотника. И Том вовсе не был потенциальной жертвой. Размышляя, он вдруг понял, кем был. Он был Леймоном фон Хайлицом.

Однажды вечером в клубе за обедом, не обращая внимания на неприязненные взгляды, он подошел к столику Спенсов и спросил отца Сары, как зарегистрированы в списках компании Редвинга Джерри Хазек и другие охранники.

— Оставьте нас в покое, — потребовала миссис Спенс, а Сара послала ему полный мольбы и раздражения взгляд, смысла которого Том никак не мог понять.

— Не знаю, какое тебе до этого дело, — сказал Спенс. — Но не вижу большого вреда в том, чтобы ответить на твой вопрос. Они числятся помощниками по связям с общественностью.

Том поблагодарил его и, повернувшись спиной, услышал, как миссис Спенс зашипела на мужа:

— Зачем ты вообще разговариваешь с ним!

В пятницу, через две недели после того, как уехали во Францию Родди и Баз, Барбара Дин, вернувшись с конной прогулки, обнаружила Тома лежащим на диване в гостиной. Засунув ручку в рот на манер сигары, молодой человек внимательно смотрел на листок бумаги, исписанной его почерком.

— Надеюсь, ты не очень расстроишься, когда услышишь, что придется тебе отправиться на ленч в клуб, — сказала Барбара. — Я забыла купить припасы для сэндвичей, а у нас как раз все закончилось.

— Ничего страшного, — успокоил ее Том.

Барбара поднялась наверх. Том слышал, как закрылась дверь ее комнаты. Через несколько секунд в ванной полилась вода. Потом скрипнула дверца гардероба. Минут через пятнадцать Барбара спустилась вниз в черной юбке и темно-красной блузке, которую Том видел впервые.