Чтоб знали! Избранное (сборник) - Михаил Армалинский

Через несколько дней я решил посетить Люси в магазине. Он был двухэтажный. На первом этаже – торговый зал, а второй этаж напоминал балкон в театре, тянущийся вдоль всей стены. Покупателей было всего двое. Пожилой сутулый продавец показывал джинсы одному из них. Люси увидела меня с балкона, помахала мне ладошкой и спустилась. Полненькая, но ладненькая. Улыбается мне, будто сидела и ждала моего прихода. За ней спустился какой-то мужик, которому она сказала: «Пока», и он ушёл из магазина.

Люси поманила меня наверх, и мы поднялись по лестнице. На втором этаже стояло несколько письменных столов, но никто за ними не сидел.

– Это мой офис, – сказала Люси.

– Как идёт бизнес? – спросил я.

– Неплохо. Папа справляется, да и я ему помогаю.

– Это твой отец внизу?

– Ага. Я тебя потом представлю.

– Это вовсе не обязательно.

Она показала мне на высокий стул, подобный тем, что стоят у барной стойки.

– Садись, я тебе пососу.

– А если кто-нибудь сюда придёт?

– Не волнуйся, сюда никто не придёт.

– А твой отец внизу? – спросил я, усаживаясь.

– Он нам мешать не будет, – уверенно сказала она, расстегивая мне ширинку.

Я старался не издавать звуков, рвавшихся из меня в течение минут двух. В магазине стояла тишина, даже музыка, обыкновенно существующая фоном в других местах, здесь отсутствовала. До меня доносился хриплый голос её отца, объясняющий что-то покупателю, звук открывшейся двери, впустившей или выпустившей кого-то. Несколько секунд я вообще ничего не слышал. Но не переставал удивляться бескорыстию и самоотверженности Люси.

– Скажи, а мужик, который спускался отсюда, когда я вошёл, тоже обладает исключительно вкусной спермой?

– Не такой вкусной, как у тебя, – попыталась польстить мне Люси, выдав информацию, которая для меня лестной вовсе не была.

– А как же твой отец? Ничего не замечает? – Я даже не хотел поднимать вопрос, стыдно ли ей заниматься этим в присутствии отца.

– Когда мне было восемь лет, он научил меня этому, так что теперь ему некуда деваться.

– Так ты могла его… Это же подсудное дело! Растление малолетних! – вскричал я.

– Ерунда! Мне это нравилось, да и это же мой отец, которого я люблю и который заботился обо мне. Он меня и не заставлял, мне самой было интересно, а потом даже вкусно. Ты знаешь, у меня дела! – прервалась она. – Если хочешь, мы можем с тобой потом поговорить.

Мне это стало весьма интересно, и я предложил ей пообедать после работы в ресторане. Люси согласилась.

Когда я выходил из магазина, в него вошли два парня, и мне показалось, что Люси… Впрочем, я подавил свои подозрения, ибо какое мне дело, если она им тоже отсосёт. Что она мне, невеста, что ли? Но меня удивило такое спокойное отношение Люси к сексуальным притязаниям отца. И мне хотелось узнать подробности, которые я собирал для своих рассказов.

Мы встретились в ресторане неподалеку от её магазина. Я заказал столик в укромном уголке, отделённом от других столиков боковыми стенками. Люси сказала, что не очень голодна, и заказала только салат.

– Хочешь? – спросила она меня многозначительно.

– Здесь? – удивился я.

Вместо ответа Люси склонилась ко мне. Со стороны она была совсем не видна, так как голова её скрылась под столом, длинная скатерть скрывала наши ноги, и издали можно было бы подумать, что я сижу один, а моя спутница вышла в туалет. Нам только что принесли нашу еду, и официантка не должна была нас тревожить в течение нескольких минут, которых хватило, чтобы Люси вконец испортила себе аппетит.

– Теперь понятно, почему ты заказала только салат, – сказал я, но сначала, конечно, поблагодарив Люси.

Люси улыбнулась и глотнула вина из бокала.

– Скажи, а что ты испытываешь, где же твои оргазмы? У тебя есть любовник, с которым ты можешь расслабиться и кончить, или ты мастурбируешь? – продолжил выражать я своё недоумение бескорыстностью Люси.

– Нет, всё гораздо проще, – ответила Люси, жуя салат. – Я кончаю каждый раз, когда ты кончаешь.

– Как-то молчаливо и незаметно ты кончаешь.

– А чем молчаливее и незаметнее, тем сильнее мой оргазм.

– Ты уж расскажи, пожалуйста, поподробнее, – попросил я.

– А зачем тебе всё это? Я тебе отсасываю, получай удовольствие и не думай ни о чём.

– Понимаешь, Люси, я книжки пишу. И это мне очень нужно для рассказа.

– Только, чур, имён не называть и так сделать, чтобы никто меня не узнал.

– Можешь не волноваться. Я же не хочу, чтобы ты меня засудила.

– Вот именно. А книжку, когда издадут, подаришь?

– С дарственной надписью. Тебе – первой.

– Ну, ладно. А потом где-нибудь намекни, что это я, а то ничего мне от славы не достанется.

– Договорились. Расскажи-ка, как ты научилась так кончать?

– Ну, я тебе говорила про папу. Так вот, пока я ему сосала, он всегда с моим клитором играл. Мне было приятно. А однажды, когда он брызнул, я и кончила. Он это заметил и стал подыгрывать так, чтобы кончать, когда я кончаю. Вот я и привыкла – чуть первая капля выстреливает – и я тут как тут.

– Ну, а как твоя мать на это смотрела?

– Мать умерла, когда мне было пять. Я жила вдвоем с отцом.

– Удобная ситуация.

– Ага.

Подошла официантка, забрала пустые тарелки, предложила десерт.

– Только кофе, – сказала Люси.

– А я возьму и шоколадный торт, – сказал я официантке.

– Ну, а ты совокуплялась когда-нибудь? – продолжил я, когда официантка отошла.

– Конечно. Но самый первый раз отбил у меня к этому интерес. Парень заразил меня сифилисом, и я от него забеременела. Да я ничего и не почувствовала, кроме боли. Увидела его член с язвочкой, когда он вытащил, и подумала, что он натёр об меня. Можешь себе представить, как я после этого могла стремиться к ебле. Да на кой мне она нужна, если я могу кончать и вкусно, и безопасно.

– Да, но ты не позволяла мне притронуться к себе и сама с собой не играешь, как же ты кончаешь?

– А я сжимаю ноги, и мне этого достаточно, чтобы кончить. Для меня самое важное, чтобы мужчина извергся. Я кончаю от одного вкуса спермы.

– Вот это да! – не смог скрыть я своего удивления. – Ну и сколько же раз ты можешь кончить?

– Столько же, сколько можешь ты.

– Да, но если построить очередь мужчин!

– Мой рот и язык устанут быстрее, чем иссякнут мои способности. К сожалению, везде природа поставила ограничения наслаждениям.

– Э, да ты становишься философом, как только дело доходит до наслаждений! – не удержался я от иронического комплимента.

Официантка принесла счёт. Не в силах отвлечься от истории Люси, я всё никак не мог просуммировать чаевые с цифрой на счёте. Наконец я справился с этой задачей и снова повернулся к Люси.

– Проводи, меня, пожалуйста, до магазина, у меня там машина запаркована, – попросила Люси, пропустив мою иронию мимо ушей.

– Конечно-конечно, – заверил я её. На улице уже стемнело. «С другой стороны, чего ей бояться? – усмехнулся я про себя. – Она легко откупится от изнасилования». А вслух я спросил:

– Если тебя будут насиловать в рот, то ты всё равно кончишь от излившейся спермы?

Люси посмотрела на меня снисходительно и сказала:

– Не могу тебе сказать, до сих пор меня никто не насиловал. Насилие возникает как реакция на сопротивление, а я никогда не сопротивлялась.

Мы подходили к её машине. Я увидел, что за рулём кто-то сидит. Я сжал руку Люси и молча указал ей на машину.

– Это папа ждёт меня, он всегда волнуется, когда я ухожу с каким-нибудь мужчиной.

– Небось, ревнует, – сказал я опять иронически.

– Да, – сказала она серьёзно и с грустью. – Но он так любит меня, что не хочет лишать меня свободы. У него несколько лет назад был рак, и ему вырезали предстательную железу и яички.

Мы подошли к машине, её отец открыл дверь и с трудом вылез. Я теперь рассмотрел его под светом уличного фонаря. Это был благообразный, худой, измождённый мужчина, в глазах которого было явное страдание.

– Папа, это Джером, – представила она меня.

Он не протянул мне руки, но, глядя мне в глаза, обратился к Люси:

– Он не обижал мою девочку?

– Что ты, папочка, он очень вкусный, – заверила отца дочка.

Безотходное производство любви

Муж называл жену «уродкой», «вонючей тварью» и часто бил. Когда на лице появлялся синяк и его не удавалось скрыть косметикой, жена звонила на работу и сказывалась больной.

Сидя дома и в страхе поджидая возвращения мужа с работы, она размышляла о способах побега. В полицию она обращаться боялась, потому что муж её сам был начальником полицейского участка и мог бы её безнаказанно убить, узнав про её жалобу. По той же причине она боялась рассказать кому-либо о своей жизни. Ди и поделиться было-то не с кем: все её родственники жили в другой стране, а друзей и подруг она растеряла после и вследствие замужества. Рассчитывать приходилось только на себя, а себя она ценила весьма низко, в чём мужу удалось убедить её силой. Она себя и за женщину-то перестала считать, ибо муж неустанно повторял, что грязнее её быть не может, и требовал, чтобы она сосала ему член, а потом с омерзением кричал, что от неё разит спермой. Сам же он к ней не прикасался.