Вечные хлопоты. Книга первая - Евгений Васильевич Кутузов

же...

— Совпадение. Мы однофамильцы.

— Ну да, ну да... — бормотал начальник, но, кажется, он не поверил в возможность такого совпадения. — Знаю вашего тестя, знаю. Это у него дочка уже взрослая? Идет время, идет!... А вы, следовательно, воевали? — Он смотрел на палочку.

— Пришлось.

— Это хорошо, фронтовики народ боевой, храбрый, а у нас без этого трудно. Весьма трудно! Сплошные девчонки и мальчишки... — Он махнул безнадежно рукой. — Надеюсь, вы-то найдете с ними общий язык. — Кузнецов намекал на молодость самого Анатолия.

— Постараюсь.

— Пожалуйста, Анатолий Модестович. Участок ваш хоть и называется заготовительным, но для цеха крайне важный. От него зависит очень многое.

Резко, требовательно задребезжал телефон.

— Минутку, — сказал Кузнецов, снимая трубку. — Да, слушаю. Добрый день, Геннадий Федорович... У меня, у меня, беседуем, знакомимся... Благодарю. А насчет штампов не знаю, Геннадий Федорович: запороли матрицу, сукины дети!.. Какие мастера, какие специалисты!.. Нет, наварить нельзя, не выдержит матрица... Соловьеву звонил, договорился: сегодня обещал отковать, так что, если не подведет... Хорошо... — Он бросил трубку. — Такова наша жизнь, а жить-то, как говорится, надо! С меня спрашивают, а мне спросить не с кого. Вы вообще-то знакомы с инструментальным производством?

— Только вообще, — признался Анатолий. — Я всего несколько месяцев после техникума работал на заводе. В отделе главного технолога.

— Понятно. — Кузнецов встал. — Бумажки, документация...

— В основном.

— Что ж, пойдемте знакомиться с местом событий. — Он улыбнулся и добавил: — С участком фронта, где вам придется продолжать войну.

Они спустились вниз по узкой витой лестнице — цеховая контора, как почти повсюду, располагалась на антресолях. Шли, обходя станки. Анатолий придерживал полы шинели, чтобы не зацепиться ненароком за что-нибудь в этой тесноте. Цех был старый, до отказа напичканный оборудованием.

Кузнецов попутно знакомил Анатолия с рабочими, каждого называя или просто по имени — кто помоложе, или по имени-отчеству — кто постарше. Чаще, правда, обходился без отчества...

Вдруг он остановился возле токарного станка.

— Вот, полюбуйтесь! — сказал досадливо и поморщился. — Одна тысяча восемьсот девяносто шестой год. Пожалуй, старше вашего тестя?..

— Ровесники, кажется.

— А план давай, качество давай, и никого — решительно никого! — не занимает вопрос, на чем работаем и кто работает! Советую вам сразу настроить себя на то, что никакие, хоть трижды объективные, причины не имеют на территории завода хождения и активами Государственного банка не обеспечиваются. В лучшем случае, обмениваются на взыскания. Что касается меня, даже слушать не стану.

— Сурово, — сказал Анатолий, пытаясь улыбнуться и чувствуя неприятную растерянность. А сам подумал: «Вдруг не справлюсь?.. Нет, не надо было соглашаться...» Но и не согласиться не посмел, когда директор, к которому привел его Захар Михалыч, даже не предложил, как можно было бы ожидать, а вроде поставил в известность о давно принятом решении: «Пойдете в инструментальный начальником заготовительного участка. Это у них самое узкое место».

— Заглянем-ка сюда, — позвал Кузнецов, открывая дверь в маленькое застекленное помещение.

Там у стола сидела молодая, лет двадцати пяти, женщина. Рядом стоял мужчина в синей спецовке и что-то яростно доказывал, тыча пальцем в расстеленный на столе чертеж.

— Отдохните, — сказал Кузнецов, обращаясь к ним. — Потом доспорите. Прошу знакомиться, товарищи. Это новый начальник заготовительного участка Анатолий Модестович Антипов... Вас, Зинаида Алексеевна, прошу учесть: он женат. К тому же — это на всякий случай — на дочери Антипова, который из кузнечного...

Женщина несколько жеманно передернула плечами и холодно, без интереса посмотрела на Анатолия.

— Артамонова.

Мужчина тоже представился:

— Орлов Иван Иванович. Или Ван Ваныч, как вам больше понравится.

— Начальник станочного участка, — уточнил Кузнецов. — Именно с ним вам придется больше всего воевать. Он будет нападать, давить, а вы, естественно, обороняться... Как правило, я поддерживаю нападающую сторону.

— Ясно, — принимая шутливый тон Кузнецова, сказал Анатолий. — Выходит, двое на одного?.. Обычно это не принято.

— Почему двое? Вот Зинаида Алексеевна еще. Она начальник нашего техбюро. Пока в единственном числе. И начальник, и все бюро в целом. С ней необходимо наладить дружественные контакты, но ухо советую держать востро: женщина она весьма принципиальная... мужественная и, между прочим, очень опасная для мужского пола.

— Вы наговорите, Николай Григорьевич! — Артамонова вспыхнула. — А человек подумает обо мне бог знает что.

— Зачем думать, если он увидит собственными глазами? Ладно, продолжайте спорить, не будем мешать. А что, собственно, у вас? — Он низко склонился над столом.

— Зинаида Алексеевна настаивает, чтобы здесь... — Ван Ваныч провел по чертежу пальцем, — чтобы фаски снять, но это же лишняя работа!

— Работа, Иван Иванович, не бывает лишней, — спокойно, с достоинством возразила Артамонова. — Хватит уже на войну списывать. Всякая вещь красива и полезна не только своей целесообразностью.

— Вы меня когда-нибудь убьете! — берясь за голову, сказал Ван Ваныч.

— Вообще права Зинаида Алексеевна, — выпрямляясь, подвел итог Кузнецов. — Но в данном случае можно и поступиться. Дави, Орлов. А мы, Анатолий Модестович, двинемся дальше, по второму, так сказать, кругу.

* * *

Заготовительный участок занимал цеховую пристройку. Было здесь тоже тесно, а беспорядка больше, чем везде. К тому же и холодно. Стружка и опилки у циркулярной пилы не прибраны, заготовки разбросаны где и как попало. Того и гляди, наступишь и споткнешься.

Пол выложен деревянной брусчаткой, залит машинным маслом. Стекла в окнах повыбиты, ворота — нараспашку, потому что их не закрыть, и ветер привольно разгуливал по помещению.

Рабочих никого не видно. Только в дальнем углу, у окна, копошился разметчик.

Неуютная, безрадостная картина...

— Вот и ваше хозяйство, — сказал Кузнецов, обводя рукой вокруг. — Хозяйство не из выдающихся, прямо скажем. Развалено фундаментально, основательно, так что работенки вам хватит с избытком. Впрочем, всем хватает. Бывший начальник участка недавно умер. Блокаду пережил, а теперь умер... Нелепость! Или нам кажется, что раз блокада кончилась, то и смертей не будет?.. Жизнь, жизнь... Она существует, пока существует смерть... — Он вздохнул коротко. — Мастера, их у вас двое, слабенькие, еле-еле тянут.