Люди талисмана - Ли Брэкетт

Что-то благоговейное — суеверие или чисто физическая сила — холодной и мощной струей пронзило тело Карса. Он почувствовал, что волосы его встают дыбом, а плоть как будто отделилась от земли. Он попытался заговорить, но не смог. В горле его застрял ком от беспокойства и напряжения.

— Вот об этом я и говорил тебе, — шептал сзади Пинкавр. — Это я и видел.

Карс едва слышал его. Предположение было настолько невероятным, что он был потрясен до глубины души. Им овладел экстаз ученого, экстаз открытия — чувство сродни безумию.

Этот пузырь с пульсирующей чернотой — до чего же он был похож на те густо-черные пятна, находящиеся на краю Галактики, которые ученые считают дверьми в саму бесконечность, окнами в бесконечное «вне» нашей вселенной!

Невероятно, конечно, но эта загадочная надпись Куири, она может открыть правду.

Очарованный шаром, несмотря на излучаемую им опасность, Карс сделал два шага по направлению к нему. Он услышал шарканье сандалий по каменному полу позади себя — торопливые шаги Пинкавра — и понял, что поступил опрометчиво, подставив спину марсианину, и начал поворачиваться, подняв шпагу.

Но вытянутые руки Пинкавра толкнули его раньше, чем он успел закончить движение, и Карс почувствовал, что летит в движущуюся пустоту. Каждая клеточка его тела ощутила страшнейший шок, а потом мир начал отдаляться от него.

— Ступай и раздели судьбу Рианона, землянин, я же сказал, что смогу найти себе другого партнера!

Насмешливый крик марсианина долетел до Карса откуда-то издалека, пока он падал и падал в черную бездонную бесконечность.

2. Чужой мир

Карс летел в бездонную черную пропасть, овеваемый всеми пронзительными ветрами пространства. Бесконечное падение, сопровождаемое чувством вневременности и холодным ужасом кошмара.

Он изо всех сил боролся с паническим страхом животного, пойманного в капкан. Борьба эта была не физической, в этом слепом и кричащем «ничто» тело было бесполезно. Это была мысленная борьба, когда о себе заявляет сам мозг, борьба, вызванная страстным желанием прекратить кошмар падения в черноту. Но по мере того, как он продолжал падать, его потрясло еще более ужасное чувство — он не один в своем кошмарном падении в бесконечность, нечто сильное, темное и пульсирующее находится совсем рядом с ним и хватает, трогает радужными руками его мозг.

Карс сделал последнюю отчаянную попытку овладеть своим разумом — и чувство падения немного ослабело, а потом он почувствовал под руками и ногами твердую поверхность. Карс, как безумный, начал рваться вперед, и на этот раз его усилия были чисто физическими. Внезапно он обнаружил, что находится около темного пузыря внутри комнаты-гробницы.

— Девять чертей… — начал было он дрожащим голосом и тут же осекся, потому что богохульство не очень подходило к происшедшему.

Маленькая криптоновая лампа все еще излучала свет, шпага Рианона все так же сверкала в его руке, а темный пузырь по-прежнему громоздился, и внутри него что-то двигалось, поблескивая алмазными точками.

Карс понял, что весь кошмар падения сквозь пространство длился то мгновение, которое он находился внутри пузыря. Что это за дьявольский трюк древней науки? Какой-то старый вечный вихрь, давным-давно установленный Куири, решил он. Но тогда почему, находясь внутри этой штуки, он испытывал чувство падения в бесконечность? И откуда взялось это ужасное чувство проникновения чужих пальцев, вожделенно тянувшихся к его мозгу?

— Фокус старой куиритянской науки, — прошептал он, — а суеверный Пинкавр решил, что сможет убить меня.

Карс поднялся на ноги, и шпага блеснула в его руке. Марсианина рядом не было, но уйти далеко он не мог. Улыбка на лице Карса, когда он шел к дверце, была не из приятных. Очутившись в первой комнате, он остановился в изумлении. Там теперь находились совсем другие вещи: большие блестящие предметы, которых раньше не было. Откуда они взялись? Может, он пробыл в пузыре больше, чем думал? Пинкавр за это время разыскал эти вещи еще где-то и собрал здесь, чтобы потом продать? Любопытство Карса возрастало по мере того, как он осматривал эти предметы, неясно вырисовывающиеся среди кольчуг и всякой другой мелочи. Они не походили на обычные произведения искусства, они казались заботливо выполненными сложными инструментами непонятного назначения.

Самым большим из них был кристаллический круг, размером с маленький стол, горизонтально положенный на простую металлическую сферу: Ободок круга был усыпан драгоценными камнями, врезанными так, что они образовывали одинаковые многогранники. В комнате находились и другие более мелкие приборы: скрепленные металлические призмы, трубки, сооружения, состоящие из металлических колец, короткие свернутые трубки из толстого металла. Могли ли эти непонятные приборы быть изобретениями древней марсианской науки?

Подобное предположение казалось невероятным. Марс далекого прошлого, как было известно ученым, являлся лишь миром зачатков науки, миром, постоянно находившихся в битвах воинов-мореходов, чьи галеры и каравеллы сталкивались между собой в водах давно исчезнувших океанов. Но, возможно, на Марсе еще более далекого прошлого существовала наука, приборы которой были незнакомы и неузнаваемы теперь?

Но где же мог их найти этот проклятый марсианин? Почему он не стал брать с собой хотя бы самые легкие изделия? Мысль о Пинкавре напомнила Карсу о том, что воришка с каждой минутой удаляется от него все дальше. Он повернулся и поспешил по коридору к отверстию в стене.

Шагая, Карс обратил внимание, что воздух в коридоре по мере приближения к выходу становился все более сырым. Капли влаги блестели на стенах. Раньше он подобной сырости не замечал. Может, это испарение каких-то подземных источников?

Взгляд его упал на пол коридора. Песок лежал на нем плотным ковром, как и раньше, но теперь на нем не было других следов, кроме тех, что он оставлял сейчас.

Ужасное сомнение, чувство нереальности обрушилось на Карса. Немарсианская сырость, исчезновение следов, что же произошло с того момента, как он исчез внутри пузыря?

Он подошел к концу каменного коридора. Проход был закрыт каменной глыбой. Карс остановился, не веря своим глазам. «Видимо, была какая-то дверь, которой я не заметил, — подумал Карс, — и Пинкавр закрыл ее, чтобы я не смог выйти».

Карс попытался сдвинуть плиту, на которой не было никаких следов ручки или просто отверстия. После недолгих тщетных усилий он отступил назад и вытащил протоновый пистолет. Свистящая струя атомного пламени ударила в плиту, опаляя и расщепляя ее. Плита оказалась довольно толстой, куски камня сыпались ему под ноги.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});