ФБР. Правдивая история - Тим Вейнер

Разоблачения деятельности ФБР стали сенсационными новостями, как того и боялся Гувер. Он всегда контролировал силу секретной информации. Теперь эта секретность начала постепенно размываться, а вместе с этим ушла и часть его власти.

19 июля 1966 года — через шесть дней после того, как суду стало известно о жучке, установленном у Блэка, — Гувер запретил ФБР использовать незаконные проникновения в жилища и обыски. «Такие методы больше не применять»[435], — инструктировал Гувер своих помощников.

Практика незаконного проникновения в помещения была, «безусловно, незаконной, — напомнил начальник разведки ФБР Уильям Салливан директору в официальной служебной записке. — Несмотря на это, незаконные проникновения и обыски использовались, потому что они представляют собой бесценный метод в борьбе с антиправительственной деятельностью тайного характера, нацеленной на подрыв и уничтожение нашего государства»[436].

Старая гвардия Гувера полагала, что Федеральному бюро расследований будут чинить препятствия. Рыцари разведывательной деятельности и подразделений внутренней безопасности ФБР онемели от приказа директора.

Эдвард С. Миллер, поднявшийся по карьерной лестнице разведки до третьей по величине должности в штаб-квартире ФБР, сказал: «В наше время в Бюро — а это времена Гувера и более поздний период — единственное, что у нас было, — это наша надежда на следственные методы, которые приносили нам успех в работе против коммунистической партии и советского коммунизма»[437]. Бюро поднимется или падет благодаря «ведению дел единственным способом, который, по нашему разумению, нам было разрешено применять», — сказал Миллер, которому десять лет спустя было предъявлено обвинение в применении несанкционированных действий.

Наряду с незаконными проникновениями в помещения Гувер также временно прекратил давнюю практику ФБР вскрытия заказной корреспонденции.

Программа по вскрытию корреспонденции была принята в ФБР еще в годы Первой мировой войны. Она нарушала запрет, введенный Четвертой поправкой, на несанкционированные обыски и конфискации. Она действовала без перерыва с 1940 года, когда англичане научили сотрудников Бюро древнему искусству делать выемки путем незаметного разрезания конвертов скальпелями.

Поиск тайных способов связи среди шпионов и людей, занимающихся подрывной деятельностью, в сумках американских почтальонов сильно расширился за семь лет с 1959 года. ФБР проводило тайные операции по вскрытию корреспонденции в почтовых отделениях восьми американских городов — Нью-Йорке, Вашингтоне, Бостоне, Лос-Анджелесе, Сан-Франциско, Детройте, Сиэтле и Майами, изучая сотни тысяч писем и посылок и ища доказательства шпионажа. С начала Второй мировой войны программа по вскрытию корреспонденции привела к выявлению четырех коммунистических шпионов и двух американцев, которые предложили продать военные секреты Советам. Вскрытие корреспонденции было настолько явно незаконным, что Гувер никогда и не думал просить министра юстиции или президента облечь его такой властью. Стоило ли ФБР рисковать? Гувер считал, что нет.

Указы Гувера создали фурор в среде американской разведки. Агентство национальной безопасности и ЦРУ работали с ФБР с 1952 года, в масштабе всего мира прилагая усилия к тому, чтобы украсть шифры связи иностранных государств — в равной степени как друзей, так и врагов. Решающим элементом этой программы была группа взломщиков сейфов и грабителей из ФБР и ЦРУ, которые могли украсть шифровальные книги из иностранных посольств и консульств. Запрет на несанкционированные действия угрожал завести прорывы в расшифровке кодов в тупик.

Военные и гражданские руководители Агентства национальной безопасности — генерал Маршалл Картер и Луис Торделла — пошли на прием к Гуверу. Им было дано 15 минут, чтобы изложить свой вопрос о восстановлении старых методов ФБР. Односторонний разговор продолжался два с половиной часа, пока Гувер много и сбивчиво говорил о своих самых крупных делах 1930-х и 1940-х годов. Картер и Торделла наконец вставили свое слово где-то уже на втором часе беседы и попросили разрешения собирать информацию скрытными методами. Гувер отказал им.

«Кто-то вынудил старика»[438], — сказал Билл Салливан Торделле. Но нет никаких доказательств того, что кто-то выкручивал Гуверу руки. Он знал, что, если его методы выплывут на свет божий, Бюро окажется опороченным навсегда. Опасность разоблачения росла с каждым днем. Политическая волна гражданских свобод была на подъеме. Гувер оказывался во все большей изоляции против консервативных либералов в конгрессе и адвокатов «новых левых» в судах. Согласованная атака на не подпадающие под действие закона методы добывания разведывательной информации ФБР могла разрушить имидж Гувера как воплощения закона и порядка в Америке.

Цена его осторожности была высока для руководителей ФБР, преследовавших шпионов и вредителей.

«Гувер вывел нас из дела в 1966 и 1967 годах, когда установил жесткие ограничения на сбор информации»[439]с использованием жучков и несанкционированных действий, — сказал Билл Крегар — бывший футболист-профессионал, который стал одним из ведущих специалистов Бюро в области советской разведки. «Нам нужны технические средства для того, чтобы охватить всех советских, находящихся в стране. Я сам чихать хотел на «Черных пантер» (члены агрессивной политической организации, возникшей в США в 1966 году для борьбы за права чернокожих. — Пер.), но не на русских».

Ограничения Гувера на применение негласных методов сбора разведывательной информации мешали охотникам на шпионов в ФБР. Все возрастающая сосредоточенность Бюро на политических протестах в Америке забирала время и энергию у внешней контрразведки. Результаты были очевидны.

На протяжении следующего десятилетия — с 1966 по 1976 год — ФБР не раскрыло ни одного крупного дела о шпионаже с участием советских разведчиков[440].

«Одно большое дело, прежде чем вы выйдете из игры»

Сильное желание президента получать разведданные на американских «левых» становилось все более ненасытным. Гувер пытался утолить его, внедряя лазутчиков и осведомителей в растущие антивоенное движение и движение за права чернокожих.

Бюро приступило к общенациональной программе под названием VIDEM, нацеленной на борьбу с демонстрантами против войны во Вьетнаме. От нее в Белый дом постоянно поступала информация о лидерах этого движения, устанавливались личности людей, которые слали телеграммы президенту, протестуя против войны, и организаторов митингов протеста против войны в церквях и на территориях университетов и колледжей. Одна мирная конференция в Филадельфии породила доклад ФБР на сорока одной странице, основанный на сообщениях тринадцати осведомителей и источников, включая стенограммы каждой речи и проверку биографий присутствовавших на ней капелланов, священников и преподавателей университетов и колледжей.

Некоторые агенты ФБР прилагали необыкновенные усилия для того, чтобы подтвердить подозрения президента и директора ФБР в том, что за антивоенным движением стоят Советы. Сотрудник ФБР Эд Бирч — человек, который в 1957 году поймал работавшего на КГБ полковника Абеля, — повсюду следовал за советским шпионом Виктором Лесиовским в его поездках, связанных с его дипломатической деятельностью в Секретариате Организации Объединенных Наций в начале 1960-х годов. Он подозревал, что Лесиовский, который в 1962 году встречался со Стенли Левисоном — советником Мартина Лютера Кинга, тайно финансирует американских «левых» из советских источников. «Этот парень много ездил, — сказал Бирч. — Но что меня насторожило, так это места, куда он ездил»[441], включая Мичиганский университет — штаб-квартиру СДО. «У меня всегда складывалось впечатление — но никого в Бюро я не смог убедить в том, что этот человек помогает финансировать СДО». Доказательства советской финансовой помощи американским антивоенному движению и движению за гражданские права всегда оказывалось непросто получить.

Длинным жарким летом 1967 года города страны превратились в зоны военных действий. По всей стране чернокожие американцы боролись с армией и Национальной гвардией, равно как и полицией; силы закона и порядка подавили семьдесят пять мятежей — иногда применяя боеприпасы и имея приказ стрелять на поражение. В Детройте погибли сорок три человека, где на протяжении восьми дней армию использовали для ведения боевых действий и патрулирования; двадцать шесть — в Ньюарке, где армейские подразделения были подняты по тревоге для подавления беспорядков. В общей сложности страна потеряла восемьдесят восемь человек погибшими, а 1397 человек были ранены; полиция арестовала 16 389 человек; экономический ущерб составил 664,5 миллиона долларов.