Христианум Империум, или Ариэля больше нет. Том III - Сергей Юрьевич Катканов

всё-таки зацепил зверя кончиком клинка, медведь взревел ещё сильнее и уже поднял лапы, чтобы задушить человека в своих объятиях. Эрлеберт невольно попятился и упал на спину. Чему их точно не учили, так это сражаться в глубоком снегу. Он попытался перевернуться, чтобы медведь обрушился мимо него, но его тело впечаталось в снег, а он никак не мог изменить своё положение. Принц ещё пытался махать мечём перед собой, но разъярённого зверя это остановить не могло. Он увидел морду медведя так близко перед собой, что понял: пошли последние секунды его жизни. И тут произошло то, чего вообще не могло быть. На медведя прыгнул огромный волк, не понятно откуда взявшийся.

Звери сцепились в смертельной схватке. Волк был силён, но против медведя у него не было шансов. Эрлеберт хотел помочь волку, но коротким клинком это было трудно сделать, к тому же он не привык работать в одной команде с волками, которые, кстати, никогда не нападают на медведей, так что принц совсем растерялся.

Про своих товарищей он совершенно забыл, но тут услышал у себя за спиной страшный человеческий крик. Обернувшись, он увидел, что в спину Робера вцепилась крупная рысь, видимо, прыгнувшая на него с дерева. Он рванул было на помощь, но она уже не требовалась. Оказавшийся по близости Аслан зарубил рысь точным взмахом сабли. Обернувшись к схватке медведя и волка, принц увидел, что и здесь уже всё кончено. Медведь лежал на снегу с длинной рогатиной в спине. Волк с окровавленной мордой тяжёло дышал и преданными глазами смотрел на человека, одетого в звериные шкуры. Человек вытащил из медведя рогатину, недружелюбно глянул на принца и сухо сказал: «Следуйте за мной».

Когда Робер поравнялся с принцем, тот спросил:

– Ты как? Идти можешь?

– Могу. Раны пустяковые. Эта дикая кошка не успела на мне толком порезвиться, спасибо Аслану.

Аслан, который шёл рядом, лишь криво усмехнулся, как бы не принимая благодарности. За всё их путешествие он сказал не больше десятка самых необходимых слов, не желая ни с кем общаться, и к нему никто не лез. Лишь изредка Аслан перешёптывался со своих слугой Хасаном, суровым, поседевшим в сражениях воином. Шёпот Хасана казался рыцарям змеиным шипением, чтобы старый мусульманин говорил на человеческом языке, никто не слышал.

Теперь они все молча шли за своим спасителем, фигура которого маячила где-то впереди, потому что он шёл гораздо быстрее. Путники страшно запыхались, но и разогрелись, замерзать уже никто не собирался. Шли они совсем недолго, вскоре увидев небольшой деревянный дом, в котором уже скрылся хозяин. Шагнув в дом, они оказались в сумрачной тесной комнатушке, половину которой занимало странное сооружение из кирпича. В комнате было теплее, чем на улице, но не на много. «Сейчас печку затоплю, станет тепло», – сказал хозяин и побросал немного дров в небольшое отверстие в кирпичном сооружении. Быстро разведя огонь, он закрыл отверстие и буркнул: «Грейтесь пока. Схожу за медвежатиной. Не хочу тратить на вас свои припасы». Хозяин исчез, путники постарались разместиться в домике, хотя это оказалось нелегко, настолько здесь было тесно.

Вскоре вернулся хозяин с большим куском медвежьего мяса. Разделав мясо, он разложил его по чугункам и рассовал куда-то в странное сооружение, которое он называл печкой. Потом подбросил в печку дров и присел у печки на маленькую скамеечку. Некоторое время он не говорил ни слова. Гости тоже не решались заговорить. В комнате постепенно теплело и темнело. Хозяин, наконец, встал, зажёг лучину и заговорил:

– Из-за вас мне пришлось убить медведя.

– Медведь хотел убить нас, – спокойно заметил Эрлеберт.

– Вы потревожили его зимний покой и, по медвежьим представлениям, вполне заслужили смерть.

– Но раз уж вы нас спасли, значит, ваши представления всё же отличаются от медвежьих.

– Да… Во мне всё ещё слишком много человеческого. Самому противно. Зачем вы пришли в мой лес?

– Мы не имели такого намерения, нас занесло сюда случайно. Мы ищем золото драконов, которое должно быть где-то здесь неподалёку.

– Ну да, конечно… Чем ещё может заинтересоваться человеческое отродье, кроме золота? А вы когда-нибудь пытались есть золото? Или одеваться в золото? А, может быть, когда-нибудь золото согрело вас в холод? Вы помешаны на золоте, вы одержимы жёлтым дьяволом. Если ты голоден, пойди и убей зверя, который тоже может убить тебя и съесть, так что всё по-честному. Ешь грибы, орехи, ягоды, в лесу полно еды. Сними со зверя шкуру и сшей себе одежду. Возьми топор и сруби дом. Что ещё нужно человеку? Зачем ему золото? Вы просто помешанные.

– Будем исходить из того, что ты ничего не знаешь о нас, так же, как и мы о тебе.

– Это само собой… В лесу есть старая традиция: человек должен спасти человека. Я исполнил эту традицию, хотя и не вижу в ней никакого смысла. Если бы меня не оказалось рядом, и звери разорвали бы вас на части, я пожалел бы об этом гораздо меньше, чем о бессмысленно убитом медведе. Его шкура сейчас не нужна мне, мясо вы же и сожрёте. Да ещё и рысь убили. До неё я и сам добрался бы, но своей дурацкой саблей вы испортили шкуру, а мясо рыси не съедобно. Вы не нужны в лесу, лес должен был вас поглотить, жаль у меня сработали человеческие привычки. Значит так. Сейчас поедим, переночуете здесь у меня, отогреетесь, а утром – выматывайтесь.

– Но в нашей одежде мы в вашем лесу через час замерзнем.

– Я покажу вам, в каком направлении идти, чтобы за час покинуть мой лес. Там другой мир, другие времена года. Я туда не лезу, и оттуда ко мне тоже не ходят. Но там точно теплее. У меня климат суровый, хотя мне нравится. Вам ещё повезло, что сейчас морозов нет, март уже.

– Какой март? В марте вишни цветут.

– Это где-то там у вас, а здесь вишни вообще не растут. Здесь март вот такой.

Эрлеберт напряг зрение, пытаясь рассмотреть охотника в тусклом свете лучины. Лицо его заросло бородой чуть ли не до глаз, края бороды были грубо и неровно обрезаны. Глаза были очень колючие, но не злые. Совсем не злые глаза.

– Значит вы живёте в этом лесу совершенно один?

– А зачем мне кто-то ещё? Лес – это такой мир, в котором никогда не будет скучно. Я здесь каждое дерево знаю, каждый муравейник, каждую тропинку. Зверья здесь полно. Они бы меня сожрали, да не могут. А я без смысла их никогда не убиваю. Я так же понятен лесному зверью, как и любой хищник. Я – один из них, они меня принимают.

– И даже служат тебе?

– Это ты про волка? Нет,