Кризис и Власть. Том I. Лестница в небо - Хазин Михаил Леонидович

Если за ресурсы приходится драться, малодушные и постоянно занятые граждане — плохая подмога; необходимо как-то стимулировать активных и полезных вассалов. Поэтому второй совет Аристотеля тиранам — заботиться о своих гражданах и вознаграждать успешных. Но и это нужно делать правильно:

16. Людей, отличающихся в чем-либо, тиран должен окружить таким почетом, чтобы им и голову не приходило, будто они могут получить больший почет от свободных граждан. И уделять эти почести должен сам тиран, а наложение кары поручать другим должностным лицам и суду. Общим средством для сохранения всякого рода единодержавной власти служит следующее: никого в отдельности взятого не возвеличивать, а если уж приходится делать это, то возвышать нескольких лиц, потому что они будут следить друг за другом; если же все-таки придется возвеличить кого-нибудь одного, то уж во всяком случае не человека с отважным характером (ведь такой человек скорее всего способен на самые отчаянные предприятия). Если монарх решит лишить значения того или иного человека, то делать это нужно постепенно и не сразу отнимать у него всю власть [Аристотель, 1315a].

Из этой цитаты можно понять, что Аристотель знал о Власти много больше, чем счел нужным написать. Распределение благ внутри властной группировки должно зависеть исключительно от воли сюзерена (чтобы никто из вассалов не мог создать самостоятельный центр силы), изменения в статусе вассалов следует проводить постепенно (чтобы не провоцировать вассала на измену) — все эти очевидные для нас принципы были известны и много веков назад. Вот только написать о них в открытую в те годы было невозможно[403] — поскольку, помимо всего прочего, Власть держится на уверенности подданных в ее справедливости. Поэтому свои знания о подлинном механизме Власти Аристотель изложил на пяти страницах, а остальные двести пятьдесят посвятил рассуждениям о Благе и Справедливости.

Итак, «Курс молодого диктатора», если бы он был когда-то написан, начинался бы с отрывков из пятой книги «Политики». А что у Аристотеля могут почерпнуть лишившиеся сюзерена вассалы, которым нужно как-то делить между собой оставшуюся без хозяина властную группировку?

Как мы уже писали, с потерей сюзерена его вассалы попадают в ситуацию пауков в банке. Ранее в группировке их связывали конкурентные, а не личные отношения, и друг друга эти вассалы воспринимают как равных. Поэтому если новым сюзереном станет один из них, всем остальным придется рано или поздно покинуть властную группировку: доверять сюзерен будет собственным вассалам, а не бывшим конкурентам. Поскольку пребывание в группировке выгоднее, чем «одиночное плавание», перед лицом этой перспективы вассалы часто принимают решение не выдвигать нового сюзерена, а вести дела совместно, принимая решения на совещаниях[404]. Вспомните, что говорил Практик про нового сюзерена: чем получать на свою голову человека слабого и недалекого, лучше договориться с вышестоящим сюзереном о «коллективном вассалитете». Если ресурсы, находящиеся в распоряжении вассалов, и их политические навыки примерно равны, властная группировка может просуществовать в таком режиме достаточное время, чтобы почувствовать его выгоды и обеспокоиться его дальнейшим сохранением.

Подобно тому, как правила для тирана Аристотель формулирует всего на пяти страницах, заполняя остальные общими рассуждениями, правила для олигархов сконцентрированы и вовсе в одном предложении. Поскольку основной причиной распада олигархии является повышение статуса (силы, влияния) одних олигархов и вызванное этим недовольство других, Аристотель прямо рекомендует избегать такого положения дел, прибегая к испытанному античному средству — остракизму:

Лучше же всего… наладить дело так, чтобы никто слишком не выдавался своим могуществом, будет ли оно основываться на обилии друзей или на материальном достатке; в противном случае лучше удалять таких людей за пределы государства [Аристотель, 1308b].

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

В чем отличие этого совета от уже известного нам правила для тиранов — подрезывать выдающихся людей? В том, что следовать ему в случае олигархии намного сложнее. С точки зрения сюзерена, любой набравший силу вассал — прямой конкурент, и ему тут же нужно перекрыть кран, а то и вовсе вывести за пределы группировки. А вот с точки зрения вчерашнего вассала, объединившегося с другими такими же в олигархию, более могущественный партнер по группировке — потенциальный сюзерен, которому тоже пригодятся вассалы. Может быть, выгоднее поддержать такого человека, а не подвергать его остракизму? Вассал может понимать, что новый сюзерен в конечном счете предпочтет собственных вассалов и быстро избавится от ненадежных союзников; но если у такого вассала нет навыков работы в режиме олигархии — он все равно предпочтет привычные иерархические отношения.

Безусловный рефлекс любого человека власти — выбирать самого сильного и стараться попасть к нему в вассалы. Но стабильная олигархия требует полностью противоположного рефлекса: объединяться со слабыми против сильного! Вот почему олигархии недолговечны, и вот почему длительно существующая олигархия называется аристократией. Рефлекс остракизма сложно выработать самостоятельно, его можно лишь получить по наследству, от уже убедившихся в выгоде[405] совместного правления родителей. Но и в этом случае он будет полезен лишь в окружении таких же аристократов, готовых объединяться против сильного; между обычными людьми подобное «благородство» гарантирует поражение.

Помимо остракизма (прямого изгнания возвысившегося из властной группировки), Аристотель описывает и более мягкий (но не менее действенный) принцип, проверенный веками античной истории.

Он заключается в противодействии возможностям отдельных лиц урвать себе большую долю общественных доходов. Для этого в античности широко практиковались различные квоты на государственные должности (например, не более одного человека от одной семьи), регулярная сменяемость должностных лиц и даже назначение на должности по жребию. В наши дни этот принцип детально разработан в теории Управления, начиная с рациональной бюрократии Вебера и заканчивая любым современным учебником по менеджменту, поэтому мы здесь ограничимся лишь его упоминанием. Далеко не все подчиненные человека Власти являются его вассалами, и по отношению к остальным методы Управления будут работать лучше, чем методы Власти.

Практик. Но при этом обязательно нужно помнить, что против людей Власти методы управления не работают никогда. Вообще никогда!

Теоретик. Подведем итоги. Понимание Власти, изложенное Аристотелем в «Политике», существенно отличается от понимания классических китайских книг: если у китайцев в центре внимания был «мандат Неба» и стратагемы (уловки и хитрости в борьбе за власть), то Аристотеля заботит правильность государственной политики, позволяющая в зародыше пресекать всякую борьбу за власть (и делающая стратагемы бессмысленными). Перечисляя многочисленные распри и перевороты, Аристотель нисколько не интересуется тактическими приемами и хитростями — в его представлении, коль дело дошло до открытого мятежа, государственная политика уже никуда не годилась.

Богатый фактический материал, предоставленный Аристотелю самой историей, позволил ему описать многие законы Власти. В то же время целостной концепции Власти Аристотель не создал, да и не ставил себе такой задачи; его больше интересовало рассмотрение идеи Блага на примере государственного устройства, и на Власть он смотрел как на средство обеспечения справедливости, а не как на высшую ценность (каковой она представляется настоящим людям власти). В результате, хотя Аристотель местами практически предвосхитил Макиавелли, его «Политика» не воспринималась как книга Сатаны, а, напротив, легла в основу идеологии «справедливого монарха» («доброго царя»).