Смертельный удар - Сара Парецки

— Ты ни при чем, — успокоила я ее. — Золотистые охотничьи собаки не виноваты в выходках своих соседей. Они не обязаны заботиться о них до самой смерти.

Пеппи радостно согласилась со мной, высунув язык. Что бы я ни говорила, все было прекрасно, пока сопровождалось действиями. Мы пошли обратно к автомобилю… или я пошла, а Пеппи, ликуя, пританцовывала вокруг меня, описывая круги и не будучи уверена, что я не заблужусь и не впаду в ступор.

Как только мы вернулись домой, появился мистер Контрерас, неся чистое белье и полотенца Лотти. Я поблагодарила его, но тут же заявила, что хочу побыть одна.

— Я также хотел бы оставить собаку на некоторое время, хорошо?

— Да, конечно, куколка, конечно. Как скажете. Ей не хватает ваших пробежек, это определенно, поэтому, вероятно, она будет рада остаться с вами, чтобы убедиться, что вы не забыли ее.

Вернувшись домой, я снова позвонила Кэролайн, но или было еще рано, или она все еще не хотела говорить со мной. Удрученная, я села за пианино и подобрала арию «Чио-Чио-сан». Это была любимая ария Габриелы, и сегодня она, как никогда, соответствовала моему печальному меланхоличному настроению. Я наиграла ее, а потом пропела, почувствовав, как слезы скорби жгут мои веки.

Когда зазвонил телефон, я сильно вздрогнула, хотя была уверена, что это звонит Кэролайн, пожелавшая наконец поговорить со мной.

— Мисс Варшавски? — зазвучал дребезжащий голос дворецкого Гумбольдта.

— Да, Антон? — Мой голос был спокойным, но прилив адреналина согнал с меня меланхолию, как солнечный луч — туман.

— С вами хотел бы поговорить мистер Гумбольдт. Пожалуйста, подождите.

В его голосе послышалось какое-то холодное неодобрение. Возможно, он решил, что Гумбольдт хотел сделать меня хозяйкой своего дома, и опасался, ибо я принадлежала к слишком низкому сословию, чтобы меня пускали на Роэноук.

Прошла минута или около того. Я пожелала, чтобы Пеппи подошла к телефону и выступила в качестве моей секретарши, но ей это было неинтересно. Наконец густой баритон завибрировал в телефонной трубке:

— Мисс Варшавски, я был бы очень благодарен, если бы вы нанесли мне визит сегодня вечером. У меня есть некто, с кем вам было бы обидно не встретиться.

— Давайте прикинем, — ответила я. — Дрезберг и Юршак находятся в госпитале. Трой под арестом. Рон Каппельман совсем не интересен мне. Кто же остается?

Он дружески расхохотался, желая показать, что непредвиденные осложнения в понедельник превратились теперь просто в неприятные воспоминания.

— Вы, как всегда, прямолинейны, мисс Варшавски. Уверяю вас, вы не станете мишенью, если нанесете мне визит вежливости.

— Ножи? Подкожная инъекция? Цистерны с химикатами?..

Он снова засмеялся:

— Позвольте только заметить, что вы будете сожалеть, если не встретитесь с моим гостем. Я пошлю за вами автомобиль в шесть.

— Вы очень добры, — ответила я церемонно, — но я предпочитаю приехать сама. И захвачу с собой друга.

Мое сердце бешено колотилось, когда я повесила трубку. Дикая догадка сверкнула в моем уме. У него в заложниках Кэролайн или Лотти. Я не могла связаться с Кэролайн, но позвонила Лотти в клинику. Когда она подошла к телефону, удивленная моей неугасающей привязанностью, я объяснила ей, куда собираюсь.

— Если ты не услышишь обо мне в семь, позвони в полицию. — Я дала ей номера Бобби — домашний и в полицию.

— Ты собираешься туда не одна? — обеспокоенно спросила Лотти.

— Нет-нет. Я беру друга.

— Вик! Надеюсь, не этого надоедливого старика? От него больше беспокойства, чем помощи.

Я засмеялась:

— Нет, в общем, я согласна С тобой. Я возьму кого-нибудь надежного и спокойного.

Только после того как я обещала позвонить ей сразу же, как покину дом на Роэноук, она согласилась, чтобы я поехала без полицейского эскорта. Когда она повесила трубку, я обернулась к Пеппи:

— Пойдем, дитя. Нанесем визит в логово богатства и власти.

Собака выразила свою заинтересованность, как всегда перед любой предстоящей экспедицией. Она следила за мной, навострив уши, пока я в последний раз проверяла свой «смит-и-вессон», а затем понеслась вниз по лестнице впереди меня. Мы ухитрились выбраться наружу без напутствий мистера Контрераса. Должно быть, он был на кухне и готовил ужин.

Я осторожно осмотрелась вокруг, чтобы удостовериться, что нигде не ждет западня и никто не притаился в засаде. Пеппи прыгнула на заднее сиденье «шеви», и мы направились на юг.

Швейцар на Роэноук встретил меня с той же приветливой учтивостью, что и в первый мой визит. Очевидно, Антон не сообщил ему, что я представляю угрозу для общества. А может, воспоминание о моих пятидолларовых чаевых перевесило все грязные измышления, шедшие с тринадцатого этажа.

— Собака сопровождает вас, мадам?

Я улыбнулась:

— Мистер Гумбольдт ждет ее.

— Очень хорошо, мадам.

Он подвел нас к лифту и поручил Фреду.

Я с уверенной грацией двинулась к маленькому сиденью в глубине кабины. Пеппи мгновенно заняла место у моих ног, довольно живописно свесив язык и тяжело дыша. Она не привыкла к лифтам, но ступила по неустойчивому полу с невозмутимостью чемпиона. Когда мы вышли, она обнюхала мраморный пол вестибюля и насторожилась, поглядывая на меня и Антона, распахнувшего перед нами резную деревянную дверь.

Он холодно взглянул на Пеппи:

— Мы предпочитаем не пускать сюда собак, так как их поведение непредсказуемо и его сложно контролировать. Я попрошу Маркуса подержать ее в вестибюле, пока вы не пожелаете уйти.

Я усмехнулась:

— Неуправляемые привычки и экстравагантные поступки, похоже, совершенно в стиле вашего босса. Я не войду без нее, поэтому решайте, так ли уж сильно мистер Гумбольдт хочет видеть меня.

— Очень хорошо, мадам. — Тон его стал ледяным. — Не последуете ли вы за мной?

Гумбольдт в библиотеке перед камином пил из бокала резного стекла виски с содовой, насколько я могла видеть. Мои внутренности перевернулись, пока я наблюдала за ним, и гнев обуял меня. Я задрожала.

Гумбольдт строго посмотрел на Антона, завидев собаку, занявшую место у моей левой пятки, но дворецкий невозмутимо проговорил, что я отказалась встретиться с ним без нее. Гумбольдт немедленно перестроился, любезно поинтересовался, какая у нее кличка, и похвалил ее экстерьер. Однако Пеппи почувствовала его нерасположенность и не проявила дружелюбия. Я нарочно обошла с ней комнату, приглашая обнюхать все углы. Даже приподняла тяжелые парчовые шторы, откуда открывался вид на озеро: там не было места, чтобы спрятаться снайперу.

— Я ожидала пулеметной очереди, — сказала я, опуская штору. — Не уверяйте меня, что моя жизнь отныне будет протекать монотонно.

Гумбольдт издал густой короткий смешок:

— Вас ничто не волнует, мисс Варшавски? В таком случае вы и в самом деле самая замечательная молодая женщина.

Я села в кресло лицом к Гумбольдту. Пеппи встала у моих ног и, опустив хвост, с интересом посматривала то на него, то на меня. Я погладила ее по голове, и она, не расслабляясь, села на задние лапы.

— Ваш тайный гость еще не прибыл?

— Мой гость задерживается. — Он хихикнул. — Полагаю, мы могли бы немного поболтать для начала. Нет необходимости форсировать появление моего гостя. Виски?

Я покачала головой:

— Ваши знатные погреба наводят меня на мысли о постоянном увеличении ваших доходов. Я не могу позволить себе привыкнуть к этому.

— Но вы могли бы, мисс Варшавски. Вы могли бы, понимаете, если бы прекратили носиться с этим огромным грузом на плечах.

Я откинулась в кресле и скрестила ноги:

— А вот это просто недостойно вас. Я ожидала более триумфального или, по крайней мере, более утонченного подхода.

— Хорошо, хорошо, мисс Варшавски. Вы слишком опрометчивы, чтобы остро реагировать на все в течение такого длительного времени.

— Да, полагаю, что меня ждет автокатастрофа где-нибудь на дороге. Но вы можете предупредить меня прямо сейчас, здесь, должна ли я избегать ваших мелкокалиберных пуль всю оставшуюся жизнь.

Он не позволил себе рассердиться.

— Недавно, мисс Варшавски, вы уделили огромное внимание моим делам. Я верну вам сторицей и уделю внимание вашим.

— Держу пари, что мои поиски были намного более волнующими, чем ваши. — Я держала ладонь на голове Пеппи.

— Возможно, у нас разные представления о том, что может показаться более волнующим. Например, мне было очень интересно узнать, что вы должны пятьдесят тысяч долларов за свою квартиру и что вам нелегко оплатить ваши закладные.

— О Боже, Густав! Не собираетесь ли вы приняться за старое? «Я помогу вам найти банк, чтобы мы могли выкупить… ваши закладные и так далее…» Это очень скучно.

Он продолжал так, будто я не перебивала его: