Небесный механик - Петр Крамер

М-да, угодил в переплет… Аскольд вылил остатки воды из кружки в рот. Значит, он все-таки правильно догадался насчет Ларне. Ученый узнал о планах Макалистера и сбежал. Только вот одно осталось неясным.

– Карл Модестович, а когда мы с Горским попали под подозрение?

– Когда Горский пришел ко мне и рассказал о Ларне.

– Но почему вы стали подозревать его… нас в предательстве?

– Видите ли, в нашей профессии совпадения крайне редки. Разведчик обязан всегда просчитывать действия наперед. Горский не знал, что Ларне неделей раньше предложил свои услуги России и намекнул о готовящемся теракте в Латинской Америке. Все подробности профессор согласился передать только после получения убежища. По моему поручению Белобок начал отрабатывать варианты эвакуации ученого, и вдруг ко мне без вызова является куратор и рассказывает о контакте с Ларне. – Вязовский расстегнул пуговицу на пиджаке, закинул ногу на ногу и продолжил: – Сами понимаете, когда Ларне трагически погиб, мои подозрения только усилились. Может, чаю или кофе? Завтрак? – Он взмахом подозвал кого-то за спиной у Аскольда.

– Не откажусь.

Вязовский распорядился насчет еды.

– Аскольд Ильич, не возражаете, если начнем официальный допрос?

– Нет.

Ясно, шеф резидентуры торопится. Предотвращение угрозы очередного применения перфектума и поимка Макалистера стали первостепенными задачами.

Принесший кофе и завтрак ассистент – Аскольд видел этого мужчину впервые – поставил тарелки с термосом на столик, заправил лист в печатную машинку и приготовился, занеся руки над клавишами.

Как ни крути, а Еву из приключившейся истории не выкинешь. Аскольд поднял взгляд. Вязовский кивнул и начал задавать вопросы.

Спустя час, уже после посадки в Париже, они продвинулись лишь до эпизода с Батистом и Янгером. Допрос несколько раз прерывался по просьбе Аскольда – все-таки чувствовал он себя еще скверно, потерявший много сил и крови организм не позволял нормально работать голове. Ему сделали укол и предложили поспать. Но прежде Аскольд попросил принести утреннюю парижскую газету.

Шеф резидентуры не отказал – все равно самолет заправлялся, и погода в столице Франции быстро портилась, поэтому вылет откладывался. Более того, Вязовский сам прочел интересовавшие Аскольда новости.

Первую и вторую полосы занимали события в Колумбии. Газетчики живописали землетрясение, сообщали о срыве сроков строительства межокеанского канала, о чудесном спасении тысяч людей неизвестной женщиной, предупредившей некоего Клода Бертье, инженера участка, о надвигающейся катастрофе.

Аскольд невольно улыбнулся – понятно, о ком речь. Еве все-таки удалось!

Международные юристы высказывали разные мнения насчет дальнейшей судьбы подрядчика и требовали тщательной проверки объектов стройки и аудита компании. Власти Франции спешили успокоить акционеров и просили дождаться результатов проверки.

С этим тоже ясно: началась информационная игра, подкупленные репортеры и официальные лица стараются себя обелить и выиграть время, чтобы скрыть улики.

Дальше было несколько предложений о чудесном спасении президента Франции и так и не состоявшемся оглашении результатов Трансатлантической гонки.

Тут Вязовский взглянул на Аскольда, как ему показалось, с укором.

– Карл Модестович, ну не было у меня другого способа привлечь к себе внимание! – начал оправдываться он. – Потому и назвался вашим именем…

– Хвалю за смекалку, – кивнул Вязовский. – Но порицаю за то, что не принудили Батиста явиться к нам. Глядишь, остался бы жив человек.

– Он умер? Как?

– Вот здесь пишут – обширный инфаркт. Но я не верю в это, если судить по вашим показаниям.

Последняя фраза задела Аскольда. Хотя совпадения – большая редкость.

– Карл Модестович, когда завершатся все разбирательства, мне… – Он засипел и прочистил горло. – Мне позволят вернуться к вам на службу?

Вязовский некоторое время внимательно смотрел на него. Потом ответил:

– Посмотрим. В Департаменте останетесь точно, гарантирую. А вот место службы… Ладно, у вас вон глаза покраснели, да еще и сипите. Отдыхайте.

Шеф резидентуры свернул газету, поправил плед на Аскольде и похлопал его по груди:

– Спите.

Аскольд лишь прикрыл глаза. Если сделают невыездным, найти Еву вряд ли получится. Он вновь хотел спросить Вязовского насчет своей дальнейшей карьеры, но уставший организм и лекарство взяли свое. Против воли веки сомкнулись, Аскольд представил себе Еву, вспомнил вкус ее губ и уснул с мечтательной улыбкой и мыслью о том, что они непременно встретятся вновь.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});